Это — прямой путь к раскрытию преступной шайки. Разумеется, ее главарям это не могло понравиться. Если после допроса Семенова они, по-видимому, решили лишь слегка припугнуть, то сейчас явно давали понять, что не остановятся и перед более решительными действиями. Гуров знал, что никакая проверка в отношении его никаких реальных фактов дать не может. Но то, что она будет раздражать, отвлекать от главного и в целом негативно скажется на основной работе, было несомненно. К тому же, поскольку в стремлении достигнуть поставленных целей враг не брезговал и некрасивыми методами, нельзя было исключать вероятность прямой подтасовки. А это уже грозило неприятностями вполне реальными. «И Тимашов, и Лиманский были заключены под стражу, а это люди серьезные, не какой-нибудь там Семенов, — размышлял полковник. — Если уж мои «тайные друзья» сумели даже их вывести из игры, обо мне и говорить нечего. Такое кино разыграют — до конца дней не смогу отмыться. Нужно форсировать события. И — уйти в тень. Допросы — слишком явная акция, слишком раздразнила их. Хотя, конечно, без этих допросов тоже было не обойтись. Но теперь нужно действовать осторожнее. Не лезть на рожон. Исподволь собрать информацию, определить слабое место да и ударить так, чтобы второго удара уже не понадобилось». Размышляя о неприятностях, которые могли доставить ему невидимые пока враги, Гуров с усмешкой вспомнил предположение о «заказе», которое в шутку высказал Крылову. Узнав, что именно тот собирался ему сообщить, он подумал, что в этом предположении не так уж и ошибся. «Заказы» ведь бывают разные, и речь в них не всегда идет именно о физическом устранении. Но, оценивая свое новое положение и ту ситуацию, в которой придется продолжать работу, Гуров и предположить не мог, что придет час, когда шуточные слова о «заказе» станут самой что ни на есть объективной реальностью. Вскоре перезвонил Крылов, и, выйдя на улицу, Лев увидел припаркованный недалеко от управления черный «Ниссан». — Спасибо, что заехал, Миша, — сказал он, устраиваясь на пассажирском сиденье. — Очень романтичная встреча, давно не играл в шпионов. — Ты мне лучше скажи, во что ты опять ввязался, — взволнованно проговорил Михаил. — Ни дня без истории прожить не можешь. Кому опять на мозоль наступил? — Пока сам не пойму. Вот понадеялся, может, ты поможешь разобраться. — Смотря в чем. Я — сотрудник рядовой, военные тайны мне не доверяют. — Да, только здесь есть небольшой нюанс. Ты — рядовой сотрудник УБЭП, а значит, не рядовой уже по определению. Работает там у вас один товарищ, очень сильно меня интересующий. Крапивин, не слышал про такого? — Макс? — как-то странно усмехнулся Крылов. — Как не слышать. Только опоздал ты немного. Товарищ этот уже у нас не работает. — Только не говори мне, что его уволили за взятку, — сделал испуганное лицо Гуров, в последнее время сталкивавшийся только с одной причиной увольнения сотрудников. — Макса-то? Дожидайся! Он сам кого хочешь теперь уволит. Перевели его, с повышением. Он теперь у нас в Управлении экономической безопасности трудится. Точнее, уже у них, а не у нас. Боря как сам ушел, так и его через месяцок за собой перетащил. Замом оформил. «Сладкая парочка». Не могут друг без друга. — Какой Боря? — навострил уши Гуров. — Андросов Борис. Из молодых, да ранний. Без году неделя в Управлении, а уже и полковника дали, и в ГУЭБ с повышением перевели. — Надо же. Вот с кого нужно пример брать. А я, как дурак, всю жизнь за всякими отморозками гоняюсь. Про повышение даже во сне не видел никогда. — Завидно? — А то! Услышав фамилию Андросов, идеально подходящую под сокращение «Андр», и узнав о том, что интересующий его Крапивин является замом и даже, похоже, близким другом этого Андросова, Гуров заволновался, как ищейка, почуявшая след. — Ну а если серьезно, Миша, чем в народе объясняют такое стремительное продвижение? Ведь не может быть, чтобы все это было просто так. Без видимых, так сказать, причин. — Да нет, наверное, не просто, — с той же немного странной усмешкой ответил Крылов. — Только что касается видимых причин, там все как на параде. Одни сплошные трудовые достижения. И не захочешь — поощришь. Раскрытие должностных преступлений поставлено на поток, преступники стройными рядами отправляются в камеры. Боря стрижет купоны. — Только ты, кажется, не особенно рад его успехам, — проницательно взглянул на него Лев. — А я тебе даже скажу, что и не только я один. — Крылов перестал улыбаться и заговорил серьезно, даже с досадой: — Ладно бы кого-то со стороны, он ведь своих одного за другим «на побывку» в СИЗО отправляет. Человек, можно сказать, в соседнем кабинете сидел, общался с ним, здоровался. А через месяц-другой — извольте! Сюрпризец получает. Вот вроде тебя. — Сказав это, он остановился, будто осененный какой-то неожиданной догадкой, и, с новым интересом взглянув в лицо Гурову, проговорил: — Погоди-ка. Так это ты… ты Боре, что ли, дорогу перешел? — Похоже, что так. — У-у… Так что же я сижу-то здесь? Мне же бежать надо от тебя как от огня. Слушай, Иваныч, — вновь стал серьезным Крылов. — Я твоих дел не знаю и что ты там такое интересное в очередной раз раскапываешь, не в курсе. Но если у тебя есть возможность раскопки свои обратно закопать, без ущерба, как говорится, для имиджа, мой совет — закопай. С Борей связываться — себе дороже. Проверено на опыте, и неоднократно. Так это, значит, он на тебя материалец раздобыл? — Видимо, он. Только какой там может быть материалец? Ты ведь сам прекрасно знаешь, что… — Лева! Ну что ты как малое дитя, — отечески-снисходительно произнес Михаил. — Ну какая разница, что я там знаю? Я знаю, а он бумажку принесет. И с печатью, и с подписями свидетелей и очевидцев. И черным по белому будет в той бумажке написано, что у тебя вилла в Ницце, яхта в Красном море, что ты вертолет, приобретенный на нетрудовые доходы, на крыше своей хрущевки паркуешь, и что вообще ты — тайный агент таджикской контрразведки. И никому не интересно будет, что там я знаю. А будет только одно — всю оставшуюся жизнь тебе придется доказывать, что ты не верблюд. Оно тебе надо? — Как ты меня напугал, Миша, — ответил Лев с серьезным видом. — Только вот что мне скажи. Если ты так твердо уверен, что связываться с этим Борей себе дороже выйдет, значит, у тебя, наверное, есть какие-то реальные факты? Ведь не может такого быть, чтобы ты, взрослый умный мужик, опытный убэповец, таким паническим страхом проникся от одних беспочвенных фантазий. — А реальные факты у тебя есть все шансы в СИЗО узнать. Когда рядом вот с такими же наивными мальчиками на нарах окажешься, тогда и расспросишь. Там у вас времени много будет. Вдоволь наговоритесь. И о том, как ловко подтасовку можно организовать, и о том, как тебя же чуть не силой провоцируют «незаконные действия» совершать, а потом тебя же за это сажают. И не возразишь. Ведь совершал же. Сам, своими руками. Здесь Гуров припомнил рассказ Лиманского о «процедуре», в результате которой он оказался взяточником, и подумал, что в словах Крылова много правды. Похоже, Андросов и его сообщники действительно разработали некую схему, приносившую им регулярные бонусы. Получив или даже организовав компромат на кого-либо из должностных лиц, обязанных блюсти закон, они создавали ситуацию, когда при свидетелях можно было уличить это лицо в нарушении, и за очередной личный профессиональный успех получали награды и повышения. — Слушай, Миша, — задумчиво проговорил он, обращаясь к Крылову. — Все это, конечно, очень забавно и трогательно, и про СИЗО, и про все прочее, но мне не эмоции нужны, а реальная помощь. Сесть за взятку, которую не брал, оно, конечно, неприятно, но быть за это убитым, согласись, уже ни в какие рамки не лезет. Погиб человек, и я хочу этих мерзавцев вывести на чистую воду. Упекут ли они меня в СИЗО или нет, это время покажет. Пока я на свободе, а значит, должен действовать. — Убийство? Да брось! А ты уверен, что это именно с этой стороны ветер? Сам знаешь, даже среди уголовников воры с мокрушниками никогда не путаются. А тут… — А тут не уголовники? А кто они, по-твоему? — Да по-моему, они, если угодно, даже хуже. Своих подставляют. К тому же было бы еще из-за чего, а то — просто очередную звездочку на погон получить. Но насчет убийства мне все равно что-то сомнительно. Не тот формат. — Как знать. За звездочку они, конечно, не убьют. Но представь, что кто-то раскрыл всю эту систему. С персоналиями, с конкретными фактами, с доказательствами. Это уже не звездочка. Тут вопрос о шкуре. Это только других отправлять за решетку приятно, самим-то им туда навряд ли захочется. — Ну да. Прямо в руки к тем, кого они незадолго до того так ловко на нары спровадили. Только ведь это — ты, Гуров. Это ты пытаешься систему раскрыть. Мало того что сам нос суешь, куда не просят, да еще и меня тянешь. Так что, если считаешь, что ребята эти и перед убийством не остановятся, ты первый опасаться должен. Поэтому совет мой в силе и актуален, как никогда. Помнишь, что я в самом начале сказал? С Борей — не