– Но почему… почему никто не сказал, что мой отец – маг времени? – Возможно, это тайна, которую нужно держать в строжайшем секрете? – Это чушь полнейшая, – противлюсь ее утверждению, вставая с кровати. Внутри все переворачивается с ног на голову. – Дреги, – приказываю я клинкам, которые нехотя поднимаются с подушки. – Это правда? Те, сонно звеня металлом, тихо роняют: – Да, госпожа… – Не называйте меня так, – от произнесенных слов меня передернуло. – Вот этот мужчина, который на фото, есть мой отец? – Да, все верно, – отвечают клинки. – Этот человек – маг времени? – Да, – повторяют они. – Почему вы не говорили мне об этом?! – злобно говорю им, расхаживая по комнате. – Мы боялись, что из-за этой новости ты не сможешь овладеть силой… – Что за чушь?! – ругаюсь я и сваливаю с тумбочки вазу с цветами. – Это самое важное, что вы должны были сказать мне в первую очередь! – Мы посчитали, что тебе не стоит уделять этому много внимания, – лепетали клинки, кружа около меня. – Мы заботимся о твоем здоровье и… – К черту все это! – завопила я. Сара тем временем сидела на кровати, сложив руки, о чем-то размышляя. – Откуда у меня метка? – Аврора… Тебе не стоит задавать столько вопросов… – Я имею право задавать столько вопросов, сколько посчитаю нужным! – кричу клинкам так, что те зависают в воздухе. Их васильковый дым практически угас, дав понять, что они чувствуют себя виноватыми. – Я столько времени потратила впустую, а могла бы отыскать отца! Вы понимаете, что натворили? – Ты бы не отыскала его, – противились клинки. – Храм Кроноса никто ни разу не видел. К тому же, даже если бы тебе удалось туда попасть, – ты бы погибла. – Да, но хотя бы я погибла с целью узнать о своем отце! – кричу на них, размахивая руками. – А что теперь? Метка активировалась, за мной охотится школьный профессор… У двоих чокнутых на меня свои планы… А я даже, черт возьми, телепортироваться не могу! – Для начала, – начали клинки, – нам нужно узнать, как разрушить метку. – Ой, – воскликнула я, сложа руки на груди. – Сдается мне, вы это знаете, только молчите! Цежу сквозь зубы язвительным тоном. – Нет… Мы правда не знаем, как ее разрушить. Единственный способ – она должна сама лопнуть. Я в ярости. Начинаю крушить все, что попадается под руку: вещи, книги, вазы, кружки. Эта боль прорывается наружу – боль одиночества и отчаяния. – Эй! – восклицает Сара, останавливая меня рукой. – Разрушение тебе не поможет… Моя рука зависает в воздухе. Секунда-другая, и я не сдерживаю слезы. Они льются ручьями по моим щекам. Оседаю на пол и начинаю громко плакать, как ребенок. Мне плохо. Больно. Страшно. Сара подходит ко мне и крепко обнимает за плечи. – Ну-ну, – говорит та, убаюкивая меня. – Я рядом… – Меня даже собственный отец обманул, – хлюпаю носом подруге в рубашку. – Я никому не нужна… – Не говори так! – перебивает меня Сара. – Ты нужна мне! – И нам, – суетятся клинки. – Что я такого сделала, чтобы… со мной так поступили? – Рори… – выдыхает Сара, убаюкивая меня. – Быть может, так поступили, потому что не было другого выхода? – А если он был? – твержу Саре, путаясь в своих же мыслях. – Если он был… но они не стали им пользоваться? – Сейчас нам важно, что мы наконец-то сдвинулись с места! Молчу. Мне нечего ответить Саре. Я едва могу сдержать очередной ручей слез. Боль рвет изнутри, как выходящий гнойник – до последней капли уничтожая мой мир. Снова кидаю взгляд на разбросанные бумажки. Не верю в то, что только что узнала. – А что… что, если это все ошибка? Что, если моего отца уже нет в живых? – Аврора, не делай поспешных выводов! – Вся моя жизнь – это поспешные выводы, – реву во весь голос. Клинки накручивают круги, будто бы хотят мне что-то сказать. Я приказываю им остановиться. – Аврора. Нам очень жаль, что мы так поступили с тобой, – лебезят те. – Но ты пойми… В пепельных воспоминаниях оказалась ловушка. Мы бы