– На каких условиях? – чуть ли не с открытым ртом уставился Пенриф на свою возлюбленную. Энн положила на его руку свою миниатюрную ладошку. – Мой дорогой Ральф, – промолвила она серьезным тоном, – о сэре Ганнибале ходит много разных слухов, которым я ни разу не поверила даже на минуту. Я слышала, что вы тоже сочиняли о нем разные гадости. Так вот, если вы желаете, чтобы мы оставались друзьями, попрошу вас держать язык за зубами. – Вот каково ваше условие? – пробурчал господин Пенриф, и лицо его заалело от гнева. – Ну что ж, я выложу всю правду о сэре Ганнибале в полиции. Тогда его повесят, а вы будете моей женой. – У вас есть какие-то сведения? – Не сомневайтесь. Я знаю, что вы намерены выйти за него замуж, и я решил: не бывать тому! Энн, он убийца! Энн Стреттон охнула и схватилась за сердце: – Что вы себе позволяете?! Это клевета! – Ничуть. У меня есть свидетель по имени Иосия Полуин. – Служащий в поместье сэра Тревика?! – Ага, его управляющий. Полуин говорил, что сразу после того, как мы – вы и я – покинули ярмарку, сэр Ганнибал куда-то умчался на мопеде. – Смешно! Вы ехали так медленно, что мы непременно встретились бы с ним на дороге. – Нет, потому что он выбрал другую дорогу. – Все равно он не мог проехать туда таким образом, чтобы его никто не видел, – сухо заметила Энн. – А Полуин утверждает, что Тревик так и сделал. Оставил дом, сел на мопед и покатил в сторону карьеров. Именно тех карьеров, что неподалеку от места преступления. – Тут Ральф ехидно усмехнулся. – Поэтому я считаю, что сэр Ганнибал отправился туда, убил господина Боуринга, потом развернул мопед и вернулся на праздник до конца вечера. Он легко мог обернуться в полчаса, а то и быстрее. – Я в это не верю, – объявила мисс Стреттон. – И я прошу вас: не трогайте сэра Ганнибала. Он мой друг, и я не дам его опозорить. Молодой человек осклабился: – Будущая леди Тревик не хочет, чтобы ее мужа повесили. – Не мелите чепуху. Виселица ему не угрожает. – Угрожает, и еще как. В любом случае ему придется покинуть Санкт-Эвалдс. Тут все настроены против него, и если он задержится на несколько дней, толпа его просто линчует. Несомненно, такое могло случиться – Энн была в этом уверена. К тому же она сама задавалась вопросом: не сэр ли Ганнибал действительно убил господина Боуринга? На скоростном мопеде – а девушка знала, что баронет отлично водил его, – он быстро достиг бы карьера, где произошло убийство. Другая дорога и вправду существовала, и по ней можно было незаметно добраться до места преступления. Тревик мог приехать туда задолго до Боуринга, затаиться, а потом в нужный момент посредством рычага сбросить на дорогу массивный камень. Застрелив миллионера, он вернулся бы на дорогу, где оставил мопед, и через двадцать минут после убийства уже снова был бы с гостями, обеспечив себе алиби. В таком ключе все выглядело весьма неприятно, по крайней мере, для баронета. Мисс Стреттон принадлежала к тем дамочкам, которые быстро принимают выгодные для себя решения. Она, как правильно утверждала Дерика, была авантюристкой и не стеснялась в средствах, если ей требовалось добиться своего. В этом случае она обрадовалась, услышав об опасности, угрожающей сэру Ганнибалу, поскольку это давало ей шанс спасти его, заслужив тем самым вечную благодарность новоиспеченного богача. Аристократ был готов жениться на ней, и даже если он и впрямь совершил убийство, стоил он сейчас шестьдесят тысяч фунтов в год. Конечно, у господина Пенрифа тоже водились деньги, к тому же он был сильно влюблен в мисс Стреттон, вот только его мать ее ненавидела. Кроме того, Ральф мог взбунтоваться после свадьбы: в нем отмечалась некая природная грубость, а сэр Ганнибал был джентльменом, баронетом, богачом и имел, кроме всего прочего, легкий характер. Именно он воплощал того мужчину, за которого Энн хотела бы выйти замуж, поэтому после разговора с Пенрифом