Часть 16 из 31 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ободренный, он пошел к своему платяному шкафу и выбрал простую тунику и брюки. С каждым действием он чувствовал, что выходит из тумана страха, окутывавшего его разум в течение нескольких недель. Он насвистывал себе под нос, подходя к окну и ожидая еды. Это была мелодия, которую Серена пела ему, и впервые за несколько недель он улыбался.
14
Серена
Серена прошла через ворота крепости Несры, ее плащ развевался на ветру. Сегодня было уже жарко, поэтому она развязала плащ и накинула его на руку со вздохом облегчения, как только захлопнулись тяжелые двери.
Всю жизнь ей твердили, что принцесса должна быть прилично одета на публике, то есть скромно. Когда она выходила из дома, ее волосы часто были покрыты сеткой, и всегда с плащом на плечах, несмотря на жару.
К ее удивлению, все солдаты, казалось, перешептывались между собой, и прежде чем она успела даже спросить Говарда, что происходит, к ней подбежал паж.
— Ваше высочество, — он поклонился. — Король — я имею в виду принца Луку — хочет вас видеть.
Серена, нахмурившись, пошла за пажом, почувствовав новую атмосферу в Замке. Паники не было, что было хорошим признаком, и никто, казалось, не косился на нее украдкой. Что бы ни случилось, это было важно, но не опасно. Она просто не могла подумать, что это может быть.
Она глубоко вдохнула и сказала себе, что вздрагивала от теней. Лука не был Стефаном. В начале своего правления он был завален своими обязанностями, но с каждым днем становился все более устойчивым и уверенным в себе, уже не подозревая всех вокруг в заговоре с целью занять его трон.
В покоях Луки она нашла его смотрящим в окна на сады. Он оглянулся на нее, но ничего не сказал, поэтому она подошла к нему. К ее удивлению, на каменных дорожках были следы ожогов, и казалось, что кто-то вылил гигантские ведра воды не только на дорожки, но и на многие растения.
— Что случилось? — спросила она его в ужасе.
— Мы с Таней сражались. Бились, — поспешно пояснил он, когда она выглядела встревоженной. — Может, подрались. Я не знаю.
— Лука? — она в замешательстве покачала головой. — Я не понимаю. Скажи мне, что ты в порядке.
— Вполне. Но я был дураком, Серена, — печально сказал он ей. — С тех пор, как я прибыл сюда, я был в противоречии с самим собой. Ты знаешь, почему я так долго был заперт здесь с Йозефом?
— Н-нет, — Серена проверила комнату, внезапно ожидая увидеть этого мага, Йозефа, притаившегося в углу. Ей не нравился этот мужчина, но она никогда не говорила об этом Луке. Из опыта она знала, что, когда лидер считает, что он зависит от кого-то или чего-то, его нельзя отговорить от этого убеждения словами.
Ее брат наблюдал за ней, все еще слегка улыбаясь. В руке у него был кубок с вином, но он был полным. Он не сделал ни глотка.
— Его здесь нет, — сказал ей Лука. — Я уволил его. Его держат под домашним арестом, не в застенках, но и без выхода. Он слишком много знает. Не думаю, что он менти, но на всякий случай в комнате полно железа.
— Что он делал? — Серена пыталась говорить нейтрально. То, что Лука запер Йозефа, могло быть как хорошим знаком, так и плохим. Беспокойство затрепетало в ее груди, и она снова твердо сказала себе, что Лука — не Стефан.
— Ничего нового, если ты об этом думаешь. Он не мог меня научить, ничему, чему не мог бы научить другой менти. Он был совсем не тем, за кого себя выдавал, — руки Луки сжали кубок. — Я так хотел поверить, Серена. Он пообещал сделать меня равным Стефану, чтобы я мог сражаться с ним один. Я подумал: «Что может быть благороднее, чем самому сражаться на войне? Ни один солдат не погибнет. Мой народ не пострадает».
— Это было королевское стремление, — ответила Серена, и в глубине души она знала, что Лука действовал из лучших побуждений.
— Это было не так, — сказал Лука. — Я должен был знать лучше, и я мог лишить нас всего. Сколько недель прошло, когда мы могли бы использовать наши силы?
Серена положила руку ему на плечо.
— Ты видел отчеты. Зантийцы не любят Стефана. Во всяком случае, несколько недель под его правлением заставили их жаждать спасителя.
Лука одарил ее горькой улыбкой.
— Отец был бы рад оказаться сейчас на моем месте, ворвавшись в Зантос в качестве спасителя и требуя вознаграждения. Ему нравилось побеждать. Ему нравилось пользоваться преимуществом и принимать трудные решения. Он говорил себе, что такова природа королевской власти. Но, по правде говоря, не было принципа, от которого он бы не отвернулся.
Серена была потрясена.
