На той же неделе я связался с Виктором и предложил ему выкупить фирму, если он уж так хочет владеть нашим предприятием. Сбив цену вполовину, он согласился. И со словами: «Максимка, и вот зачем нужно было до такого доводить?» – подписал договор. И стал обладателем пустышки, которая к тому же должна была большие деньги нашей новой фирме за фиктивные услуги. И раз я нахожусь в лесу и меня от души пинают два шкафообразных существа, по недоразумению принявшие образ людей, значит, до него наконец-то дошла вся глубина задницы, в которую он угодил. Хорошо хоть про дело в прокуратуре еще не знает, иначе бы сразу убил и пустился в бега. – Максимка, тебя совесть не мучает? Спишь спокойно? Кто бы говорил про совесть… Я перевернулся на спину и с трудом сел, облокотившись на кусок камня, глубоко вросший в землю. Он некстати напомнил мне надгробную плиту. Лишь бы не мою… – Как младенец, – я оскалился во все пока еще целых тридцать два зуба, но внутренний голос подсказывал, что такая удача продлится недолго. Новый удар заставил голову дернуться назад и больно приложиться затылком о плиту. Волосы стали влажными. Похоже, потекла кровь. Говорили же мне, что мой гонор и язык не доведут меня до добра. Я прикрыл глаза, пытаясь заставить окружающий мир не расплываться в цветных сполохах. Нужно терпеть и наобещать ему что угодно и в идеале умудриться смыться до того, как меня заставят выполнить обещанное. Как только выберусь из этой ситуации – в срочном порядке залягу где-нибудь поглубже, и хрен меня кто оттуда выкурит, пока этого отморозка не прижмут. Выберусь. Я хмыкнул про себя. Никогда не думал, что я оптимист… – Максимка, и что мы с тобой будем делать? – Виктор Сергеевич проникновенно посмотрел мне в глаза. Я провел ладонью по разбитым губам и взглянул на окровавленную ладонь. – Я все верну, – произнес я, опустив взгляд и постаравшись придать голосу побольше испуга (что, если не врать самому себе, сделать было не так уж и сложно). – Конечно, вернешь, – Виктор глумливо улыбнулся, – а куда ты денешься. Ты мне еще возместишь также потраченное на тебя время. А если не вернешь, то навеки упокоишься под ближайшим деревом. Черт, – мужчина сплюнул в траву, – настолько хитрого и наглого щенка встречаю впервые. И к тому же – тупого. Не нужно было лезть во взрослые игры. Согласился бы с моим предложением и работал бы спокойно. А теперь оказался в такой неприятной ситуации. И все, что случилось, это только твоя вина, Максимка. Глубоко вздохнув, я вытер ладонь от крови о штанину джинсов и опять перевел взгляд на Виктора. – Молодой, горячий, исправлюсь… Кто ж меня за язык-то вечно тянет?.. Новый удар был получен от самого Виктора Сергеевича. Хороший удар. Сразу видно – душу вложил. Голова опять ударилась о плиту. Неудачно я как-то сел… – Не кривляйся, это невежливо, – назидательно произнес Виктор, помассировав руку, которой нанес удар. Ага, зато бить по морде – это верх этикета… В глазах все расплывалось, воздух вокруг начал казаться подернутым легкой дымкой. С какой-то отстраненностью я подумал, что, похоже, получил как минимум сотрясение мозга. Виктор отошел на пару шагов, вытащил из кармана пиджака носовой платок и начал брезгливо оттирать мою кровь со своего кулака. – Поднимайся. Сейчас свяжешься со своим партнером, и молись, чтобы он перевел деньги. Иначе ты получишь прописку посмертно в этом самом лесу, под этим камнем, рядом с которым сидишь. Я послушно начал подниматься. Черт, как же меня хорошо отделали. Похоже, у меня теперь есть реальный шанс победить в конкурсе «Лучшая отбивная месяца». Я встал. Выпрямиться с первой попытки не получилось. Меня повело в сторону. Чтобы не упасть, я облокотился на плиту и закашлялся. На куске камня красными пятнами растекалась моя кровь. Прокашлявшись и пару раз глубоко вздохнув, собираясь с духом, я силой воли заставил мир вокруг не кружиться. Выпрямившись, я повернулся к вымогателям. Зрение опять начало выкидывать фокусы. Мир вокруг просматривался будто сквозь пелену дыма. Появилось неприятное ощущение падения в пустоту. Я вновь пошатнулся и на этот раз упал, с размаху ударившись головой о плиту. Последнее, что мне удалось услышать перед тем как отключился, была реплика одного из мордоворотов: – Что, мля… за чертовщина происходит?! Глава 2 Новый мир. Нервы сдают у всех Максим Сознание пришло рывком, а за ним в голову накатывающей лавиной нахлынула боль. Из груди вырвался сдавленный стон. В расплывающееся сознание пришла мысль: «Какого черта я вообще решил очнуться?» Сколько времени прошло, пока я не перестал изображать неподвижный труп, в попытках справиться с головной болью, и смог все-таки заставить себя открыть глаза, – так и не удалось понять. Может быть, минута, а может, и все полдня. Открыв глаза, пришлось сразу