– Он был всего лишь ребенком! – Знаю. – Он опустил руку. – Никому из нас это не понравилось, но это нужно было сделать. – Этого не нужно было делать. – Мои глаза наполнились слезами. – Он был ребенком, и он был невинен. – Невинные все время умирают. Ты всю жизнь прожила в Солисе. Ты знаешь, что это правда. – И это дает право считать, что причинять боль другим – нормально? – Нет. Но цель оправдывает средства, – возразил Янсен. – Народ Атлантии это поймет. Для меня было непостижимо, как можно оправдать убийство ребенка. – А почему тебя это вообще волнует? – спросил он. – Ты стояла и смотрела, как люди голодают, как их унижают и отдают на Ритуал. И ничего не делала. – Я тогда не знала правды, – бросила я, смаргивая слезы. – И это дает право считать, что это нормально? – Нет. Не дает, – сказала я, и он слегка округлил глаза. – Но я не всегда стояла и ничего не делала. Я делала что могла. – Этого было недостаточно. – Я не сказала, что достаточно. – Я прерывисто вздохнула. – Зачем ты это делаешь? – Моя обязанность – устранять любые угрозы Атлантии. Я издала хриплый недоверчивый смешок. – Ты меня знаешь. Знал много лет. Ты знаешь, что я не представляю угрозы. Я бы не стала ничего делать в храме, если бы мне не угрожали. – Ты сейчас так говоришь. Однажды это изменится. Хотя удивительно, как тесен мир. Предполагалось, что моя роль заключалась в том, чтобы открыть Кастилу доступ к тебе. Я долгие годы прожил во лжи, чтобы он мог взять в плен Деву и использовать ее, чтобы освободить брата и вернуть некоторые из похищенных у нас земель. Я понятия не имел, кто ты и почему тебя сделали Девой. – И его брак со мной показался тебе предательством? – предположила я. – На самом деле нет, – ответил он, удивив меня. – Он все еще мог исполнить то, что от него ожидалось. Возможно, это оказалось бы даже легче, когда ты его жена, а не пленница. – Тогда почему? Потому что я… потому что во мне есть капля крови бога? – Капля? – рассмеялся Янсен. – Девочка, я знаю, что ты натворила в храме. Тебе нужно больше верить в себя. Во мне вскипел гнев, и я приветствовала его, вцепившись в это чувство. Это была лучшая компания, чем горе. – Я много лет не была просто девочкой, так что не называй меня так. – Мои извинения. – Он склонил голову. – Готов биться об заклад, что в тебе гораздо больше, чем капля. Твоя кровная линия должна была оставаться очень чистой, раз ты проявляешь такие способности. Он вдруг подался вперед и схватил меня за подбородок. Я попыталась вырваться, но он удержал меня. Его темные глаза осмотрели мое лицо, словно он что-то искал. – Странно, что я никогда прежде этого не видел. А должен бы. Я схватила его за предплечье. Кандалы на запястье предупреждающе сжались. – Убери от меня руки. – Или что, Дева? – Его улыбка стала чуть шире, а мой гнев разгорелся еще жарче. – Ты не можешь сделать со мной ничего, что не причинит вред тебе самой. Я только что назвал тебя умной. Не выставляй меня лжецом. Мой бессильный гнев коренился в отчаянии оттого, что я не могу защитить себя. – Отпусти меня! Янсен убрал руку. Вдруг встал и посмотрел на кучу костей рядом со мной. Я тяжело дышала, а сердце бешено билось. – Я знал, что задерживаться в Масадонии неразумно, – сказал он. – Поэтому я уехал вскоре после вас. Я встретился с Аластиром по пути в Предел Спессы. Вот тогда я и узнал, кто ты. Я впилась ногтями в ладони. – Значит, Аластир знал, кто я? – Когда он впервые увидел тебя – нет. Он пнул что-то носком сапога, и предмет пролетел по пыльному полу. Это оказалась отсеченная кисть руки. Мне стало дурно. – Я оставался в тени, пока не пришло время, и тогда принял облик Беккета. – Ты стоял и смотрел, когда нас едва не одолело войско Вознесшихся. Люди