— Лука, ты же знаешь, что он был куда больше.
— Может быть, — он уставился на свое вино. — Он продал Реву, Серена. Он сделал бы то же самое с тобой или Каролиной в мгновение ока. Я думаю, ему нравились те моменты, когда он мог показать, насколько он прагматичен, насколько он был готов сделать выбор, который никто другой не хотел делать. Он оставил менти в живых, сказав, что они уничтожены. Их пытали, с ними обращались как с животными.
Серена сжала пальцы на подоконнике.
— Он так и не признал тебя, — сказал Лука. — Ты была бы лучшей наследницей, чем Стефан, не хуже Матиаса в управлении государством, и я думаю, Матиас даже предпочел бы, чтобы ты была его королевой, а он — твоим генералом. У него не было любви к войне, но и к интригам он был не склонен.
— Лука, ты…
— Я должен сказать это, — он перебил ее. — Серена, когда я занял трон, я думал, что должен быть либо таким же, как отец, либо его противоположностью. Потом был Тиниан, всегда на слуху, веривший, что кто-то из нас должен победить. Я не хотел, чтобы кто-то еще сражался за королевство. Я не хотел никого посылать на смерть. Я видел двор, как все борются за власть. Я боялся тебя и твоего влияния. Я думал, что брат Аксил хотел быть силой, стоящей за троном. Я был настолько поглощен страхами, что стал как отец. Я заключил менти в тюрьму, потому что сказал себе, что другого выхода нет. Я сдерживался, боясь принимать решения, которые мне нужно было принять в отношении Стефана, — он колебался. — И я слушал каждую корыстную ложь, которую говорил мне Йозеф. Я позволил себе стать параноиком, вступил в союз с монстрами. Тебе Рева сказала?
Серена колебалась.
— Нет нужды предавать ее доверие, — сказал Лука. — Я вижу, что она это сделала. Как ты вообще могла смотреть мне в глаза после этого?
— Всю свою жизнь я хотела показать отцу, что могу быть не хуже Матиаса, — ответила Серена. — Он никогда не слушал меня — отец, я имею в виду. Возможно, если бы Матиас не родился… но думать об этом бесполезно. Возможно, он не признал бы меня даже тогда. Я старался знать все, и у меня хорошо получалось заключать союзы, учиться использовать информацию. Но когда лорды пришли ко мне во время правления Стефана, умоляя меня спасти их, я не могла этого сделать. Ты прошел с ними, с мечом в руке, по улицам, когда я застыла от страха.
— Ты каждый день выходишь на улицу.
— В больницы. На помощь больным. Я могу поговорить с советником Зантоса и устроить свадьбу. Я могу очаровать лорда. Я могу найти решение конкретной проблемы. Но я не хочу носить корону. Решения, которых ты пытался избежать? Я тоже их боюсь.
Это правда, поняла она. С чувством, которое было одновременно величайшим облегчением и величайшей грустью, она увидела, что ее мечта стать королевой, стать наследницей своего отца не принесла бы ей радости. Больше всего она была счастлива, когда работала с Рафаэлем над остановкой чумы и когда давала советы Матиасу, а он претворял их в жизнь. Ей нравилось исследовать для него проблемы. Она была бы сильным голосом в его совете.
Но она никогда по-настоящему не хотела править. Лишь слепая вера отца в то, что ей нечего предложить, кроме возможности выйти замуж, приводила ее в ярость.
— Тогда у меня для тебя плохие новости, — Лука казался почти веселым.
Она прищурилась от его внезапного веселья, как только сестра могла смотреть на брата.
— Тебе придется какое-то время быть регентом, — объяснил он.
— О, — она выдохнула и толкнула его локтем в бок. — Не пугайте меня так. Я думала, что с тобой что-то не так!
— Прости, — он уклонился от еще одного локтя. — Ты будешь хорошим регентом. Ты знаешь это.
Она вовсе не была в этом уверена. С другой стороны…
— Лучше быть регентом, чем солдатом, конечно.
— Хм. Не для Золотого Порта, — он вздохнул. — Серена, нам нужны менти. Джеральдо может командовать ими, и он готов это сделать. Таня знает Золотой Порт. Она может помочь им взять город с минимальным кровопролитием. Мы можем легко добраться до дворца. Проблема в Стефане. Я — маг огня, и я могу причинить ему боль, но я не могу сражаться с ним в одиночку. Нам нужны драконы, Серена. Нам нужна Рева.
Серена вздохнула и посмотрела в окно на сад внизу. Она знала, что он мог видеть правду на ее лице — по крайней мере, часть правды. Он, должно быть, догадался, что Серена помогла Реве сбежать.
Она разработала свой план, чтобы не разглашать местонахождение Ревы, но этот план был разрушен два дня назад, когда прилетела птица-посланник. Теперь она знала, и ей нужно было решить, что ему сказать.