же их закрыть, так как по ним больно резанул яркий солнечный свет. Похоже, проваляться без сознания пришлось довольно долго, так как когда меня привезли в лес и начинали, гм… уговаривать, только смеркалось, а сейчас уже, судя по яркости солнца, почти полдень. Собравшись с духом и для уверенности сделав пару глубоких вдохов, я охнул. Ребра обожгло сильной болью. Оставалось надеяться на то, что это просто ушибы, а не переломы. Сделав еще пару вдохов, но на этот раз неглубоких, чтобы не нагружать сильно грудную клетку, и смирившись с мыслью, что нужно прояснить ситуацию и понять, почему меня решили бросить, я поднял веки. Первое, что бросилось в глаза, это бескрайнее синее небо, которое проглядывало сквозь стебли травы, возвышающиеся над головой. Пролежав около десяти минут и бродя по небу бессмысленным взглядом, я пытался сообразить, когда настолько успела вырасти трава, которой вчера еще не было. Как только мне надоело бесцельно лежать, а прийти хоть к каким-то выводам так и не удалось, попытался сесть. Первая попытка оказалась неудачной, так как резкий приступ головной боли заставил лечь обратно и снова закрыть глаза. Спустя еще минут пять все-таки удалось придать телу сидячее положение и подтянуть себя к чему-то холодному и гладкому. Прислонив голову к поверхности камня, я обрадовался ему как другу. Значит, еще там, где и был вчера. Осторожный, чтобы не потревожить голову и не вызвать новый приступ боли, осмотр места, на котором я сидел, показал, что вокруг не видно ни черта, кроме травы, вымахавшей, судя по всему, на добрых полтора метра. Также осмотр выявил, что людей вокруг не обнаружено, кроме единственного недоразумения, сидящего посреди поляны и больше напоминающего хорошо отбитый кусок мяса, чем человека. Безрезультатно поломав голову над тем, какого черта меня бросили в лесу, не доведя дело до логического конца, и как здесь так быстро выросла трава подобных размеров, я так и не пришел ни к какому заключению. Яркое летнее солнце резало щурившиеся глаза. Отложив размышления в сторону, я принялся себя осматривать. Инвентаризация помятой тушки не порадовала. Хотя грела мысль, что все могло бы быть намного хуже. На лбу нащупалась большая ссадина, похоже, след от встречи с плитой при падении, и на затылке волосы слиплись от крови. Жутко болели ребра, которые вчера нежно погладили ногами мордовороты Виктора. Радовало, что нос все-таки не был сломан, хотя и прилично распух. Губы разбиты и, наверное, больше напоминали вареники. Вердикт крайне неоднозначный. Жить, похоже, я буду, но сильно сомневаюсь, что в ближайшее время этот факт будет меня безумно радовать, так как болело буквально все. Ну хоть ничего не сломано. Били сильно, но аккуратно, что, впрочем, не слишком удивляло. Должников обычно убивать сразу не принято, иначе они не смогут ничего отдать. В голову вновь полезли мысли – какого черта меня бросили здесь одного? Решили оставить в покое? Ага, мечтать не вредно. Этот урод явно не склонен ко всепрощению. Или решили, что я приложился о камень намертво, и сделали ноги, оставив тело в лесу? Могли бы и прикопать в таком случае… хотя бы чисто из вежливости… Я еще раз оглянулся вокруг. М-да, а поляна, похоже, не та… Над высокой травой возвышались деревья, совершенно мне незнакомые. Как минимум вчера мне их наблюдать не приходилось. Хотя если быть честным, вчера было совершенно не до окружающей флоры и, думаю, меня можно отлично понять. Еще раз присмотрелся к деревьям. Не знаю я таких пород. Хотя больше похоже на клены, но форма листьев ближе к тополям. Прикрыв глаза, прижал голову к камню. Прохлада немного успокаивала головную боль. Так, камень вчера был. Уже хорошо. Тогда с чего пейзаж поменялся? Не открывая глаз, ощупал свою опору и пришел к неутешительному выводу – все-таки придется встать. Справившись с болью, с третьей попытки мне удалось твердо встать на ноги и обернуться. И застыть… Плита, возле которой меня превращали в отбивную и о которую я приложился головой, была не больше метра. Эта же вытянулась от земли на добрых метра два, и почти до половины, начиная снизу, тянулись странные узоры. Я прикрыл глаза, борясь с ощущением уплывающей от меня реальности. Какого черта? Нет, серьезно, что за чушь творится в этом мире? Ответы на эти вопросы давать никто не спешил. Поборов желание встряхнуть головой, прогоняя наваждение, так как боялся вызвать новый приступ боли, я прислонился спиной к плите и медленно сполз по камню, вновь приняв сидячее положение. Машинально похлопав себя по карманам куртки, извлек на свет пачку сигарет и зажигалку. С удивлением осмотрев содержимое пачки, радостно хмыкнул. Все сигареты остались целы. Достав одну и прикурив, устроился поудобнее, насколько это позволял сделать холодный камень, прикрыл глаза