она решила встретиться с сэром Тревиком и напугать его рассказом Ральфа о том, что именно видел Полуин. Это помогло бы ей вынудить сэра Ганнибала уехать в Лондон и взять ее в жены. А потом они несколько лет провели бы за границей, пока скандал, связанный с этим преступлением, не утих бы. В итоге все стало бы хорошо. Составив план действий, мисс Стреттон энергично взялась за его воплощение. Она спешила воспользоваться отсутствием Дерики: эта острая на язык юная леди действовала ей на нервы самым неприятным образом. А посему мисс Стреттон немедленно отправилась в гости к сэру Тревику. – Сэр Ганнибал дома? – спросила она, когда ей открыли дверь. – Да, мисс, – ответил слуга, – но он занят. – Мне нужно увидеть его. Скоро ли он освободится? – Не могу сказать. С ним миссис Крент. – О… – протянула Энн, которой было очень интересно, о чем госпожа Крент говорит с баронетом. – Тогда я подожду. Я собираюсь в Лондон и хотела бы пообщаться с сэром Ганнибалом, прежде чем покину Санкт-Эвалдс. Слуга, знавший, что эта молодая художница дружит с его хозяином, сразу же проводил ее в гостиную. Та была небольшой, как и все комнаты в доме, и имела французские окна, выходящие на террасу. Подойдя к окну, чтобы полюбоваться на пляж и залив, мисс Стреттон услышала два голоса. Она тотчас вспомнила, что библиотека расположена рядом с гостиной и что там окна тоже выходят на террасу. Заглянув за угол, гостья увидела, что одно из окон открыто, и по четкости голосов поняла, что собеседники – возле него. Со своего места мисс Энн хорошо слышала то, о чем говорили в библиотеке. Поэтому она осторожно присела в кресло у окна, решив воспользоваться выпавшим шансом и подслушать эту беседу. Голос сэра Ганнибала она узнала сразу – мелодичный и приятный. Другой, женский, но гораздо более грубый, принадлежал Марии Крент. Не подозревая, что их кто-то слышит, хозяин дома и его посетительница не сдерживали эмоций. Энн ловила каждое слово. Если бы она могла видеть сквозь стену, то заметила бы, что миссис Крент сидит у стола возле открытого окна. Дородная женщина носила черную одежду, но, похоже, этот цвет ей не нравился, поэтому она добавила к своему наряду желтый платок и несколько серебряных украшений. Кроме того, у нее была красная кожаная сумочка и зеленый зонтик, который странным образом контрастировал с ее платьем. Ее лицо было краснее обычного, и она часто вытирала его лиловым платком. Сэр Ганнибал, изысканный и хорошо воспитанный джентльмен, кривился от присутствия этой женщины в своей библиотеке. Но он ничего не мог изменить, так как госпожа Крент пришла по делу и им было что сказать друг другу. В тот момент, когда мисс Стреттон «присоединилась» к их разговору, Мария многословно излагала свои претензии по поводу наследства покойного. – Я прослужила господину Боурингу двадцать лет, – безапелляционно заявила она, – и он обещал заботиться обо мне. – Он оставил вам сотню фунтов в год, – невозмутимо произнес баронет. – Это ничего не значит. Это гроши! Я хочу от вас по меньшей мере тысячу. – Что?! И это после того, как вы, миссис Крент, обвинили меня в убийстве? – Сэр… – Пожилая женщина поднялась и сложила на груди пухлые руки. – Прошу прощения за те слова. Я была не в себе, когда их выкрикивала. Я уверена, что вы не имеете никакого отношения к случившемуся. – Хорошо. Тогда, госпожа Крент, расскажите об этом местным жителям и газетчикам и верните мне уважение и доброе имя, которые я потерял из-за ваших беспочвенных обвинений. – Я не слышала, чтобы кто-то плохо отзывался о вас. – Это не так, – спокойно возразил сэр Ганнибал. – Все в округе, кажется, считают, что это я убил Боуринга, и, судя по всему, это результат ваших диких фантазий. – Мне очень жаль, что так вышло, – запнулась Мария, отчаянно пытаясь умилостивить собеседника. – Пожалуй, я сболтнула лишнего. Но знаете, сэр, – многозначительно добавила она, – хоть