– Скажем так. Если бы я узнал, что какую-то часть продуктов, которые приносит ко мне домой курьер, готовили вы, я бы забыл эту информацию через три секунды, как абсолютно бесполезную. С моей точки зрения, еда – это то, что помогает поддерживать жизненные процессы в организме. И чем меньше с ней возились всякого рода специалисты – тем лучше. – Ну, значит, вам меня не понять… – Андрей, вы хотите выйти отсюда или нет? – Тимофей помнил, что у него всего пять минут – на то, чтобы поговорить с Загорцевым без свидетеля в лице Долинина. – Сам задаю себе этот вопрос. Я жизнь угробил на то, чтобы стать лучшим в своем деле, а теперь… – Вы можете сменить имя. – Тимофей почувствовал, как подступает раздражение. – Можете уехать в другую страну. Можете работать на кого-то, не афишируя факты своей биографии. Можете, как миллионы других людей, заниматься тем, что никак вас не трогает, а кулинарию превратить в хобби. Загорцев опять захихикал: – Знаете, мне тут сокамерник рассказал рецепт очень вкусного торта. Нужно куски хлеба вымочить в сгущенке и сложить один на другой. Расписывал так, что аж слюни потекли. Да, наверное, вы правы. Всегда и везде можно найти себе место… – Вы понимаете, что от вас требуется сейчас? – снова попробовал вернуть Загорцева в нужное русло Тимофей. – Угу. Заложить Композитора. – Кого? – Да мы его так прозвали. Олежку. Ну, Римский-Корсаков, композитор. Девки его еще подкалывали: мол, тортики у тебя – просто музыка. – Андрей… – Что? – Вам нужно не заложить Корсакова, а рассказать правду. Загорцев странно посмотрел на Тимофея. – А если правда сделает мое положение хуже? Тимофей замешкался. Честный ответ был бы таким: «Мне все равно». Тимофея нисколько не волновала судьба Загорцева, его волновала судьба правды. И если правда такова, что Загорцев – убийца, значит, он должен получить срок. Или не получить. Это уже не имеет значения. Как только имя убийцы раскроется, игра закончится. Проблема была в том, что нужно притворяться адвокатом. – Я… – начал было Тимофей, но тут со зловещим скрипом открылась дверь и в допросную вошел Долинин. Время, которое следователь предоставил Тимофею на то, чтобы «разогреть», как он выразился, клиента, вышло. 30 – Итак, приступим, – сказал Долинин. – Вам, Тимофей Геннадьевич, наверное, будет удобнее сесть рядом со своим подзащитным. Тимофей пересел. Долинин расположился напротив, открыл папку, разложил несколько листов, всмотрелся – будто ему действительно требовалось освежить память. – Так, – сказал он и не глядя нажал кнопку записи на стоящем на столе диктофоне. – Капитан Долинин Максим ведет допрос подозреваемого по делу… Загорцева Андрея. На допросе также присутствует адвокат Загорцева – Бурлаков Тимофей. Дата – … августа 20… года. В распоряжении следствия появились новые данные. Согласно заключению экспертизы, то же самое отравляющее вещество, что фигурировало в деле, обнаружено в пирожных, изготовленных другим финалистом шоу – Корсаковым Олегом. Также были проверены все продукты в кухне, и никаких следов яда не обнаружено. Из чего мы можем сделать вывод: яд принес кто-то из участников и добавил его непосредственно при готовке. Гражданин Загорцев, скажите, приносили вы с собой какие-нибудь продукты? – Нет, – отрезал Загорцев. – Это запрещено правилами. Мы готовили только из тех продуктов, которые были на кухне. Заранее составляли список, что нам понадобится, а закупкой занимались организаторы. Я бы и не смог ничего пронести при всем желании. Там же… ну, следят за этим. Мы без вещей заходим. Переодеваемся. Потом грим, все такое… – Понятно. А может быть, вы видели, как кто-то из участников принес что-то с собой? – Н-нет. – Загорцев заколебался. – Подумайте, – ласково сказал Долинин. – Возможно, вы не обратили внимания в тот момент, были сосредоточены на своем. А это очень важно для следствия. И для вас лично – тоже. Понимаете? Тимофей решил, что Долинин специально строит разговор таким образом, чтобы Загорцев начал говорить развернуто. Чтобы в записи не было даже намека на давление. Но вот взгляд капитана, которого не будет ни в записи, ни в протоколе, буквально сверлил подозреваемого. Загорцев облизнул пересохшие губы. – Ну… Честно говоря, я видел… – Что конкретно? – Не то, как он принес, но… В общем, я заметил у него упаковку манитобы. – «У него» – это у Корсакова? – быстро спросил Долинин. – Да. – А «манитоба» – это?.. – Это мука. – Мука? – удивился Долинин. – Ну, не обычная мука. Обычная и на кухне была. А манитобу производят в Италии. Манитоба – качество. Это… Ну, в общем, в «Магните» такого не купишь. – И Корсаков пронес с собой упаковку этой самой манитобы. Верно? – По-моему, ему кто-то помог. Кто-то из персонала, сам бы вряд ли сумел. – Та-ак? – Долинин подался вперед. – Просто он выходил… Ну, Олежка. – Куда? – Не знаю. В туалет, наверное. Там ведь несколько часов в кухне, не безвылазно же сидеть. А когда вернулся, я заметил у него пачку. – Ясно. И что произошло дальше? – Ну, я… В общем, я попросил его поделиться. Долинин приподнял бровь. – Вот как. Попросили поделиться… И Корсаков согласился? – Ну, не сразу, – ухмыльнулся Загорцев. – Поясните этот момент. – Я сказал, что, если он не поделится, я его заложу. – Загорцев откинулся на стуле. С вызовом посмотрел на Долинина. – А чем это грозило Корсакову? – Как это чем? – удивился Загорцев. – Вылетел бы с шоу. Собственные продукты – грубое нарушение правил. – Но вы его не заложили, а предпочли нарушить правила вместе? – А это что, преступление? – окрысился Загорцев. – Ответьте, пожалуйста, на вопрос. – Да, – процедил Загорцев, – я его не заложил. А он за это поделился со мной манитобой. – Больше Корсаков ни с кем не делился? – Нет. – А вы? – Тоже нет. Да там, кроме нас и Сабины, больше никого и не было. А у Сабины тесто простецкое, она с ним быстро разобралась. Она на декор упор делала. – Ясно. И что потом случилось с мукой? – Закончилась. Мы всю использовали. – А с упаковкой что случилось? – Она… – Загорцев на мгновение задумался. – Упаковку забрал Олег. Нельзя же было там выбрасывать, вдруг бы кто увидел… Ну, сами понимаете. – Давайте подведем итог, – кивнул Долинин. – Вы утверждаете, что гражданин Корсаков получил от некоего третьего лица упаковку с мукой марки «Манитоба»… – Это не марка, а сорт. Вернее даже… Впрочем, неважно. Все правильно, да. – …после чего использовал эту муку при готовке и поделился ею с вами. Так?