и просто курил, стараясь выбросить все из головы. Боль начала понемногу отступать. Легкий порыв ветра принес прохладу, освежив избитое тело. В сознание опять полезли отогнанные подальше мысли. На этот раз отмахнуться от них не получилось. Я вздохнул. Период релаксации оказался недолгим. Надо постараться понять, что произошло, пока я был в отключке. Поляна явно другая. Точно не та, на которой меня добрый час доводили до кондиции куска хорошо отбитого мяса и на которой я вырубился. О чем это говорит? А говорит это о том, что меня таскали по лесу без сознания, как мешок с картошкой, после чего бросили. А вот почему бросили, это уже интересно. Не тот Виктор человек, чтобы отказаться от идеи вернуть свои деньги. Странная ситуация… Может, это юмор такой у представителей современного криминалитета? М-да… о времена, о нравы. Раньше мафиози были солиднее, отрубленную голову любимого коня, например, в постель подкидывали, а это как-то совсем несерьезно. Хотя Виктора тоже можно понять. Коня у меня нет, кота или другого любимца, чью голову можно было бы мне подкинуть, – тоже… Нет, все-таки ситуация отдает откровенным бредом. Отбросив окурок и минуту попялившись в пустоту перед собой, я пришел к выводу, что ответов на свои вопросы, сидя на месте, найти не смогу. Да и нужно как-то выбираться из этого леса домой. Похлопав руками по куртке, с удивлением нащупал смартфон, завалившийся за подкладку. Хорошо, что меня не обыскали как следует, так хоть связь осталась. А осталась ли? Мысленно читая все молитвы, которые были мне известны, я медленно выуживал телефон из-за подкладки легкой куртки и всей душой надеялся, что он остался цел. Спустя две минуты, показавшиеся вечностью, добыча была извлечена на белый свет. Продолжая тщетные попытки вспомнить еще какие-нибудь молитвы, включил его. Смартфон, явно издеваясь, утверждал, что сети не обнаружено. GPS также не находила ни одного доступного спутника. Ситуация складывалась невеселая, да и, если честно, веселой она не была и до этого. Взглянув на время, указанное на экране, я окончательно понял, что вчера мозги стрясли не только мне. Смартфон показывал три часа ночи, а солнце на небе говорило, что сейчас никак не меньше одиннадцати утра. Выругавшись на великом и могучем, я сделал над собой усилие и встал. Осмотревшись вокруг до сих пор мутным от боли взглядом, попытался решить, куда идти. Легкий ветерок взъерошил волосы. С минуту постояв на месте, я с грустью поднял глаза к небу и мысленно послал пешим сексуальным маршрутом Виктора и двух его подручных, что завезли меня непонятно куда, да еще и решили потаскать по лесу. Обведя взглядом окружающее пространство, констатировал, что левая сторона ничем не хуже, чем все остальные, и пошел в выбранном направлении, медленно переставляя ноги, с надеждой выбрести к людям еще до конца дня. Прогулки на свежем воздухе полезны для здоровья, и от этого даже можно получать удовольствие. Многие люди, ютясь в своих квартирах и душных офисах, только и мечтают о такой вылазке на природу, и мне очень повезло… «Еще бы по почкам не били, было бы вообще отлично», – бесцеремонно вмешался в мой сеанс аутотренинга язвительный внутренний голос. Уже несколько часов я тащился по лесу, которому не было видно конца, и как мантру повторял: «Мне хорошо. Я на природе. У меня ничего не болит, черт… ну совсем ничего не болит…» С каким же удовольствием я буду сидеть на суде у этого ублюдка, обеспечившего мне отдых на природе и телесные повреждения средней тяжести. А, черт с ним, с Виктором. Выберусь к людям, тогда буду о нем думать, сейчас можно порадоваться тому, что на дворе середина лета, а не зима, да и прогулки на свежем воздухе, как говорят, полезны для здоровья, особенно при моем сидячем образе жизни. Гм, а вот побои – не очень… Интересно, а одно другое компенсирует? Как-то я в этом сомневаюсь… Ситуация постепенно начала усугубляться жаждой. Последний раз я пил вчера, часов в шесть вечера, если не считать того, что позже наглотался своей же собственной крови. О том, что тогда же я и поел в последний раз, вообще старался не вспоминать. Проснувшийся желудок давал знать о своем присутствии урчанием и явно хотел сказать, что жив и не пострадал после вчерашнего избиения, и не отказался бы что-нибудь переварить, но с ним дела обстояли пока еще терпимо. В довершение меня слегка подташнивало, и как это ощущение уживалось вместе с голодом, я понять был не в силах, серьезно начиная беспокоиться, что получил сотрясение мозга. По крайней мере, это бы меня не удивило. М-да… я еще наивно предполагаю наличие данного вещества в своей бестолковой голове. Если бы оно там было, то вряд ли бы я оказался в подобной ситуации. Стараясь не сбиться с выбранного курса, я шел только вперед. Солнце нещадно пекло. