– Так я и думал, – сказал Японец и повернулся к Акуле, – теперь ты. – Если ты не против, я возглавлю Пересыпь под тобою, – быстро отреагировал Акула. – Ишь, какой ушлый! Мальчик с бикицером! А у тебя выйдет? – Выйдет. Я был правой рукой Сала. Всегда знал, как делает он. – Ну, если не будет за такие вот взбрыки… – Японец мрачно кивнул на труп Сала, лежащего почти возле его ног. – Не будет. Я тебе обещаю. Слово Акулы, – при этом глаза Акулы злобно блеснули – чего, кажется, не заметил никто. – Тогда забирай своих людей и уходите, – распорядился Японец, – этот хутор сожгут с трупами. Нечего, чтобы фараоны делали всем больную голову и вырванные годы. У нас и так нервы не в порядке. Акула быстро подошел к Зубёнку и двум оставшимся людям и быстро увел их за собой. – Есть еще Щеголь, – мрачно сказал Корень, наблюдая, как уходят Акула и теперь его люди. – А что Щеголь? Пусть воюет со своими бабами! – усмехнулся Японец, так как слава Щеголя хорошо была известна во всех краях. – Так-то оно так, – кивнул Корень, – но пусть наших не трогает. – Не тронет. Слово Мишки Япончика, – Японец с какой-то брезгливостью отошел от трупа Сала. И повернулся к своим людям: – Майорчик, Гарик, приберите тут. Затем снова обернулся к Геке и Корню: – Седайте в авто. Подвезу до города. Да седайте смелее, оно не кусается! Небось такое и в глаза не видели? Корень и Гека, чувствуя себя явно не в своей тарелке, с опаской пошли к машине. Таня шла очень медленно, как будто была столетней старухой и у нее заплетались ноги. Останавливалась, смотрела на людей, на дома. В это время дня улица была полна прохожих. из-за свинцовых облаков наконец-то (за столько дней!) выглянуло солнце. Но Таня не чувствовала радостных солнечных лучей, дарящих ощущение праздника. Для нее этот день не был праздником. Она шла на важную встречу, прекрасно понимая, что после этой встречи все будет кончено. Дверь назад, в прошлое, захлопнется навсегда. И на земле появится новая Таня. Впрочем, это уже не важно. Прежней Тани все равно больше не было. Она умерла, когда взяла снотворное у доктора Петровского. Она умерла, когда подсыпала его в бокал с вином банкиру Татарскому. Она умерла, упав в объятия Геки. Она умерла, украв чужие деньги. Она умерла, войдя в банду Корня. Она умерла, умерла, навсегда умерла… Эта встреча была для другой, новой Тани, с тем, чтобы укрепиться в правах и, несмотря ни на что, идти дальше. Не важно, что ждет ее там. Главное – идти. Таня медленно плелась по улице, не замечая того, что прохожие оглядываются ей вслед. Несмотря на тяжелые душевные переживания, выглядела она прекрасно. На ней был модный ансамбль нежно-сиреневого цвета – изящная юбка, меховая накидка и шапочка с мехом в тон. Таня была похожа на беззаботную барышню из богатой семьи, которая вышла на утреннюю прогулку. Наконец впереди показалось знаменитое одесское кафе «Фанкони». Совсем пав духом, Таня замедлила шаг. Но, тем не менее, все-таки пошла вперед, ко входу. К ней тут же подошел элегантный молодой человек в котелке. – Мадемуазель Таня? – Это я. – Прошу, за вас ждут. И Таня шагнула в кафе, в ослепительный блеск хрустальных люстр и богатство внутреннего убранства. Ей никогда не приходилось бывать в подобных местах. Тем не менее, она держалась уверенно, твердо решив, что больше ничто не может ее напугать. Таню провели в глубину зала к столику, стоявшему особняком. При ее появлении из-за столика вежливо поднялся темноволосый молодой человек с несколько раскосыми глазами. Одет он был модно и дорого, и его необычная внешность сразу бросалась в глаза. – Позвольте представиться: Михаил Винницкий. – Татьяна Алмазова. – Какое красивое у вас имя! Прошу садиться. Таня опустилась за столик, молодой человек сел напротив, не спуская с нее внимательных глаз. – Вы любите пирожные? Здесь делают замечательные профитроли. – Я не знаю. Я не ела пирожных очень давно. – Почему? Кажется, дела ваши в полном порядке. – От дел моих на сладкое не тянет. – На что же тянет? – На водку. И побольше. Чтобы забыть. Михаил рассмеялся. Было видно, что умение Тани держаться произвело на него впечатление. Смеясь, он продолжал внимательно ее изучать. – Вот уж не поверю, что вы пили когда-то водку! – Пила. С моими подругами на Молдаванке, – кивнула Таня. – А сейчас? – Сейчас – нет. – Вы не похожи на жительницу Молдаванки, – Михаил все так же внимательно продолжал разглядывать Таню. – Тем не менее, я жила там. – Вы знаете, кто я такой? – спросил он. – Об этом знает почти весь город. – Это преувеличение. Не весь. А вот кто ты? – Михаил перестал улыбаться. Таня молча пожала плечами. Что она могла сказать? – Ты та самая знаменитая Таня, которая послала ко мне Корня, – ответил он. – Знаменит Мишка Японец. Я – нет, – не согласилась Таня. – Не скажи. За хипишницу, которая с успехом бомбит на Дерибасовской, говорит целый город! Ты тоже успела прославиться. Обделала грандиозный шухер! – засмеялся Японец. Заметив, как исказилось ее лицо, он сделал паузу, затем продолжил. – Тебе не нравится, чем ты занимаешься, или как? – Конечно, нет. Как может нравится такое? Я делала так, потому, что у меня не было выхода, – призналась Таня. – А за сейчас? – И сейчас – нет. – Ты не из нашего мира. – медленно произнес Мишка. – Это видно сразу. Это просто бросается в глаза. Но ты теперь часть нашего мира, и это тоже за факт. Ты очень красивая, но красивая, как кактус. И вот как раз это понимает не каждый. Под манерами колючки. – Ты ведь сумел понять, – пожала плечами Таня. – Молодец! Так и продолжай за дальше. Никому ничего не спускай с рук. Если я говорю тебе «ты», можешь отвечать мне тем же. Хотя это не позволено почти никому. До меня дошли слухи, что ты училась в гимназии. Это правда? – Правда, – кивнула Таня. – Кто же твои родители? – У меня их нет. – Это как? – удивился Японец. – Меня воспитала бабушка. Правду о своем происхождении я не знаю. В шутку она как-то сказала, что я ребенок моря. Но я не поняла, что она имела в виду. Когда-нибудь я собираюсь узнать правду. Но не сейчас. – И ты знаешь бедную жизнь. – Очень бедную, на Молдаванке. Однажды закончилась гимназия, и красивые платья, и уважительное отношение благородных кавалеров. И я оказалась там. – Скажи, твоя бабушка тяжело больна? – похоже, Мишку действительно интересовало все, что Таня говорит. – Очень тяжело. Ей нужны лекарства и уход. Чтобы достать денег, я… Работы не было. И я сделала… так. – Но девушки на Молдаванке зарабатывают по-другому. – Я – не такая, как все, – сказала Таня твердо и посмотрела Мишке прямо в глаза.