— Нет, конечно. Пришлось обильно напоить землю кровью, прежде чем она начала давать всходы. — И это сделал ваш Отец? — с омерзением спросила Эмма. Жрец отчаянно замотал головой. — Отец был как раз тем, кто остановил кровопролитие. Именно поэтому мы здесь собрались. Чтобы вернуть его. Эмма повернулась к полковнику. Тот испытующе глядел на неё. — Я вижу, ты всё ещё сомневаешься, — произнёс он. — К сожалению, у нас нет на это времени. Ты с нами? — Абсолютно, — ответила Эмма, хотя в искренности своей определённо сомневалась. — Тогда начинаем. — Эй, а где Володя? — спросил вдруг Саргий у жрецов. Те переглянулись. Тот, что вышел вперёд, дрожащим голосом произнёс: — Он отправился в город по делам, сообщив, что ритуал обойдётся без него. Что ему нашли лучшую замену. — Проклятье! — вскричала Вера. — Я так и знала, что этот трус смотается! Поверить не могу! Эмма прикусила язык, чтобы удержаться от возмущённых воплей. «Дура! Он пошёл впереди всех, чтобы вас спасти!» — Нам всем нужно успокоиться, — сказал Дима. Старший сын Саргия выглядел потерянным и разочарованным исчезновением брата. И всё же, даже в этой ситуации пытался держать ситуацию под контролем. Взяв побледневшего ещё больше Витю за руку, он произнёс: — Нас вчетвером должно хватить. — Саргий, — подала голос Эмма. — Ты должен присоединиться к кругу. — Я? — переспросил иммигрант. — Но я должен был охранять Джека, пока он не оклемается. Думаешь, у меня хватит сил? Пока они препирались, жрецы расстелили посреди арены белое полотно и начали поливать его маслами. Воздух пронзили приторные запахи цветов. — Володя ослабил наш потенциал, — врезался в разговор полковник. — Он решил дать Валентайну бой, в одиночку, не осознавая, что так мы не сможем дать достойный отпор. И никто его не остановил. — Он уставился на Эмму, словно пытаясь сжечь её взглядом. — Саргий, прошу тебя, — взмолилась она, стараясь не глядеть на Эймса. — У нас ведь нет больше выбора. Посмотри на своих детей. Ты им нужен. — Ладно, — проворчал иммигрант, протягивая ей руку. — Твоя взяла. А то и охранять-то некого будет. — Я думал, вы никогда не закончите, — насмешливо произнёс Джек. Расстегнув рубашку и скинув ботинки, он растянулся на полотне и раскинул руки. — Давайте уже, сделайте это, чёрт меня возьми. Эмма встала у него над головой и начала растирать резко холодеющие ладони. Она подумала, что это от волнения, пока не увидела вырывающиеся изо рта облачка пара. В помещении резко упала температура. Фонари замигали и начали выключаться. Купол превратился в средоточие тьмы. Единственными источниками света остались горящие факела жрецов. — Скорее! — крикнул один из них. — Великий враг приближается! — Вик идёт к нам, — произнёс Эймс, насупившись. Эмма поняла, что больше ждать было нельзя. Она села на колени и положила руки Джеку на грудь. Он вздрогнул и перестал улыбаться. Эмме показалось, что его и без того яркие голубые глаза стали ещё светлее. — Наконец-то, — прошептал он. Его энергетика стала совершенно другой. Раньше, когда Эмма дотрагивалась до него, то чувствовала внутри мальчишки неуверенность и волнение с подчёркнутыми нотками отчаяния. Он шёл вперёд, потому что больше ничего ему не оставалось делать. Вся его сознательная жизнь принадлежала церкви и её миссии. Теперь же Эмма ощущала сосредоточенность, обжигающе холодный расчёт и едва сдерживаемую бурлящую ярость. Она могла поклясться, что чувствует вместо стука сердца тиканье механизма. Под кожей Джека зашевелились чёрные корни. Как паразит захватил Вика, так и эта тварь, жившая всё это время у мальчишки в груди, овладела им. — Прости меня, Ли, — прошептала Эмма. — Я всё же надеялась, что получится тебя спасти. Джек ощерился. — Он тебя больше не слышит. Справа от Эммы собрались Надя, Вера и Саргий. Они сцепились