— Значит, — звучно сказала Лилиан приподняв ее за ухо, — Кузнец-ювелир Хельке Лейтц, из лучшей стали сделал по моему заказу этот вот зажим. Применяется он… — Ой-й-й!! Душегубка, больно-то как!!! — ПРИМЕНЯЕТСЯ, говорю, чтобы зажимать крупные сосуды, во избежание кровопотери. Освятил их и оставил знак Альдоная на них альдон Роман, лично. Чтобы, значит, в руках моих они не скользили, чтобы кровью мои пациенты пол не заливали, чтобы жили на белом свете ДОЛГО. Лиля разжала зажим и дурища-повитуха рухнула на колени. — А после того кузнец-оружейник первого ряда Нийт закалил этот зажим с должной молитвой, дабы укрепить его, как укрепляют звонкую сталь. Подмастерью не доверил. Все желающие могут поискать Мальдонаино клеймо на этой дуре. Коли найдете — будет хоть какое-то объяснение, почему ей проще было роженицу уморить, чем признать, что она не понимает что делать. Мое же мнение — клейма нету, дури вполне хватает. Все, я иду спать. Кто придет беса или еще чего выгонять из меня до вечера — пусть пеняет на себя. Староста, подходивший с другого конца деревни, плюнул с досады себе под ноги. Вот ведь! Одна помолчать денек не могла, другая — обойтись без представления на всю деревню… Где повитуху таперича искать будем, а?! Дура, но была — а теперь что? кто к ней пойдет?! Одно слово — бабы!!! На следующий день они собирались выезжать, когда к ним снова пришел отец Нуты. На этот раз за ним упрямо топал… н-да, рядом с этим дубом, обросшим черной бородой, одетым во что-то вроде армяка, он даже не казался большим. — Вот, значит, того этого, ночью пришел… — Я, это… значит… вот. Мужик полез куда-то глубоко в армяк, достал чистую тряпицу, развернул и достал ажно целую корону. Лиля как-то подсчитала, что корону она зарабатывала за 10 минут. Если считать еду и сон. — Работник твой бывший, что-ли? — спросила Лилиан, уже немножко представлявшая себе местную жизнь, глядя на не очень-то довольное лицо тестя. — Работник… — тяжело вздохнул мужик. До сих пор, очевидно, не очень одобрявший зятя. — Оставь себе. Лучше ткани какой-нибудь кусок найди, если есть. Они пришли еще раз через час, принес действительно какой-то кусок ткани. Лиля, которой как раз Лейф подставил руки чтобы сесть в седло, кивнула ему и выехала. — А это кто-ж такая? — спросил все-таки любопытный староста. — Никак, столичная повитуха, знатных дам, значит, пользует? — Подымай выше, мужик — вполголоса сказал ему один из людей Антрела. — Графиня Иртон. Свечку Альдонаю поставь, так твое дочке свезло. — А чой-то она?! — А то. Полтора года назад для неё самой такой графини не нашлось. Бывай, староста. Часа через три, когда Лиля вернулась на свое место в фургон, Ингрид спросила: — Госпожа, а почему ты не взяла корону? Девочки сказали, без тебя у его жены шансов-то не было. — Потому что, — процитировала Лилиан старшего хирурга своей "ГКБ намба". — Если брать за то, что на тот свет не пустил — потом можно и не расплатиться. Потемки чужой души Невысокий, плотный человек, лет пятидесяти, одетый недешево — но и неброско, дворянин без колец на крепкой каурой кобылке ехал во главе небольшого конвоя из пяти тяжело нагруженных возов и конной полусотни без знаков отличия. Ни возницы, ни всадники почти не разговаривали, не требовалось им и согласовывать действия по охране — все делалось как-бы само собой. Человек во главе каравана не выглядел каким-то особенным. Плотный, сероглазый, с темно-русыми и уже солидно присыпанными сединой волосами, с округлыми чертами лица и недлинными усами. Опытный человек, правда, отметил бы для себя что замени пару деталей в одежде, в манере себя вести, и его можно было бы счесть дворянином, купцом, чиновником, мастером. Но пока — дворянин, без знаков отличия, небогатый — но и не бедствующий. В первом поясе патрули и секреты проверяли только подорожную. С ней все было в порядке, караван продолжал двигаться вперед. При въезде во второе кольцо дворянин отъехал на пять минут в сторонку со старшим поста, и караван снова проследовал дальше. У первых крепостных ворот он достал золотой медальон. — Может, с Вами пойти? — тихо спросил старший его конвоя. — Тебя не пустят. Кстати, не дергайтесь если я не выйду — это бесполезно. — А они ВАС смогут не выпустить? — Еще как смогут. Ричард — не Эдмон. Если впустил — то значит очень даже может и не выпустить. Но человек он, в принципе, не злой — так что вас, скорее всего, не тронут. И заплатят. Разговоры на этом прекратились. В замковом дворе к нему сразу подошел незнакомый офицер с перевязью Первой Роты и, не называя имени, попросил "проследовать". Проследовал. Повороты, коридоры, галереи — посты, чиновники… Некоторых он знал. Не всех. "Своих" офицеров и сержантов он не увидел. Очередной пост пять человек, за поворотом. Двое с арбалетами — один впереди, один сзади. Офицер — раньше он его видел. Но представлен он не был. Проход перекрыт. — Можем ли предложить Вашей Светлости оставить на хранение оружие? — Да. — на стоящий стол он сложил шпагу, кинжал. Офицер не сдвинулся с места. — Все оружие, Ваше Сиятельство. — Он достал и засапожный нож, снял верхний пояс, оставил и плащ. — Этот сверток Вы желаете пронести к Его Величеству? — Да. Прошу ознакомиться. — офицер развернул кожаный лоскут и осмотрел содержимое. Стальная полоса-накладка, замок, стремя, ворот для натягивания тетивы. Офицер не позволил себе осмотреть подробнее — а насчет замочка-то руки у него чесались, чесались… — Более не задерживаем. — офицер вежливо показал направление к очередной двери. В небольшой проходной комнате со столом сидел Туми Ланье. Вечный и неизменный. Он вежливо встал, вышел из-за стола и поклонился. Перекрыв вторую дверь. — Господин Ланье. — Ваше Сиятельство. Чем могу служить? — ну, перед смертью не надышишься. — Я прошу аудиенции без доклада. — Ланье без эмоций взглянул на него и с полупоклоном зашел в ту самую вторую дверь. Пробыл он там недолго, дверь вернувшись оставил открытой. — Его Величество ожидает Вас. Он вошел, и темная с резными панелями дверь за ним плотно закрылась, отрубив все звуки. Сводчатая комната без окон. Камина нет, но тепло — наверное, внизу есть камины. Свечи каждые пять шагов. Стол в дальнем конце — большой, ни стульев, ни табуреток, как и у его отца. Надо будет — принесут. Короля не было перед ним. Он почувствовал себя сбитым с толку, и даже начал растерянно оглядываться, как крестьянин на рыночной площади. Король обнаружился слева. Ричард стоял и спокойно смотрел на него. Н-да, оценил он фокус опускаясь на колено. Вот так вот простенько — а плюха вышла знатная. — Граф Латор, встаньте. Мы желаем говорить с вами. С чем пожаловали? С учетом задержки — вы пришли не просто так, что-то вы Нам приготовили. Весьма разумно, кстати. — С этим, Ваше Величество. — протянул он ему проверенный сверток. Король осмотрел содержимое свертка и снова поднял глаза. Молча. — Со мной пришло пять возов такого. Триста семьдесят восемь штук. Вот тут Его Величество Ричард поднял брови в знак удивления. Прошел и сел за стол. — Рассказывайте, граф… — Его Величество Эдоард, августейший отец Вашего… Ричард поднял палец. — Граф. Пожалуйста. — Латор молча поклонился и продолжил, убрав придворные обороты.