умирали, а ты ничего не делал? Мой голос сочился презрением. Он бросил на меня взгляд. – Я не трус. – Ты сам это сказал, – одними губами улыбнулась я. – Не я. Он долго не шевелился. – Было нелегко прятаться и смотреть, как войско надвигается на Предел Спессы. Мне никогда в жизни не было так тяжело. Но, в отличие от тех фальшивых Хранительниц, я – Защитник Атлантии, истинный Хранитель царства. Я знал, что моя миссия гораздо важнее, чем возможное падение Предела Спессы и даже гибель нашего принца. – Истинный Хранитель? Я подумала о женщинах, которые принадлежат длинной традиции воинов – женщинах, которые с мечами наперевес спрыгнули с Вала, окружающего Предел Спессы, и сражались гораздо бесстрашнее, чем, как я видела, сражается капитан. Я хрипло рассмеялась. – Ты бледная жалкая тень в сравнении с Хранительницами. Моя щека взорвалась болью, и это стало единственным свидетельством того, что он пошевелился и бросился ко мне. Во рту появился металлический вкус. – Я понимаю, что ты сбита с толку и подавлена, – сказал он с притворным сочувствием, поднимаясь и делая шаг назад. – Но если ты оскорбишь меня еще раз, я за себя не отвечаю. Меня опалил обжигающий жар. Щека болела, но я повернула к нему голову и встретилась взглядом. – Ты умрешь, – пообещала я, улыбаясь, а его щеки побагровели от гнева. – Я убью тебя сама, и это будет смерть, заслуженная таким трусом, как ты. Он ринулся ко мне. На этот раз вместе с острой болью пришла тьма, от которой я не смогла сбежать, как ни старалась. * * * Я стиснула зубы, когда давление пут на запястье усилилось, и слегка повернула голову, уставившись на копье в груди скелета. На камень закапала свежая кровь, и я прекратила тянуть, тяжело дыша. Я ждала, уже зная, что с каждым завоеванным дюймом путы чуть-чуть ослабляются. Получение этого знания оказалось мучительно медленным процессом. Сосредоточившись на дыхании, я прислонилась виском к стене. Вся рука болела. Понятия не имела, сколько прошло времени с тех пор, как потеряла сознание. Должно быть, несколько часов. Может, больше, потому что голодные спазмы в животе сменились постоянной ноющей болью. И я замерзла – тело окоченело от холода. Мой взгляд скользнул по каменным гробам. Почему им оказали честь, похоронив подобающим образом, тогда как остальных просто усадили вдоль стен? Это был лишь один из множества мучивших меня вопросов. Далеко не самый важный, но я предпочитала думать об этом, чем о том, почему до сих пор жива. Янсен утверждал, что я представляю угрозу. И, может, пробудившееся во мне в храме и правда представляет. Возможно, я угроза. Но зачем оставлять меня в живых? Или именно это они и планировали? Посадить меня в склеп и оставить здесь, пока я не умру от голода и не превращусь в еще одну пыльную кучку костей у стены. Горло тисками сдавила паника, затрудняя дыхание. Но я прогнала ее. Не могла позволить себе сдаться страху, который назойливой тенью маячил в глубине сознания. Я выберусь отсюда – либо сама, либо меня найдет Кастил. Знаю, он будет меня искать. Скорее всего начнет, как только проснется. И он разрушит все королевство, если понадобится. Он меня найдет. Я выберусь отсюда. Но для начала мне требовалось оружие. Приготовившись к боли, я медленно вытянула руку. Пальцы коснулись пыльного древка копья. Меня охватило возбуждение, хотя путы туже сомкнулись на запястье, впиваясь в плоть. Вспыхнула боль… Где-то в мраке склепа камень скользнул по камню, и я прекратила свои попытки. Игнорируя сильную боль, опустила руку на колени, где собралась свежая кровь, пропитав рубашку. Я уставилась в темноту, напрягая зрение и стараясь рассмотреть, кто пришел. – Вижу, ты наконец проснулась. Услышав голос Аластира, я сжала руки в кулаки.