— Зачем? Не надо, — Постников пожал плечами. — Следователь ознакомил меня с вашими показаниями. — Но... — Не надо, — повторил Постников. — Не унижайтесь, Олег Сергеевич. И меня не унижайте. — Но я хочу объяснить. — Что именно? — спросил Постников. — Не могли иначе? Поступили как честный человек? В городе все, кроме вас, преступники? Это я уже понял. — Но вы же так не думаете, — возразил Руднев. — А как я думаю? — спросил Постников. — Знаете — поделитесь. — Никак, — сказал Руднев. — Научились никак не думать. Не задумываться. А иначе бы... — он замолчал. — Что? — спросил Постников. — Просыпались бы ночью в холодном поту. От страха. Постников усмехнулся: — А кто вам сказал, что я не просыпаюсь ночью в холодном поту от страха? Руднев не сводил с него глаз. — Но ради чего тогда? — спросил он. — А ради того, Олег Сергеевич, — тихо сказал Постников, — что легче всего искать виноватых. А их нет, поверьте. Ни одного, как на грех, злодея. Ванина тоже, наверное, ночью ворочается в холодном поту... В министерстве нам все сочувствуют. А изменить положение никто не может. Объективные обстоятельства мешают. А их на ковер не вызовешь и под суд не отдашь. Обстоятельства, они и есть обстоятельства. — Следователю это рассказали? — спросил Руднев. Постников не ответил. — Я вот смотрю на вас и думаю, — сказал он. — Оба мы — честные, порядочные, незлые люди... В чем же разница между нами? — Незлой вы, а не я, — сказал Руднев. — А разница вот в чем, — не слушая его, продолжал Постников. — Я всегда делал только то, что от меня ждали. А не ждали — значит, не делал. — Почему? — не понял Руднев. — А потому, что чаще всего это бесполезно. Руднев тяжело вздохнул: — День и ночь я только и слышу: «У Георгия Андреевича было безвыходное положение...» А вчера меня вызвала Ванина, и я ее спросил: а когда Георгия Андреевича поведут в тюрьму, вы тоже разведете руками и скажете: «Ну что я могу поделать? У меня же безвыходное положение. Обстоятельства сильней меня...»? Постников не улыбнулся. — А вы действительно злой человек, — сказал он. — За послушанье, Георгий Андреевич, нас только в детстве гладят по головке, — сказал Руднев. — А потом оно уже никого никогда, к сожалению, не спасает. Раздался какой-то странный звук. Они обернулись. В дверях стояла Надежда Евгеньевна. Она плакала. * * * Ирина Васильевна Антипова возвращалась домой. Вышла из лифта — обе руки оттягивали пудовые сумки с продуктами. Поставила одну из них на пол, нажала на кнопку звонка. За стеной раздался топот, и дверь открыл сын Павлик. Лицо колючее, сердитое. — Что такое? — спросила Ирина Васильевна. — Что еще приключилось? — Дед, — сказал мальчик, — снова напился. Ирина Васильевна быстро вошла в комнату. Василий Егорович сидел за столом, уронив голову на руки, и кротко смотрел на дочь. — Иришенька, — сказал он заплетающимся языком, — пожалуйста, сдай меня в утиль... Дурака нечастного... Из-за меня человек погиб, в расцвете лет... Ты не знаешь, — вдруг деловито осведомился он, — какую покойник занимал должность? Ирина Васильевна ничего ему не ответила. Поддерживая под локти, подняла со стула. Ноги слушались Антипова с трудом. Опираясь на плечо дочери, кое-как добрался он до дивана. Улегся. — Расстрелять меня мало, — заплетающимся языком сказал Антипов. — Тебе-то за что эти мучения? По-прежнему не отвечая ему, она достала из шкафа плед. Заботливо укрыла отца. Спросила сына: — Лекарство давал деду? — Пусть пьет меньше, — зло ответил мальчик. — Молчать! — прикрикнула Ирина Васильевна. — Ишь учитель нашелся... Не твое дело! В это время в прихожей раздался звонок. — Иди открой! — приказала она. Мальчик вышел и через минуту возвратился с милиционером. — Здравствуйте, — вежливо поздоровался тот. — Здравствуйте, — со страхом произнесла Ирина Васильевна. — Антипов Василий Егорович здесь проживает? — спросил милиционер и увидел лежащего на диване Антипова. — Вы, наверное, будете? — А в чем дело? — пьяно сказал Антипов. — Ну я, допустим... — Почему не являетесь на вызовы следователя? — спросил милиционер. — Повестки получали? — Да вы же видите! — волнуясь, сказала Ирина Васильевна. — Он совсем болен... Милиционер подошел к дивану и потянул носом. — Все понятно, — сказал он. — Пьем и не закусываем. Болезнь известная. — Он действительно болен, — взмолилась Ирина Васильевна. Врачи подтвердят... Пожалуйста! — Одевайтесь, Антипов, — сказал милиционер. — Придется проследовать со мной. * * * Служебная машина подъехала к зданию городской прокуратуры. Рядом с шофером сидел Постников. — Ждать вас? — спросил шофер. — Не знаю, — сказал Постников.