Лука ничего не сказал, когда она отошла от окна. Он подождал, пока она обхватит себя руками и обдумает вопрос.
— Позволь мне показать тебе кое-что, — наконец, сказал он ей. Он оставил свое вино на подоконнике и поманил ее к столу, где была придавлена и покрыта маркерами карта Золотого Порта. — Я проработал это со шпионом Тиниана, Джеральдо, и лордом Рокканом, прежде чем вызвал тебя.
— Что это за маркер? — Серена взяла осколок мутного стекла.
— Ах, — Лука улыбнулся. — Маг воды может вызвать туман, такой же, который позволил шпиону подплыть так близко к лодкам Тиниана, не видя их флагов. Это был просто шанс, но мы можем призвать его по желанию, и я намерен заставить нас это сделать. Мы договорились использовать несколько рыбацких лодок, которые доставят менти на позиции под покровом темноты и тумана. Солдаты последуют за ними, тоже скрытые. Менти воды у нас не так много, как хотелось бы, но мы справимся.
— А ты? — Серена искала золотую корону, но ее не было на карте.
Лука вздохнул.
— У нас было несколько забот: во-первых, убедиться, что солдаты Стефана учтены. Они фанатики, и они уже провели несколько казней. Мы должны иметь наших солдат на месте, чтобы предотвратить это в Золотом Порту. Во-вторых, мы знаем, что Стефан должен быть убит. Это означает, что менти должны достичь дворца в достаточном количестве, чтобы причинить ему вред, но его силы могут дать ему легко сбежать. В-третьих, и это связано — я хочу спасти Альберто, — он посмотрел на карту и сжал кулаки. — Лорд Роккан думает, что у него есть способ, и шпион думает, что это можно сделать, но с фанатиками и Стефаном это будет слишком. Если только у нас нет дракона.
Серена опустила лоб на руку. Что делать? Что признать?
— Я не прошу тебя говорить мне, где она, — сказал Лука и встретился с удивленным взглядом Серены. — Ей больше не придется меня видеть. Но она нужна нам, и, думаю, она заслуживает это знать. Ты не хуже меня знаешь, что Рева упорно боролась за Эсталу. Она не хотела бы отсутствовать в этой битве. Я дам тебе планы, чтобы передать ей, — его голос сорвался, и ему пришлось кашлянуть. — Я надеюсь, что ты будешь регентом еще какое-то время после моего возвращения, Серена, потому что я должен сражаться с улези. Я убью каждого из них голыми руками, если придется, чтобы избавить ее от опасности, которой я подверг ее.
Серена хотела верить ему. Она дрожала от того, как сильно ей хотелось верить.
— Почему? — спросила она. — Что изменилось, Лука? Ты делал заявления раньше. Почему… — Почему я должна доверять тебе сейчас?
Он не обиделся. Это был первый признак того, что что-то действительно изменилось. Он медленно подошел к своему стулу и сел, не сводя с нее глаз, тонкий золотой обруч на его голове был теперь величавым, как трон.
— Я решил, каким королем хочу быть, — сказал он ей. — Как бы недолго я ни носил корону. Ты будешь регентом, если я паду, королевой, если хочешь, или управляющей Альберто или Каролины, если нет. Но пока я жив, я обещаю тебе следующее: я позволю тем, кто желает служить Эстале, делать это. Я использую их таланты, чтобы сражаться с нашими врагами и сделать нас сильнее. Я прислушаюсь к словам моих советников, но не позволю им принимать решения за меня. Я не буду думать, что трудное решение — лучшее. Пока я правлю, никто не будет рабом, Серена. Ни в кандалах, ни в браке, ни проданный на службу в монашеские ордена, ни призванный для службы в моих армиях.
Он вздохнул, затем продолжил.
— Отец уже приказал бы армиям двигаться. У него были бы вооруженные мальчики из Реялона на кораблях. У менти не было бы выбора, сражаться или нет. Но я не отец. И не Матиас. Я не был рожден, чтобы возглавить атаку. Но я умею слушать, могу справедливо судить и могу привести их к победе. Если Стефан все еще будет жив в конце битвы, я сам убью его во имя справедливости. Все это я тебе обещаю.
В ее глазах стояли слезы, когда Серена сжала его руки. У нее не было слов, чтобы ответить, только облегчение, такое большое, что она думала, что может утонуть в нем. Она начала становиться на колени и рассмеялась, когда он покачал головой.
— Я могу привыкнуть к людям, стоящим передо мной на коленях, но не сегодня и не к моей родной сестре, — он с улыбкой покачал головой, потом посерьезнел и вытащил письмо. — Оправь это Реве, Серена. Пожалуйста.
Серена покачала головой. Она знала, что должна делать.