Вик не изменит того, что сделал. Он поклялся, что больше не будешь сожалеть о своих выборах. Он не будет жить в мире, который не случился. Он существовал здесь и сейчас. У него была цель — рано или поздно, он её достигнет. Иначе просто быть не могло. И всё же, несмотря на всё это, он оставил себе возможности для провала. Он подстроил всё так, что с активацией Эдема возвращался и его сын. Пусть не совсем он, пусть в чужом теле. Главное, что проекцию, наделённую всеми принципами Джека, можно было переубедить. Или удостовериться в последний раз, что они не придут к консенсусу. Вик вдруг понял одну важную вещь: он жаждал, чтобы кто-то нашёл способ его остановить. Пусть он будет повторять этот путь сотни, тысячи, миллионы раз. Он готов это делать до тех пор, пока кто-то не найдёт способ разорвать его чудовищный контракт. Кто-то, кто сможет, наконец, примирить свет и тьму, не уничтожив и то, и другое. «Пожалуйста, — взмолился он, подтягиваясь на последнем уступе. — Пожалуйста, помогите мне». «Тебя никто не слышит, кроме нас. Они никогда не смогут ничего решить сами. Свет обречён. Когда-нибудь ты победишь. Мы победим. Это неизбежно. Это закон вселенной. Наш закон». Наконец, он взобрался на небольшую чистую лужайку, лишённую всякой растительности. Впереди и сверху, на холме, горел яркий свет. К вершине вели каменные ступеньки. Джек ждал его. Подъём показался Вику бесконечным. Он так жаждал этого момента. Он так боялся его. Впервые за всё это время он снова увидит сына. Попробует объяснить ему, что делал всё ради общего блага. Джек стоял к нему спиной, смотря куда-то вдаль, держа козырьком ладонь. На подошедшего Вика он даже не обратил внимания. — Здравствуй, Джек. Ты один? Где все твои новые прислужники? Сын обернулся. Одет он был в простую белую рубашку и тёмные штаны. На ногах блестели армейские сапоги, которые ему на совершеннолетие подарил Вик. Как давно это было. От его ладоней исходил лёгкий свет. Не присмотришься — не заметишь. Увидев отца, Джек улыбнулся и хлопнул в ладоши: — Всё-таки ты добрался. Не смущайся, что я один. Саргий отправился перехватить шамана. Не вовремя он сюда перенёсся. Я уже почти закончил с упаковкой твоего фальшивого царства, как он вмешался в процесс. Теперь придётся ждать, когда с ним разберутся. Зато мы можем спокойно поговорить друг с другом, ничего не утаивая. Чем больше ты тянешь, тем вероятнее, что я задушу всю эту заразу на корню — и твой Эдем так и останется задыхаться в Первом Городе. — Рад, что ты настроен на разговоры. — Саргий не дал бы нам поговорить, — хмыкнул Джек. — Кажется, он потерял остатки рассудка. В конце концов, ты убил его детей. — Им не стоило во всё это вмешиваться. — О, но ведь именно ты их во всё это втянул. Если бы не ты, Николас бы не выжил — и не повёл бы людей на запад. Жизнь Саргия не превратилась бы в вечные поиски Бога. Его дети не помешались бы на идее исполнить мечту отца и вернуть Освободителя. Я уж не говорю о Страже, который прилетел встречать иммигрантов. «Добро пожаловать в Первый Город, Сергей»? Серьёзно? Ты вёл их к этой миссии чуть ли не всю жизнь, а теперь жалуешься, что они не проявили свободы воли? У тебя больное чувство юмора. — Может, ты и прав, — пожал плечами Вик. — А может ему слишком нравилось чувствовать себя избранным, чтобы выбрать обычную жизнь. Что дальше? Попытаешься остановить меня? — Я уже это делаю. — Ты ведь знаешь, что тьма всё равно придёт, — устало ответил Вик. — Кто тебе это сказал? Процесс? Поэтому ты решил, что нужно уничтожить всё, на чём стояло наше общество? Покуситься на Бога? — Он был всего лишь машиной. Как может искусственный интеллект, бездушный механизм, указывать живым, что им делать? — А значит к машинам, к которым ты насильно припаял душу, ты претензий не имеешь, да? Пока ты не пришёл, люди себя прекрасно чувствовали под руководством Бога. Мир процветал. У нас было будущее. — Процесс ведь не просто так влился в наш мир, — сказал Вик. — Бог вызвал его своими экспериментами. — Надо было просто остановить Процесс, — парировал Джек. — А не пытаться идти с ним на контакт. Эта дрянь заразила тебя, отравила все твои мысли. Заставила верить, что конец света неизбежен, а значит, его нужно приблизить. Каждый пророк думает, что разговаривает с богом, хотя у него в голове