с радостью тебе все показали, если бы не та череда событий, которая запустилась… – А что насчет этих двоих? – спрашиваю у них. – Почему вы вечно молчите? – Мы знаем, какую боль ты испытываешь день изо дня, – начинают клинки. – Одиночество, что прожигает каждую клеточку твоего тела. Ты хочешь быть как все – нормальной, но в то же время пытаешься ото всех отстраниться. Мы знаем, что ты чувствуешь. Думаешь, мы обычные железяки, которые не способны чувствовать? – Нет, – на автомате отвечаю я. – Но вы не имели права от меня утаивать это! – Аврора, дреги правы, – выпаливает Сара. Я отстраняюсь от нее, и мы встречаемся взглядами. – Если на тебя все это свалилось бы сразу же, то ты могла бы сломаться… – Я уже сломана! Меня сломали… Предали… Я жила одной мыслью, что мой отец жив… А оказывается… Он просто от меня избавился, выкинув в жестокий мир! Истерика захватывает меня сильней, и я не сдерживаю себя. Все, что попадется под руку, летит и разбивается к чертям. – Ненавижу! – кричу я, переворачивая кровать. Сара и клинки отошли поодаль, видимо, дав мне время выпустить пар. Подушка разрывается, и на пол летят перья. Чувствую, как в руках формируются маленькие молнии. Выпускаю их на другую подушку, и та разлетается в клочья. – Хватит! – кричит Сара. – Довольно! Я замираю. Мне стыдно от истерики, и в то же время я понимаю, что имела на это право. Под ногами оказывается фотография мужчины. Отца. Я медленно опускаюсь на колени, перед глазами все плывет от слез. Еще раз смотрю на него. – Знаешь, – Сара подходит ко мне и робко кладет руку на мою спину. – Мне кажется, я знаю, кто твоя мама… – Кто же? – мне уже все равно, что выльется на меня дальше. Я опустошена. Уничтожена. Разбита. – Точнее, я предполагаю… Я хныкаю, вытирая сопли. – Незадолго до того, как у тебя появилась метка, я разговаривала со своим братом. Мы частенько с ним зависали раньше и… В общем, он нарыл очень интересную информацию, конечно же, запрещенную Министерством Магии, – слегка понизила тон Сара. – Но… я ее узнала. У королевы Марго родился мертвый ребенок, которого провозгласили Авророй. Именно в тот день, когда случился дворцовый переворот, однако… Я не могу сообразить. Мысли сбиваются в один угол, формируя тяжелый ком тревожности. Мне боязно от одной мысли, которую я роняю вслух: – Это получается… что я… Сердце бьется еще сильней. Руки трясутся. Сара, по-видимому, тоже собирается с мыслями, чтобы подтвердить мои слова, но… как и я, не может. Я еще раз перебираю разлетевшиеся бумаги, пробегаю глазами по выпискам… Мне тяжело. До такой степени, что не хочется дышать… Клинки умолкли – им нечего ответить на это. Я поворачиваюсь к Саре. Та вытирает руками слезы с моих щек и серьезно смотрит на меня своими изумрудными глазами. Ее губы слегка приоткрыты и… в какой-то момент она тихо роняет: – Ты племянница короля Бруно, которая числится мертвой. Глава 3 «Ты племянница короля Бруно, которую считают мертвой», – назойливая мысль не дает мне уснуть. Я ворочаюсь. То жарко, то холодно. То неудобно лежит подушка, то сама неудобно повернусь. После погрома пришлось обратиться в школьную администрацию, чтобы нам заштопали подушки. Сара взяла всю ответственность на себя, потому что я была не в силах что-либо объяснять. Я даже не ужинала. У меня нет аппетита, впрочем, как и сна. «Тебе нужно проветриться», – шепчут мне клинки. «Я не хочу с вами говорить». «Аврора, не дури! Твои плечи не железные, чтобы нести все в одиночку…». «Неважно… Я не хочу с вами разговаривать!» Клинки замолчали. Я отворачиваюсь от них и пытаюсь уснуть. В голове прокручиваю слова Сары и то, что узнала. Я – дочь великого мага времени Одрема. А еще… племянница короля Бруно. «Мой отец поднял мятеж?» – думаю я, но тут мгновенно подключаются клинки. «Нет. Он не мятежник». «Но ведь нам рассказывали, что Бруно сверг лжекоролеву Марго, которая плела интриги!»