— Драка у ЦУМа, как понял, драка у ЦУМа! — Понял тебя, выдвигаюсь. Я кивнул Олегу на азартно торгующихся мужиков: — Олег, я с ними останусь, я ты давай на ЦУМ, разберись, что там. Мой напарник лихо крутанул ус и, поглаживая дубинку, двинулся в сторону места происшествия. Благополучно сопроводив покупателей золота до их торговой точки, я, минут через десять, пришел к универмагу. Драки, естественно уже не было, но толпа любопытных, окружив Олега и какого-то парня, возбужденно шумела. Инна, со своими девчонками и парнями-музыкантами, стояли в стороне, и выглядели очень испуганно. Я двинулся к Олегу. Его собеседником оказался мой соперник Игорь из комитета комсомола. Сегодня красавец блондин выглядел не очень, был каким-то взъерошенным, а щека слева отсвечивала нездоровой краснотой. — Олег, что случилось? — А ты не видишь, что случилось? Ограбили нас, вот что случилось — «комсомолец», возбужденно брызгая на меня слюной, влез в разговор, отпихивая Олега литым плечом. — Юноша, я не с вами разговариваю! — я требовательно уставился на напарника. — Два человека подбежали к нему…. — Олег кивнул на «комсомольца», но тот опять влез в разговор… — Вы меня слушайте, нас ограбили, они с деньгами побежали туда — Игорь, отодвинувший все-таки Олега, махал рукой в сторону Сердца Города: — А вы вместо того, чтобы преследовать их… — Слышь, придурок, если не отойдешь, я тебе для симметрии лицо поправлю- я ладонью отодвинул онемевшего от изумления Игоря и вновь продолжил допрашивать напарника: — Ориентировку дал? — Сразу, как приметы узнал — закивал Олег. — Молодец, пошли отсюда. — В смысле — пошли? Вы что тут, совсем работать не хотите! — заблажил в голос «комсомолец»: — да вы завтра оба здесь работать не будете…. — Если вы желаете заявить о совершенном в отношении вас преступлении — нечего здесь нарушать общественный порядок. Улица Полярников, дом два, дежурная часть, там заявления принимают круглосуточно — не слушая дальнейших воплей за спиной, я двинулся к шушукающимся скрипачкам. При моем появлении девицы замолчали. Я поманил Инну к себе: — Привет. — Привет. — Что случилось? — Игорь деньги собирал, я на него не смотрела, отвернулась. Слышу крики, обернулась, а там двое уже убегают, а Игорь на земле ползает, деньги собирает. — Много денег взяли? — Я не знаю, рублей пятьдесят, наверное. — Я тебе говорил, что надо вопрос безопасности решать. — Так мы решили, вроде бы. Игорь привел друга своего, Стасика, он, как бы, боксер, ну и вот…. — Где ваш боксер был? — Ну, я как поняла, за пирожками отходил. — Понятно. Ну бывает, что я тебе еще скажу. — Паш, а можно я к тебе сегодня зайду? — Нет, ко мне заходить не надо. — Ну ладно, а поговорить в спокойной обстановке мы сможем? — Вон, через дорогу, в «Сокровищах Буратино» кафетерий, мы с Олегом там каждое утро, с половины десятого до десяти кофе пьем. Если хочешь, подходи. — Ладно, я буду. Когда мы отошли от ЦУМа на приличное расстояние, впавший в задумчивость Олег спросил: — Паша, а это кто был? По его волнообразным движениям руками, я понял, что он имеет в виду волнующий воображение бюст Инны. — Это восходящая звезда современного переосмысления классической музыки, а зовут ее Инна. — Понятно- Олег ушел в себя еще больше, и я его понимал — Инна, в обтягивающем трико, была чудо, как хороша. Вечер напоминал сплошную гонку. С восемнадцати часов я проторчал на Бродвее, отслеживая киоски азербайджанцев, благо располагались они достаточно компактно. В девятнадцать часов, Ибрагим со своим другом и женщиной –соплеменницей, загрузились в белую «ВАЗ-2104», и