связывайся. Это я еще про убийство не знал. А уж теперь… А что, и правда кого-то на тот свет отправили? Это уж и впрямь что-то… как-то даже чересчур получается. — Вот и мне так показалось. Поэтому дело это я решил довести до конца. С твоей помощью или без нее. Не важно. — Этого мог бы и не говорить. То, что ты упрямый как баран, мне давно известно, не первый день знакомы. Если уж что вобьешь себе в голову, ничем не выбить. Даже угрозой насильственной смерти. Только в чем она может заключаться, моя тебе помощь? Я что-то пока не уяснил. — Андрей, тот самый, что пытался разобраться во всех этих закулисных шашнях и которого за это убили, он записи оставил. Схемы. Фамилии, от них — стрелки. По-видимому, каждая схема означает какой-то конкретный случай подставы. — Досье на них собирал? — Вроде того. Правда, фамилии не целиком, а в виде сокращений. И Андросов, и Крапивин там тоже есть. Их и еще некоторые я сумел разобрать, но много таких, которые мне ничего не говорят. Ты сам сказал, что Андросова повысили не так давно. До этого и он, и Крапивин трудились в той же структуре, что и ты. И, как я понял, об их делишках многие догадывались. Мне от тебя нужна всего лишь информация об этих догадках. Соответствуют они действительности или нет, это тебя не должно волновать. Это — моя проблема. Я — из другого ведомства, с этими ребятами никак не соприкасался, так что у меня даже догадок нет. Тотальный информационный голод. Мне все сгодится. Если хотя бы просто поможешь мне расшифровать некоторые фамилии, я уже и за это буду тебе благодарен. А если намекнешь, какие с этими фамилиями могут быть связаны происшествия, это вообще просто идеальный вариант. Мне сейчас нужна наводка. А что касается проверки достоверности фактов и сбора доказательств — это уже моя задача. Так что, заключаем договор о сотрудничестве? — Попробовать можно, — немного поду-мав, ответил Крылов. — Чем смогу, помогу. Только сразу скажу — многого от меня не жди. Специально этим вопросом я никогда не интересовался, да и не стремился, честно тебе скажу. Меньше знаешь, лучше спишь. — Не страшно. Если хоть какие-то моменты прояснишь, уже хорошо. Только разговор не на пять минут, нужно специально встретиться, часок-другой посидеть, подумать. У тебя что сегодня на вечер? — Вроде ничего особенного. — Тогда приглашаю тебя в гости. На семейный ужин. — Угощать шифрованными записями будешь? — усмехнулся Крылов. — Ну, уж совсем так плохо думать обо мне не стоит. Маша соорудит чего-нибудь, с голоду помирать не оставит. — Ладно, уговорил. Часикам к восьми подъеду. Раньше навряд ли смогу. — Вот и отлично. К восьми нормально. Раньше я и сам… Телефонный звонок прервал полковника на полуслове. — Лева, ты у себя сейчас? — послышался из трубки голос Орлова со знакомой зловеще-спокойной интонацией. — Да, я в кабинете, — не моргнув глазом соврал Гуров. — Очень хорошо. Зайди ко мне, пожалуйста, на минуту. — Да, конечно. Сейчас иду. Он отключился и вновь обратился к Крылову: — Похоже, радостная новость, которую ты мне сообщил, уже дошла до начальства. Снова будет уму-разуму учить, как первоклассника. — Что, уже были случаи? — Были. Причем как раз по этому делу. Уже подбрасывали на меня «материалец». Я ведь с самим Борей связался, не с кем-нибудь. — А я предупреждал, — назидательно проговорил Крылов. — Любишь тайные коррупционные схемы раскрывать, люби и помои хлебать. Ладно, иди, пей свою горькую чашу. Да и мне пора, заболтался тут с тобой. — Вечером жду. Гуров вышел из машины и отправился «на ковер», а Крылов завел двигатель и стартовал в неизвестном направлении. — Ну, Лев Иванович, в этот раз просто удивил. Уж чего-чего, а вот такого никак от тебя не ожидал, — с интересом рассматривал полковника Орлов, будто изучая некую новую, неведомую доселе разновидность человекообразного. — Что-то случилось? — спокойно спросил Лев. — Да вот уж и не знаю, как сказать. Это при допросе Семенова у тебя, наверное, случилось. А теперь уже явно намечается тенденция. Это что же такое получается? Работал-работал человек, честно исполнял долг, имел безупречную репутацию. И вдруг — откуда что взялось? Бес, что ли, тебя попутал, Лев Иванович? Я уже глазам верить отказываюсь. Сигнал за сигналом на тебя. В чем дело? Случилось, что ли, чего? Проблемы, расходы большие? Так ты скажи. Может, и так сможем решить, без криминала. Премию назначим, аванс выпишем. Поможем. Что за причина такая может быть, чтоб из-за нее на старости лет позориться? Ни с того ни с сего чистый формуляр марать.