я об этом никому и не говорила, но мистер Боуринг опасался смерти от вашей руки. Сэр Тревик изучал тем временем собственные ногти, не поднимая глаз. – У господина Боуринга не было никаких оснований так думать, – медленно промолвил он. – Это правда, что в Африке мы вместе занимались кое-каким делом, причем он не очень-то хорошо со мной обходился. Но он полностью загладил свою вину, оставив мне деньги. – Все полагают, что вы и убили его из-за денег. – Они не правы, я в тот день не покидал своего поместья. А ваша история, миссис Крент… – Простите, что я так отреагировала… – поспешно перебила она. – Но им не следовало так легко верить каждому моему слову. Я объясню всем, что вы не имели ничего общего с убийством. – А вы знаете, кто настоящий преступник, миссис Крент? – Нет, сэр, я в этом отношении наивна, как младенец. Но если вы хотите, чтобы люди прекратили судачить, то для этого есть средство. – Какое же? – Выдайте свою дочь замуж за Моргана. Тогда все поймут, что деньги вернулись к законному наследнику, и ваше имя будет очищено. – Меня еще больше обвинят, если я заставлю свою девочку выйти замуж за сумасшедшего. – О, нет-нет-нет, – запротестовала экономка, обмахиваясь платком. – Морган не так уж плох. Им легко управлять, хотя сейчас у него и вправду не лучшие времена. Мы с Дженни очень любим его. Так что же вы намерены предпринять, сэр Ганнибал? – Я еще не думал об этом, – раздраженно ответил баронет, выглядевший крайне утомленным. – Я устал от всех этих слухов и обвинений. Но я не могу согласиться на брак Дерики и Моргана. – Но, сэр, – задумчиво произнесла миссис Крент, чьи маленькие красные глазки ни на секунду не выпускали из поля зрения лицо Тревика. – Предположим, мы объявим, что мисс… мисс… я имею в виду вашу дочь… собирается замуж за Моргана. Узнав об этом, люди заткнутся. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы замять скандал. – Моя дочь не выйдет замуж за умалишенного, – повторил баронет. – Вам нужно лишь объявить о свадьбе, – настаивала Мария. – Только чтобы заставить злопыхателей замолчать, сэр! – Что вы имеете в виду? – напрягся сэр Ганнибал, и подслушивавшая разговор «гостья» удвоила внимание. Ни сэр Ганнибал, ни мисс Стреттон не понимали, к чему клонит пожилая экономка, у которой, казалось, в рукаве был припрятан козырь. В ответ на вопрос Тревика она лишь многозначительно улыбнулась. – Рука руку моет, сэр. – Миссис Крент, я настаиваю, чтобы вы разъяснили мне, о чем идет речь. – Послушайте, сэр, – тут женщина развела в стороны свои пухлые руки, – я всего лишь простая служанка, у меня тяжелая жизнь. Если вы поклянетесь на этой Библии, – достала она из сумочки маленький томик, – что положите мне тысячу фунтов в год, я устрою все ваши дела. – То есть вам все-таки известно, кто убил господина Боуринга? – вспыхнул Тревик, с яростью отодвинув стул. – Нет же, – едко возразила госпожа Крент. – Но если вы обяжетесь давать мне тысячу в год, а затем объявите, что ваша дочь выйдет замуж за Моргана, ваша репутация будет спасена. – Не понимаю, как… – И не поймете, пока не поклянетесь, – протянула она книгу сэру Ганнибалу. Баронет сгорал от любопытства, желая выведать, что же известно этой женщине. Он уже отчаялся придумать, как ему восстановить свою репутацию в глазах жителей Санкт-Эвалдса, поэтому выхватил Библию из рук экономки. – Я дам вам доход в тысячу фунтов в год, если вы исправите положение вещей! – воскликнул он и поклялся, поцеловав обложку с крестом. – Ну а теперь, – улыбнулась Мария, забирая священную книгу у него из рук, – нужно предать публичности тот факт, что мисс Тревик будет сочетаться браком с Морганом, и тогда никто не поверит, что вы убили его отца. – Моя дочь никогда не выйдет замуж за Моргана, – в третий раз повторил баронет. – Разумеется, не выйдет! – торжествующе изрекла миссис Крент. – Морган уже женат на моей дочери Джейн!