— И что ты скажешь. — Я не стрелял, мне оружие еще не дали. Кстати, там еще инкассаторы стреляли, тоже ни в кого не попали. Их ребятишки почему не отработали? — Ты знаешь, что у Ломова дома нашли патроны той же партии, что пропали, предположительно, у Мишина? — Нет, я вообще ничего не знаю. — И в Универсаме стрелял пистолет Мишина. — Можно мне почитать дело по Ломову? — Зачем? — Он же не признается? — Нет. Но завтра он в СИЗО поедет, там у нас будет больше возможностей, склонить его к раскаянью. — Вам жулик нужен, или признание? — Ты пацан не дерзи, я с тобой еще ничего не решил. — Извините, товарищ полковник, просто странная картина получается. — Какая? — Первое — я не верю, что он совершил то, что ему вменяется. Мы с Ломовым полгода на одном посту. Я его достаточно хорошо знаю, ситуации были разные. На работе как в семье — ты с напарником как голые, нельзя пять дней в неделю притворятся, чтобы не было тревожных звоночков. Но никогда он не давал повод заподозрить, что он способен с девочкой сделать то, что сделали с Леной. Никаких признаков неуравновешенности не было, никогда. — Допустим. — Но кто-то имеет кучу информации о Диме, и подставил его, и отомстил одновременно. — Ну и? — Тут еще пропавший пистолет фигурирует. Значить, все вертится вокруг работы. Но мне никто ничего не подкидывал, хотя мы вместе. То, что я сюда попал — это не подстава, а импровизация молодых сотрудников. Значить…. — Что значить? — Товарищ полковник, дайте дело почитать…. — Дело в прокуратуре. — Но у вас же здесь есть копия всех документов, и дело должно быть, параллельное. — Ладно, сейчас позвоню. Через пять минут перед мной лежала картонная папка оперативного дела, с скрепленными зажимами страницами начиная с одиннадцатой, видно, там был секретный раздел. Я попросил листок и карандаш и приступил к чтению. Свешников выходил, потом пришел обратно: — Закончил? У меня больше нет времени? — Да, спасибо. У меня три вопроса. — Давай. — Первое — зачем Диме стрелять свинье в ногу? — То есть? — Ну, допустим, это он принес домой свиное мясо, в мясе входной канал от пули, и, наверное, пуля из пистолета Мишина. Вопрос — зачем Диме стрелять свинье в окорок? Чтобы помучилась или бегать от боли начала? Ну, позвали его родственники, забить свинью. Ну, решил Дима повыпендриваться, выстрелил в свинью из пистолета, но зачем в заднюю ногу, а не в ухо? — Дальше. — Второй вопрос. Обыск у Димы был до обеда. За день до этого он, якобы, убил Лену. И весь в крови поехал к родственникам, забивать свинью, потому как ничем иным нельзя объяснить, откуда в одной сумке мясо, патроны и Ленина цепочка. Я не представляю, как человек, только что убивший бывшую подругу, измазанный в крови, едет до вокзала, а потом садиться в электричку, и на него никто не обращает внимание. А в другое время убить свинью у него не выходит по времени. Если раньше — мясо бы начало портится, и заветривается, а позже — просто времени нет. — Ну, как-то, рассуждаешь ты пространно, но твою мысль я уловил. — Ну и третье — что за стартер автомобильный изъяли у Димы дома? — Что за стартер? — Ну вот написано — стартер автомобильный. — Ну и в чем твой вопрос? — Ну стартер — вещь дорогая, номерная. А тут нет номера. — И что бы тебе дал номер стартера? — Можно по номеру отследить путь агрегата. — Ну и что? Узнаешь, что поступил в наш городской торг десять лет назад или год назад, что тебе это даст? — Да вы поймите — стартер от легковушки дефицит, от грузовика — в меньшей степени, но тоже просто так не купишь. Мне он не рассказывал, что купил такую деталь. У него самого машины нет, родственникам в деревню — я о таком тоже не слышал. Да и вообще странно — у вас лучшие сотрудники в области, а номерную вещь без номера и модели указали. — Ладно, сейчас все узнаем. — Леонид Борисович, добрый день, это Свешников беспокоит, по делу Ломова звоню. Смотрю протокол обыска, обратил внимание, что изъят стартер автомобильный, в коробке, но ни модели, ни номера в протоколе не указано. Вы не могли бы…Не стали брать? Ржавый и сгоревший? Климову отдали на хранение? Понятно, хорошо, спасибо. Слышал? — Ну да, Дима в новой коробке под кроватью хранил ржавый стартер. А у Климова, или у кого там в этой группе есть машина, наверное, сейчас под капотом новый стартер вжикает. Я могу идти? — Я со стартером разберусь, а вот ты куда собрался? — Вы меня тоже, задерживать собрались? — Нет, просто ты так все материалы по делу извратил, что мне даже как-то стало сомнительно. Но, пальцы на черенке все твои измышления перекрывают. Вот так. Ладно, давай я тебе пропуск на выход выпишу, а то не выпустят тебя внизу. — Да не нужен мне пропуск, у меня удостоверение в ботинке лежит. Вы лучше мне дайте телефон, куда я могу в любое время позвонить, и не прессуйте, пожалуйста, Ломова на тюрьме, хотя бы три дня. — А что за три дня изменится? — Я пройду по всем точкам, где мы с ним были, или куда он мог без меня зайти, если что-то покажется подозрительным, мне будет нужна срочная помощь. — На телефон, мой, домашний и служебный, звони. Если что-то реальное будет, звони даже ночью. А если за три дня не позвонишь? — Буду Диме искать вменяемого адвоката, больше вариантов я не вижу. — Ладно, можешь идти, надеюсь, что позвонишь. — Почему? — Видел я твоего Ломова, не похож он на убийцу. — Спасибо за это, до свидания. Вечер того же дня. — Павел, а ты что здесь делаешь? — ротный остановил меня в коридоре отдела. — На развод иду, в Ленинскую комнату, Сергей Геннадьевич. — Так тебя сегодня утром уволили, мне сказали, что за грабеж в районе Кленовой рощи, что, чуть ли не с поличным, тебя областной розыск задержал. А тебя что, под подписку выпустили? — Сергей Геннадьевич, я сегодня был в УВД на допросе по делу Ломова, допрашивался как свидетель, после допроса меня выпустили, претензий ко мне нет. — Писец…Пошли в кадры, может еще не успели в УВД материал увезти. Анна Гавриловна, обаятельная тридцати пяти летняя брюнетка с красивой грудью и тонкой талией, встретила меня не приветливо. Во всяком случае, ее карие глаза не обещали мне райского блаженства, как это было при устройстве на службу. Но моему приходу она была рада. — На, расписывайся здесь и здесь, и удостоверение давай! — барышня бросила передо мной две какие-то бумажки. Понятно, два экземпляра приказа об увольнении по собственному, датированный вчерашним днем. Я поставил подпись под своей пометкой «Не согласен, приказ не законен». — Удостоверение я потерял. — Что ты врешь! Не отдашь по-хорошему, заберем силой. — Обыскивать меня будете? Не советую, я сегодня очень нервный.