Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 4 из 51 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
– Вам нужно научиться пить не пьянея, – строго заметил он. Мне было очень плохо и стыдно, слезы навернулись у меня на глаза. – О нет, – сказал он, и его голос, до сих пор такой резкий, прозвучал вдруг до странности нежно. – Не нужно плакать. Только не в день своего рождения. Он продолжал прикладывать к моему лбу платок. – Я… ни-никогда раньше не ела жа-жаркое из лебедя, – произнесла я, заикаясь и зажмуриваясь при одном только воспоминании о еде. – Это не столько из-за лебедя, сколько из-за бургундского, – пробормотал он. – Полежите, скоро вам станет лучше. У меня и вправду все еще кружилась голова, и я испытывала такую признательность к сильной его руке, какую могла бы испытать к руке собственной матери. Мне вовсе не казалось странным, что я лежу обессилевшая в темной незнакомой комнате, а Ричард Гренвил ухаживает за мной, весьма удачно справляясь с обязанностями сиделки. – Поначалу я возненавидела вас. Теперь вы начинаете мне нравиться, – сказала я ему. – Печально, что я снискал вашу милость лишь после того, как вас стошнило, – ответил он. Я рассмеялась, но тут же снова застонала: лебедь вышел еще не полностью. – Обопритесь на мое плечо, – посоветовал он. – Бедняжка, какое неудачное окончание дня рождения! Я чувствовала, как он трясется от бесшумного смеха, хотя его голос, его руки были до странности нежными, и мне с ним было хорошо. – Вы чем-то похожи на вашего брата Бевила, – заметила я. – Нет, – возразил он. – Бевил – джентльмен, я – негодяй. Я всегда был паршивой овцой в семье. – А Гартред? – Гартред ни с чем не считается, кроме себя самой. Вам следовало понять это, когда вы были еще совсем юной, ведь она вышла замуж за вашего брата. – Я ненавидела ее всем сердцем, – призналась я. – Вряд ли в этом есть ваша вина. – Она сейчас довольна, после того как второй раз вышла замуж? – Гартред никогда не будет довольна. Она жадна от природы, и не только к деньгам, но и к мужчинам. У нее были виды на Энтони Дениса, своего теперешнего мужа, задолго до смерти вашего брата. – И не только на Энтони Дениса, – вставила я. – У вас не по возрасту длинные уши, – произнес он. Я села, привела в порядок прическу, пока Ричард поправлял на мне платье. – Вы были очень добры со мной, – сказала я, напуская на себя важность и вспомнив вдруг о своих восемнадцати годах. – Я не забуду этого вечера. – Я тоже, – ответил он. – Может, будет лучше, если вы отведете меня к моим братьям? – Может быть. Я неуверенно шагнула из темной комнаты в освещенный коридор. – Где мы были все это время? – неуверенно спросила я, взглянув на него через плечо. Он засмеялся и покачал головой. – Это знает только Господь Бог. Бьюсь об заклад, это кабинет, в котором Маунт Эджкьюмб расчесывает волосы. – Он взглянул на меня, широко улыбаясь, и на секунду коснулся рукой моих локонов. – Никогда еще мне не доводилось дежурить у постели женщины, которую выворачивает наизнанку. – Так же как и я никогда не позорилась так перед мужчиной, – достойно парировала я. Вдруг он наклонился и приподнял меня на руках, словно ребенка. – Так же как мне никогда еще не случалось оставаться в темной комнате с такой красавицей, как вы, Онор, и не заниматься при этом с ней любовью. И, прижав меня на миг к груди, он вновь опустил меня на пол.
– А теперь, если позволите, я отведу вас домой, – сказал он. Вот, по-моему, очень ясный и правдивый рассказ о моей первой встрече с Ричардом Гренвилом. Глава 4 Спустя неделю после только что описанной встречи меня отправили к матери в Ланрест, очевидно, в наказание за мое скверное поведение; дома мне пришлось, наверное, раз в двадцатый выслушать наставление по поводу того, как должна себя вести девушка моего возраста и воспитания. Получалось, что я нанесла ущерб буквально всем. Я осрамила Джо своим нелепым реверансом герцогу Бекингему, а позже оскорбила его жену Элизабет, заняв более почетное место и отужинав за столом, куда ее даже не пригласили. Я провинилась в том, что провела весь вечер не с моей сестрой Мэри и была замечена прогуливающейся на парапетной стене в обществе молодого офицера. Наконец, видели, как после полуночи я выходила вся растрепанная из личных покоев хозяев замка. Подобное поведение, как строго заметила мать, может окончательно скомпрометировать меня в глазах высшего света, и, будь жив отец, он вероятнее всего отправил бы меня в монастырь годика этак на два, на три в надежде, что мое временное отсутствие поможет забыть инцидент. Теперь же остается лишь сокрушаться этой неудаче, а поскольку мои сестры Сесилия и Бриджет вновь собираются рожать и не могут никого принять, то меня придется оставить дома. После Радфорда жизнь здесь казалась мне довольно скучной, поскольку Робин остался в Радфорде, а мой младший брат Перси был в Оксфорде. Так что я оказалась наедине со своим «бесчестьем». Помнится, несколько недель спустя после моего возвращения, в один из первых дней весны, я в дурном настроении сидела на яблоне, любимом укрытии моего детства, когда заметила всадника, поднимающегося вверх по долине. Он на какое-то время скрылся за деревьями, затем топот копыт его лошади стал отчетливее, и я поняла, что он направляется в Ланрест. Решив, что это Робин, я слезла с яблони и побежала к конюшням. Лакей вел незнакомую, серую в яблоках, лошадь в стойло, и еще я заметила фигуру высокого мужчины, входившего в дом. Я хотела, по своей старой привычке, спрятаться в засаде за дверью гостиной, как вдруг увидела спускавшуюся по лестнице мать. – Иди к себе в комнату, Онор, – с важным видом заявила она, – и оставайся там, пожалуйста, пока гость не уедет. Моим первым побуждением было спросить его имя, но я вовремя сдержалась и, сгорая от любопытства, молча пошла наверх. Оказавшись у себя, я вызвала колокольчиком Мэтти, девушку, которая уже несколько лет прислуживала мне и моим сестрам и которую я сделала своей союзницей. У нее был почти такой же острый, как у меня, слух, такой же тонкий нюх, а глаза на ее круглом некрасивом лице светились озорством. Она уже догадалась, что мне от нее нужно. – Я подожду в коридоре и, когда он выйдет, узнаю его имя, – защебетала она. – Высокий господин, красивый мужчина. – Наверное, кто-то из Бодмина, – переполошилась я, вдруг вспомнив, что мать грозилась отправить меня в монастырь. – Да нет же, что вы! – Она всплеснула руками. – Это молодой господин в голубом плаще, расшитом серебром. Серебристый и голубой. Цвета Гренвилов. – А волосы у него не рыжие, Мэтти? – спросила я, слегка волнуясь. – Такие, что недолго и обжечься. Вот вам и приключение: скуку как рукой сняло. Я отослала Мэтти вниз, сама же принялась ходить взад и вперед по комнате, сгорая от нетерпения. Свидание оказалось недолгим; вскоре отворилась дверь гостиной и звонкий отрывистый голос, который я хорошо запомнила, попрощался с моей матерью; затем я услышала звук шагов в коридоре, а потом – во дворе. Окно моей комнаты выходило в сад, поэтому я не могла ничего видеть; те несколько минут, пока я ждала Мэтти, показались мне вечностью. Глаза ее блестели. Она вытащила из-под фартука клочок скомканной бумаги и серебряную монетку. – Он велел мне передать вам записку, а крону оставить себе, – сказала она. Воровато, как преступница, я развернула записку. Дорогая сестра, – прочитала я, – хоть Гартред и поменяла Харриса на Дениса, я по-прежнему считаю себя Вашим братом и оставляю за собой право видеться с Вами. Ваша матушка, придерживающаяся, похоже, иного мнения, заверила меня, что Вы нездоровы, и попрощалась со мной тоном, не располагающим к дискуссии. Не в моих привычках бесцельно промчаться галопом десять миль. Поэтому велите прислуге отвести меня в какой-нибудь уголок Вашей усадьбы, где мы могли бы побеседовать без свидетелей, ибо я знаю: Вы больны не больше, чем Ваш брат и покорный слуга Ричард Гренвил. Первой моей мыслью было не отвечать: слишком уж он уверен в том, что я соглашусь, однако любопытство и бешено колотившееся сердце взяли верх над моей гордыней, и я велела Мэтти показать гостю фруктовый сад, но только чтобы он шел туда не сразу, потому что его могут заметить из дома. Когда она ушла, я прислушалась к шагам матери: она уже поднялась по лестнице и подходила к моей спальне. Она застала меня у окна, сидящей с молитвенником на коленях. – Рада видеть тебя такой благочестивой, Онор, – сказала она. Я не ответила, смиренно опустив глаза. – Сэр Ричард Гренвил, с которым ты таким неподобающим образом вела себя на прошлой неделе в Плимуте, только что уехал, – продолжала она. – Кажется, он временно покинул армию и собирается обосноваться поблизости от нас в Киллигарте, оставаясь членом парламента от Фоя. Довольно неожиданное решение. Я продолжала хранить молчание. – Я никогда не слышала о нем ничего хорошего, – заметила мать. – Он всегда доставлял неприятности своей семье и был тяжелым испытанием для своего брата Бевила, потому что не вылезал из долгов. Вряд ли он будет для нас приятным соседом. – Зато он доблестный воин, – выпалила я. – Об этом я ничего не слышала, – ответила она. – Но я не желаю, чтобы он приезжал сюда, искал бы с тобой встреч, когда твоих братьев нет дома. Это свидетельствует о полном отсутствии у него чувства такта. На этих словах мы расстались, и я услышала, как она вошла к себе в спальню и захлопнула дверь. Несколько мгновений спустя, взяв в руки туфли, я на цыпочках спустилась по лестнице и пулей помчалась в сад. Не прошло и минуты, как я оказалась в своем потайном местечке на яблоне. Услышав шорох, я раздвинула цветущие ветки своего убежища и увидела Ричарда Гренвила: ссутулясь, он стоял под деревом. Я отломила прутик и бросила в него. Он встряхнул головой, огляделся. Я бросила вторую веточку, на сей раз угодив ему прямо в нос. Он чертыхнулся, поднял голову и увидел меня, смеющуюся над ним со своего насеста. Мгновение спустя он был уже подле меня и, обняв меня за талию, прижал к дереву. Ветка зловеще треснула. – Слезьте сейчас же. Двоих ветка не выдержит, – предупредила я. – Выдержит, если вы будете сидеть спокойно, – заверил он меня. Одно неосторожное движение – и мы оба оказались бы на земле, десятью футами ниже, но сидеть не шевелясь означало, что я должна и дальше находиться в его объятиях, чувствуя его лицо совсем рядом с моим. – В таком положении невозможно разговаривать, – запротестовала я. – Отчего же? Я нахожу это довольно приятным.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!