звучит его собственный голос. Вик не смог не рассмеяться. — Всё правильно. Я разговариваю с богом в своей голове — собственным голосом. Ведь я и есть Бог. Ты просто не можешь понять, что свет всего лишь проходящее явление. Энергия когда-нибудь закончится. Жизнь тоже. В конце концов, всё умрёт. — Я не согласен, — улыбнулся Джек. — У жизни есть один неприятный для тебя подарок: она всегда множится. А света у нас достаточно, чтобы рассеять тьму. Вик поднял кинжал, который держал в руке. — Вот таким способом? Убить человека, чтобы создать оружие? Одна жизнь за один нож? Внутри него ведь кости, не так ли? — Кости, немного крови, нервные окончания, — на этот раз пришёл черед Джека пожимать плечами. — Неужели будешь осуждать нас, что мы готовы всем пожертвовать, чтобы остановить тебя? — Вы только оттягиваете неизбежное, — вздохнул Вик. Он протянул руку. — Ты никогда не мог меня понять. Возьми мою руку — и я покажу, как на самом деле устроена вселенная. Ты знаешь, я не могу сделать это насильно. Ты должен подойти с открытым разумом. — После всего, что ты сделал? — рассмеялся Джек. — Плевать на другие жертвы: я знаю, тебе всё равно. Ты ведь убил меня, отец. Повесил на грёбаный крест, страдать вместо тебя, поддерживая жизнь в твоём богомерзком Городе. Наложил сверху конструкт из воспоминаний, будто я твоя плоть, а он разум. И всё для чего? Чтобы ты просто мог вернуться к своей дражайшей семейке из другого мира! Ты всегда получал, что хотел. И всегда этого было мало. Получив одну женщину, тут же гонялся за другой. Выполнив одну цель, выдумывал себе другую. Я не удивлюсь, что, остановив Процесс, ты решился обрушить весь мир только чтобы сжечь самого Бога. Ты ведь всё твердил, что не хочешь жалеть о сделанных выборах. Но только это ты и делал! Тебе никогда не хватало того, что у тебя было! Попав к нам, всё время горевал, что оставил семью без мужа и отца. Как их звали? Синтия и Норман? Твои ненаглядные, ради которых ты бросил вся и всех. И тебе не хватило того, что ты убил меня. Тебе не хватило, что ты повесил меня как кусок мяса на крюк, потому что побоялся принести себя в жертву. О, нет! Тебе нужно было пойти и изуродовать мой город! Сделать из него орудие, которым ты подготовишь приход тьмы. Центр, с которого начнётся апокалипсис. И всё из-за чего⁈ Просто потому, что ты знал: когда-нибудь ты снова пожалеешь о сделанном выборе. Когда-нибудь ты захочешь снова всё изменить. Ты мог не тянуть. Ты мог запустить Эдем ещё тогда, когда убил меня. Ты не решился. Захотел увидеть семью, захотел прожить жизнь обычного человека. Ты так легко управлял людьми, что понимал — ответственности за поступки тебе никогда не придётся нести. И так ты её боялся, что ради этого готов был всё сжечь! Голос Джека сорвался на крик. Из глаз брызнули слёзы. На него было жалко глядеть. На мгновение Вик почувствовал к нему отвращение. Собравшись, он мягко произнёс: — Ты говоришь, что я убил тебя. Ты ведь не умер. Я повесил тебя на крест, правда. Но это был единственный способ поддержать в твоём теле жизнь. Позволить тебе исправить ошибку. — Исправить ошибку? — Джек сделал шаг вперёд, сжав кулаки. — Я сделал ошибку, попытавшись остановить тебя⁈ О, нет-нет-нет, папа, нет, ты всё не так понял! Конечно, как я мог обидеться, что ты вырвал моё сердце, отобрал мой город, отобрал мой доспех… И всё для того, чтобы потом снова со мной поговорить. Чтобы показать, как будешь уничтожать моё творение. Ты засунул мою душу в этого мальчишку, пока моё настоящее тело до сих пор извивается в муках неизвестно где. Послушай себя. Тебя не смешит собственное лицемерие? — Ты просто не видишь мир так, как его вижу я, — ответил Вик. Джек расслабил кулаки и отвернулся. — Пусть всё так и остаётся. Полковник, он ваш. Левое плечо обожгла чудовищная боль. Он закричал. За плечом последовала спина. Кровь заполнила лёгкие и рот. Вик почувствовал, что начал захлёбываться. Силы ушли, он упал на колени. Пинок отправил его лицом в траву — благо, голову всё ещё закрывал шлем. Лёжа на земле, он прислушивался к звукам вокруг, чувствуя, как смерть подступает всё ближе и ближе. — Я пожертвовал всем. Семьёй, друзьями, верностью королю — даже жизнью, чтобы срастись с этим чёртовым доспехом. И всё ради чего? Чтобы ты принёс бедствие, которое отправил меня предотвратить? Ладонь схватила его за шею и подняла. Полковник Эймс сжимал древко окровавленной алебарды. Подняв Вика над собой, он смотрел ему в лицо. Глаза его горели яростью, но тон оставался спокойным. — Нет уж, Вик. Кем бы ты ни был — Богом, Дьяволом, всем вместе, я не позволю тебе разрушить этот мир. Ты блуждал во тьме. Я заставлю тебя открыть глаза. Я заставлю тебя увидеть свет. Полковник перехватился и прицелился остриём в живот жертвы. От следующего удара потемнело в глазах. Вытащив орудие из проделанной раны, Эймс бросил Вика на ступени. Он покатился вниз, уже полностью лишившись чувств. Казалось, будто он со стороны наблюдал, как труп достигает самого основания лестницы. «Неужели это конец? Я погиб?» «Ещё нет». Кровь, заполнившая рот, превратилась в воду, полную чёрного ила. Его чуть не стошнило. Встав на ноги, он ощутил, как все раны начали источать холод. Он был практически мертвецом, движимым чужеродной энергией. Пока доспех окутывал его тьмой, тело двигалось дальше. Его хозяева не собирались просто так сдаваться. Полковник медленно спускался по лестнице, опираясь на древко. — Бросай это, Вик. От твоего царства обмана никому не будет легче. — Вы могли быть счастливы, — прохрипел он. — Но решили продолжить страдать. — В страданиях суть жизни, — возразил Эймс. — Без страданий нет цели. Без цели нет смысла. Без смысла нет жизни. — А без жизни нет страданий, — вставил Вик. — Странно, что именно их вы делаете своей целью. Он выставил вперёд клинки, доставшиеся от сына Саргия. Полковник перешёл в атаку. Один удар пробил наплечник, второй — шлем. Нижняя челюсть Вика превратилась в труху. Остальные выпады он сумел отбить. Эймс занёс алебарду и ударил сверху вниз. Если бы Вик не откатился в сторону, то развалился бы напополам. Они сражались на лужайке, и места с каждым мгновением становилось всё меньше. Горизонтальный замах чуть не отсёк Вику ноги. Отпрыгнув, он понял, что если будет отступать дальше, то просто упадёт вниз. К тому же, кинжалы не позволяли ему дотянуться до полковника. Нужно было срочно сократить дистанцию. Взявшись за древко обеими руками, полковник крутанулся вокруг своей оси и нанёс удар по диагонали. В этот раз Вик нырнул вперёд и попытался дотянуться до бронированного бока остриём клинка. Эймс крякнул, когда кинжал распорол его броню, словно бумагу. Крови не было. «Внутри доспеха нет тела — доспех и есть его тело». Отступив назад, полковник сжал зубы и бросил: — С таким спокойствием ты планировал всё это, зная, что придётся нас убить. Неужели ни на секунду не было совестно? — Конечно, было, — прожевал Вик почти восстановившейся челюстью. — Вы мне нравились, правда. Только вы могли исполнить план настолько безупречно. И только вы знали короля достаточно хорошо, чтобы в нём так сильно сомневаться. — Так всё это с самого начала было для тебя игрой? Не только наши жизни, но и война? Ты говоришь о прекращении страданий, сам же их преумножая? Вик не ответил. Вместо этого он рванул, сделав ставку на эффект неожиданности. Полковник шагнул назад и, взревев, нанёс рубящий удар. Вик уклонился, упав на колени и проехав так остаток пути. Только через секунду он понял, что Эймс всё же достал его. Отрубленная рука покатилась вперёд, пока он корчился на земле от боли. С победной улыбкой полковник навис над ним. — Не будет по-твоему, — сказал он. — Какого бы мира ты ни жаждал, твой бой проигран. — Я одержу победу, — прохрипел Вик, борясь со стонами. — Рано или поздно. Собрав всю волю в кулак, оставшейся рукой он нанёс несколько ударов по ноге Эймса. Полковник зарычал, падая на колено. Еле сумев подняться, Вик начал бить Эймса в грудь, шею, плечи. Он тыкал кинжалом везде, где только мог достать. Вик уже нанёс дюжину ударов, прежде чем Эймс оглушил его ударом кулака и потащил к краю. Его броню покрыли трещины. Казалось, она сию секунду готова разорваться на части. Снова схватив Вика за шею и подняв его над пропастью, полковник произнёс: — Мир не должен следовать за тобой, если ты хочешь умереть из-за своих ошибок. Но я последую. Я уже всё отдал ради тебя. Что же, если ты откроешь глаза, то это не такая большая цена. Вик попытался дотянуться до полковника, но тщетно. Эймс грустно улыбнулся. Схватившись за Вика двумя руками, он шагнул вместе с ним в никуда.