пальцами, и иммигрант взялся за плечо Эммы. С левой стороны остались Дима с Витей. Неожиданно к ним присоединился полковник. — Ты ведь не забыла, что я тоже часть ритуала? — спросил он. Его тяжёлая латная перчатка коснулась её кожи. Эмме показалось, будто у неё выросли крылья. Две цепочки, полные энергии, завибрировали и прорвались таким потоком, что она едва успела направить его сквозь руки. Такое количество передачи ошеломляло, лишало её дыхания. Её практически прибило к полу — она не могла оторвать ладоней от тела Джека, который извивался в агонии и истошно кричал от безумной боли. — Не надо! Пожалуйста, я хочу жить! Эмма! Отпусти меня! На секунду в его голосе прорвались нотки Ли, и Эмма пожалела, что вообще подписалась на авантюру полковника. Она столько времени закрывала на неудобные моменты глаза и придумывала себе оправдания, что делает всё во имя высшего блага. И теперь она собственными руками убивала мальчишку, выжигая личность из его тела. Сейчас она передавала энергию даже не Джеку, а тому механизму в виде сердца, который поставил крест на его жизни, превратив в автоматон на службе церкви. Когда кожа на её руках начала кипеть, Джек перестал дёргаться. Поток энергии прекратился сам по себе. Резкий удар в грудь повалил Эмму на спину, невидимая сила разбросала детей иммигранта в стороны. Только Саргий и полковник сумели удержаться на ногах. Арена затрещала, фонари начали взрываться. Несколько жрецов закричали от боли. Из их глаз брызнула кровь. Купол разверзся, обнажая светлое небо. Стены расползались, отодвигались и рушились. Пол взлетел на воздух маленькими камнями, которые застыли в полёте и остались так висеть. Эмма, откашлявшись от пыли, попробовала подняться на ноги. Рука её упёрлась в зелёную благоухающую траву. В глаза ей ударили лучи солнца, от которого она тут же попыталась отгородиться. Кто-то взял её за запястье и помог подняться. Эмма, щурясь, попыталась рассмотреть, кто это был. Перед ней босиком стоял красивый юноша с блестящими чёрными волосами, одетый в простую рубашку и штаны. Подбородок покрывала короткая щетина, лицо отдалённо напоминало Джека. От его кожи исходило внутреннее сияние. Он тепло улыбался. — Вы решили меня вернуть, — произнёс он. — И за это я вам благодарен. — Боже мой, — прошептала Эмма. Она почувствовала подступающий к горлу ком. Из глаз полились слёзы. — У нас получилось. У нас получилось! Ноги перестали держать её, и она рухнула на колени. Собрав все свои силы, она подняла голову и всё же выдавила: — Неужели ты и есть… Освободитель? — Я? — удивился юноша. — Нет, что ты. Я всего лишь его сын. Зовут меня Джек. В армии, правда, мне дали другое имя — Несущий свет. * * * — Мне кажется, — признался Томми, — что я плыву по этой реке уже всю свою жизнь. Эмма не стала ему ничего отвечать, хотя ощущала то же самое. Все они плыли по течению. Все их переживания, мечты, выборы — всё это было лишь частью предопределённой цепочки событий, которая привела их сюда, в этот момент. Их роли были прописаны с самого начала. Все её сомнения ничего не стоили, потому что не было момента, когда они могли бы сказать «нет» и свернуть с намеченного пути. Само их согласие было предопределено. Они отыграли свои роли. Все их дальнейшие действия не имели смысла и совершенно не были важны. Томми старался вести катер ближе к берегу, чтобы сразу заприметить угрозу. Эмма знала, что искать врага бесполезно. Он сам найдёт их. Они поймут, когда это случится. Всё, что им нужно — это задержать его, насколько это возможно. — Если ты не Освободитель, почему мы должны тебе помогать? — воскликнула Эмма, когда услышала его предложение. Сын Бога благожелательно улыбнулся и ответил: — Потому что Освободитель совсем не тот, кем вы его считаете. — И кто же он? — поинтересовался Саргий. — Никакой он не Бог. Это обыкновенный человек. Трус. Шарлатан. Завравшийся настолько, что обманувший сам себя. Никаких мертвецов он не воскресит. Вы видели его Эдем. Мир абсолютного счастья и неведения. Сон разума, чтобы успокоить всех беснующихся в ожидании конца. Вы думаете, он знает, как остановить надвигающуюся тьму? Он ничего не придумал. Всё, что он может — так это насильно заставить всех перестать страдать. Засунуть их в искусственный рай до конца времён. И надеяться, что никто ничего не почувствует, когда мир погибнет. — Ты предлагаешь что-то лучше? — спросил его полковник. По лицу его сложно было определить, что он испытывает. Эмма предполагала, что старик в бешенстве. Угробить столько сил, посвятить всю свою жизнь и отвернуться от всех, чтобы вернуть Освободителя — и получить насмешливого мальчишку, который, похоже, над ними откровенно издевался. — Я предлагаю вам правду. О том, как был построен этот мир. Почему он таким получился. Мертвецов мы не воскресим. Но вместо грёз о бесконечном счастье сможем, наконец, дать людям реальность, в которой захочется жить. Для этого мой отец должен уйти со сцены и забрать свой проклятый Эдем. Первый Город должен быть разрушен, чтобы земля могла вздохнуть полной грудью. Его существование только приближает конец сущего. А он нам грозит, это факт. И у нас есть инструменты, чтобы если не предотвратить его, то хотя бы пережить. И мы не будем сидеть сложа руки, как мой отец, ожидая смерти мира. — Тьма приближается, — прошептал Эймс. — Так почему он не остановил её? — Почему? — насмешливо переспросил мальчишка. — Да потому что он и есть тьма. — Я тебе не верю, — сказала Надя. Эмме больно было на неё смотреть — в том числе из-за того, что именно она оборвала жизнь Ли. Пусть это и не было его настоящим именем, оно хотя бы частично связывало мальчишку с хорошими воспоминаниями. Имя «Джек» вызывало в памяти только картины боли и страданий. Не зря пацан изо всех сил подавлял все проявления своей истинной личности. Ничего хорошего она всё равно ему не принесла. — Я и не прошу вас верить, — Джек пожал плечами. Злорадная усмешка перекосила его лицо. — Я прошу вас послушать. Ты, например, — он указал на Надю, заставив её вздрогнуть. — Ты отправила любимого на верную смерть, отдала его тело мне, прекрасно зная, что он погибнет. А ведь он просил тебя сбежать с ним! По щекам Нади потекли слёзы. — Я… я не хотела… — прошептала она. Джек лишь рассмеялся в ответ. — Конечно. И дитя ты бросать не хотела. Ты ругаешь сестру за то, что её выбор привёл вас сюда. Но что ты сделала, чтобы воспротивиться её воле? Вы, все вы: думаете, Ли хотел этого? Вы могли остановиться в любой момент. И всё же, решили идти до конца. Вы предали и продали всех, чтобы вызвать меня. Может, я и не тот мессия, который был вам нужен. Зато я тот, которого вы заслуживаете. — Постой-ка… — попробовал вмешаться Саргий, но тут юноша повернулся к нему. — А вот и ты, наш идеал пассивности. Столько времени ты пудрил детям мозги своими мечтами об идеальном Боге, протащил через весь этот ад — и для чего? Потому что по своей воле отказывался и пальцем пошевелить? Тебе нужен был весомый мотив. Ты его себе создал: ты отправился за семьёй. И ты ведь прекрасно знал, что ничем хорошим их походы в церковь не закончатся. Я ведь помню: тот парень из картеля Алой Розы тебя предупреждал не доверять им! — Захлопни пасть! — взревел Саргий. Замахнувшись, он попробовал ударить мальчишку, но тот без труда перехватил кулак и оттолкнул иммигранта назад. Саргий с удивлением воззрился на Джека, а тот издевательски пропел: — И всё просто потому, что ты не смог защитить своего чокнутого папашу! Саргий остался стоять, разинув рот. Эмма нервно сглотнула, чувствуя, что настал её черед. Посмотрев на неё, Джек перестал улыбаться.