двинулись в сторону улицы Полярников, где, заехав во двор огромной панельной девятиэтажки, долго ехали вдоль дома- «кишки», уворачиваясь от бегающих по двору детьми. Я был вынужден припарковаться в самом начале дома, чтобы моя, вернее, Аллина машина, не бросилась кому ни будь в глаза. Белая «четверка», за рулем которой был Крапивин Николай Алексеевич, профессиональный водитель и просто отзывчивый человек, готовый всегда, за вполне умеренную сумму, отвезти, привезти и перевезти, все что угодно, припарковалась у последнего подъезда. Оттуда вышли двое мужчин и женщина, а машина покатила дальше, к выезду со двора. Пока шел через весь двор, к крайнему подъезду, я продолжал обдумывать самую вероятную версию. Есть отзывчивый дядька-шофер, с удобной и востребованной машинкой. А если груз не вмещается в кузов «вазовского» универсала, расторопный мужчина пригонит другое транспортное средство под управлением кого-то из его многочисленных знакомых. Роль дяденьки в преступной схеме понятна — наводчик, знающий, где жилище коммерсантов, где склады, когда поступила крупная партия товара, а когда она была распродана. Вертясь целыми днями в торговом ряду, очень легко собрать информацию о распорядке дня будущих жертв. Пазл сложился, только что с этим делать? Самым слабым звеном в их преступном звене, по-моему, являлся Штепсель. Тарапунька, нордическая бестия по фамилии Белов, судя по его лицу, был парнем малоразговорчивым, в части чистосердечного признания. Хотя, фамилия студента, в ее немецкой интерпретации, хорошо билась с кличкой Вайс, которой звали того урода, что очень рвался ближе познакомится с самым сокровенным местом несчастной Марины, но это, к сожалению, даже косвенным доказательством не считалось. Значить брать ребятишек надо на горячем, с материальными доказательствами. А для этого мне надо взять под контроль квартиру Магомедова, хотя бы аудио. А для этого мне надо, хотя бы установить, где живет этот любитель золота. Обычно, обходы я делаю с верхнего этажа. А если в доме работает лифт, то это просто праздник, просто спускаешься, все время вниз. На мою удачу, лифт работал. Я вышел на, заставленную ящиками с картошкой, площадку девятого этажа, дождался, когда кабина лифта, с завыванием, покатит вниз и приложился ухом к крайне левой двери. Исходя из того, что азербайджанцы народ громкий и эмоциональный, я надеялся не сунуться с вопросом «А где тут у вас живут гости из южной республики?» в квартиру, снимаемую этими самыми гостями. В квартире было тихо, и я нажал на покрытую подтеками известки кнопку звонка. Спустя десять минут и два этажа, я узнал, что Ибрагим живет на пятом этаже, квартира слева от лифта, двухкомнатная, комнаты смежные. На шестом этаже дверь мне никто не открыл, и я двинулся на четвертый. В квартире, расположенной под квартирой Магомедова, явно кто-то был. Но, открывать передо мной дверь, обитатели квартиры, явно, не спешили. Невнятное щелканье, шлепанье, шипение, длилось несколько минут, но так, как вариантов у меня оставалось немного, я упрямо стоял под дверью, периодически нервирую жильцов трелью электрического звонка. Внезапно дверь распахнулась. Передо мной, подслеповато щурясь стояла полная, невысокая старушка. — Здравствуйте. — я вежливо поклонился. — Здравствуй, сынок. Ты ко мне? — К вам. Разрешите войти? — Заходи — женщина развернулась, и, тяжело, переваливаясь, пошла в глубь квартиры. Я сбросил туфли и надеясь, что носки, за день носки, не сильно «ароматизируют», двинулся за хозяйкой. В зале женщина тяжело опустилась в широкое кресло, нащупала на подлокотнике очки с толстыми стеклами и приложила их к глазам, на манер лорнета: — А я то думаю, кто это ко мне пришел, а оказывается милиция. Что случилось? — Простите, вас как зовут? — Клавдия Васильевна Федотова, одна тысяча девятьсот двадцать девятого года рождения, ветеран труда. Паспорт надо? — Да нет, Клавдия Васильевна, паспорт мне не нужен — я записал данные пенсионерки в блокнот: — мы так, сведенья собираем. — А что за сведенья, или секрет? — Нет, не секрет. Обход квартир в целях выявления пьяниц, хулиганов, семейных дебоширов, да и вообще... — Ну… пьяниц…. — Клавдия Васильевна задумалась: — разве только Леха из триста сорок второй квартиры? И Любку он свои колотит, она часто по подъезду бегает, по соседям прячется… А больше то и нет у нас никого непорядочного. Все вроде бы люди спокойные…. Нет, не знаю. — Клавдия Васильевна, а соседи ваши, как себя ведут? Не топят вас, не орут по ночам? Тут, в этих домах, то слышимость дай боже. — Не знаю. Слышимость тут конечно еще та, особенно ночью, но, сильно, никто не скандалит. Нет, бывает конечно, ругается кто-то, но обычно без мордобоя. Покричат друг на друга, и опять тишина. Вдруг, на головой, ясно и четко заговорил гортанный голос. Звуки звучали громко и разборчиво, но, этого языка я не знал. Через несколько секунд раздался женский смех, шаги, затем все стихло. — Это что? — я ткнул пальцем в потолок. — Это нерусские, уже два года квартиру у Капитоновны снимают. Ничего про них плохого не скажу. Вежливые люди. Я пока из дома выходила, всегда поздороваются, дверь лифта придержат. Нет, люди хорошие. — Что у вас случилось, что вы из дома выходить перестали? — Что случилось? Случилось то, что и у всех случается — старость. Не могу уже из дома уходить, боюсь, обратно не дойду. А еще гипертония, давление и куча разных болячек. — А продукты? Кто вам продукты приносит? — Дочь соседки, Валечка. Такая хорошая девочка. Сейчас с мужем в соседнем дворе живут, двое деток у них. Сережа такой хороший парень. Валечка через день к матери ходит, и мне, старой, продукты покупает, а я ей заранее, половину пенсии отдаю. Спасибо ей конечно, а то, как мой Коленька пропал… — В смысле — пропал? — Сынок мой, Коленька, четыре года назад уехал в Якутск, в пароходстве работать. И уже два года ни письма, ни звонка. Я уже не знаю, что делать — на глазах у пожилой женщины навернулись слезы, и она стала шарить руками по подлокотникам, пока не нащупала большой платок. Промокнув глаза, Клавдия Васильевна снова взялась за очки и уставилась на меня, своими огромными, из-за линз, выцветшими, глазами. — Постойте, а вы звонили, писали? — Да я старая уже, куда то писать. Звонила я его подружке, Тане. Она с Коленькой на одном пароходе работали, и я знаю, что сошлись они. И другу его звонила, Андреем зовут. Сказали, что не знают, где Коля…Я же выйти не могу, куда я пойду, к кому? — женщина опять зарыдала. — Так, так, Клавдия Васильевна, стоп! Стоп! Успокойтесь — я побежал на кухню, сунул под кран чайную чашку с выщербленным краем, дождался, когда белые следы хлора, мелкими пузырьками, испаряться с поверхности воды и сунул чашку вздрагивающей от плача старушке. — У вас телефоны Тани и Андрея есть? — Где-то были — женщина начала шарить руками в своем необъятном кресле, после чего вытащила потрепанный блокнот, и поднеся его близко к глазам, стала нервно перелистывать пожелтевшие листы. — А, вот их телефоны — Клавдия Васильевна вопросительно и с надеждой посмотрела на меня. Я взял готовый рассыпаться блокнот, переписал несколько, написанных крупными рваными буквами, строк и встал: