Мередит осмотрела помещение в поисках одежды, которая могла бы принадлежать Александрии. Но ничего в этом загаженном бомжатнике даже пальцем трогать не хотелось. Она кивком головы показала Джеймсу: берем тело и валим. Никаких вопросов их перемещения по территории фестиваля с голой бабой на руках не вызвали. Тут это считалось нормой. Что за бандитская гулянка без дюжины — другой отъехавших от крэка? Александрию кинули на заднее сиденье мустанга, с ней села Мередит. Кэсс за рулем, Джеймс на ружье. — Куда едем, кароч? — Ко мне нельзя, — сказала Мередит. — Не хочу сплетен о том, что домой к директору Стаут голую Даллас заносили. — Могу предложить свою квартиру, — сказал Джеймс. Кэсс посмеялась. — И че ты с ней делать там будешь, ежже? Нихуя ты мент-плохиш, детектив! Я-то думала, ты джентльмен. — Кэсс! — Мередит оборвала ее. — Без обид, но в твоей конуре ее точно положить некуда! Разве что, блядь, в холодильник. Едем к Джимми. Время близилось к полуночи. В ушах еще звенели отголоски говнарских гитарных запилов. Мередит подбадривала пускающую слюни Александрию шлепками по щекам: не расстраивайся. Кэсс затормозила на стоянке у Десятки, Александрию вытащили из машины, Джеймс взял ее на руки и понес. Здесь голая девка привлекала больше внимания. Но это и хорошо, думала Мередит. Так будет меньше внимания ко мне. На лифте быстро добрались до нужного этажа и вошли в квартиру Джеймса. Как и с ним самим, с его обиталищем произошли удивительные перемены. Было прибрано, все опрятно, бутылки и весь прочий мусор исчезли. Джеймс уложил голую Александрию на диван. На тот самый диван, где однажды очнулась Мередит. Накрыл одеялом. Втроем они стояли над ней и смотрели. — Вот уж не думала, что мне придется ее спасать, — сказала Мередит. — Ведь я сама ее убить хочу. Ух, с каким бы удовольствием я бы ее сейчас придушила. — Не будь такой кровожадной. — Вот она-то как раз крови у меня попила. Разве не будет справедливо расплатиться?! — Пойдем, напарница. Тебе надо расслабиться. Отпустить из головы нехорошие мысли. Джеймс пригласил их с Кэсс присаживаться на диваны за журнальным столиком. Принес бутылку и стаканы, разлил абсент. Предложил ликер, чтобы разбавить, но все отказались. — За нас, черт возьми, — сказала Мередит, подняв стакан. — Отлично сработали! Я, откровенно говоря, не надеялась, что нам удастся вытащить эту клушу живьем. Она выпила до дна, поставила стакан. Кэсс рядом с ней тоже опрокинула в себя выпивку. Эта рослая баба сидела как привыкла, растопырив коленки. Мередит толкнула ее в колено: — Ну-ка сядь как леди! Что ты растопырилась? Ты в юбке! — Хорошо-хорошо, ежже, — буркнула Кэсс, и сложила колени набок. — Чтобы все понимали, это было не моей идеей вот так вырядиться на дело. Мередит подтолкнула по столу свой стакан за добавкой. — Ебаные индейцы. Ненавижу все эти нацменшинства. Они хотят нас убить просто за то, что мы есть! — О, да! — Кэсс оживилась. — Расскажите, что там у вас с ними случилось? — Ты могла бы увидеть все сама, если бы хоть немного пошевеливалась! — Ладно-ладно, поняла, пойду поставлю себе импланты на телепортацию. А, ну да, таких же нет, ежже. — А ты, Джимми, что скажешь? Ты же вроде пить бросил? — Завязка — это для слабаков. Все равно ведь развяжешься. Настоящий триумф воли — это пить в меру. — А, ну понятно. Мера эта, как я понимаю, ведро. Ну, поехали! Все подняли стаканы и проглотили зеленый абсент. Кэсс потянулась снимать туфли: — От ног ничего не осталось, ежже, как станком сточило, пока скакала по стадиону этому. Мередит глянула в ее сторону неодобрительно, но последовала примеру: сняла туфли и отложила в сторону. В окно светила огромная полная луна. В широтах Найт-Сити такое было не редкостью. Ночь была очень ясной, ни облака на небе. Я в безопасности — сказала себе Мередит и наконец расслабилась. Раскинула руки на спинке дивана и прикрыла глаза. — Че, маам, уже развезло? — Не надейся! Просто впервые за долгое время чувствую себя отлично. Люблю, когда операции проходят как по маслу. Джимми, наливай. Они выпили по третьей. Мередит закурила, и Джеймс с ней. События на стадионе уже казались веселой авантюрой, а не смертельно опасной миссией. — Эта телка, ежже, умеет оттянуться. Нихуя себе, аж троих ниггеров объездила. Кэсс хохотнула своим глупым ирландским хохотом. Мередит пренебрежительно взмахнула рукой: — Это у нее от идеологии. Эти комми только и мечтают, чтобы их черножопые отымели. Что бабы, что мужики. Все пидорство, я вам скажу, идет от них. Пидорство и все прочие девиации. Все эти жиробубели, блядь, которые убеждены в том, что их ожирение — это не болезнь, а божественный дар. Все эти уроды, фрики, дегенераты — все это расходится с подачи комми. Вообще, тут не до конца понятно, что курица, а что яйцо… Может, наоборот, этот социализм дегенераты и изобрели, чтобы оправдывать свое уродство? — Вы что, леди, расистки? — поинтересовался Джеймс. — А ты нет, что ли? — бросила ему Кэсс и снова хохотнула. — Ты ж легавый. По тебе сразу видно, что ты негритосов коленом душил! — Дело не во мне, а в криминальной статистике, — скромно ответил Джеймс. — Но ладно. Принимайте в клуб. Снова выпили. Кэсс крякнула и раскинулась на диване, закинув ногу на ногу. Мередит бросила на нее косой взгляд: — А ты не забыла, что ты за рулем? Сидит тут, бухает! — Ирландец, который напился в стельку и не смог довезти босса до дома, не может звать себя ирландцем! Эх, блин, черт возьми, маам. С вами не соскучишься. Одно задание охренительнее другого. Когда я устраивалась на работу, ежже, я и представить себе не могла, что надо будет голых телок по помойкам разыскивать. — Да я тоже как-то иначе себе представляла работу директора. — А ты, детектив, че скажешь? — Если ты о полицейской работе, то да, я считал, что нужно будет ловить преступников и сажать их в тюрьму, а не вытаскивать оттуда и сотрудничать с ними. — Ну и ну, — протянула Мередит с ухмылкой, — трое обманутых жизнью разбойников сидят и горюют о своей трагичной судьбе. Ладно, Джимми, не будем злоупотреблять твоим гостеприимством. Мередит потянулась за туфлями. — А может, еще посидим? — спросила Кэссиди с надеждой. Мередит заметила, как та переглядывается с Джеймсом. Хм… Она отложила туфли. — Пожалуй, ты права. Лучше остаться и проследить, чтобы голая латинка не проснулась и не изнасиловала нашего Джимми. Кэсс расхохоталась: — Да мне кажется, детективу это понравилось бы. Мередит пожала плечами: — Он же правильный, он ее потом в тюрьму посадит. За изнасилование — от пяти до двадцати. Джеймс качнул головой с ироничной ухмылкой: — В некоторых ситуациях закон можно трактовать по-разному. Существуют исключительные случаи. — Можешь не переживать, — сказала ему Мередит с озорной улыбкой на губах, — мы тебя не заставим нарушать закон. Так ведь, Кэсс? — Ы… Ну, наверное. Может, даже, сами немного нарушим, ежже… Пристальный, взволнованный взгляд Кэсс перескакивал с Мередит на Джеймса. В ее глазах стоял вопрос: что, в самом деле? Мередит дала ей ответ: расстегнула пуговицу у себя на жакете.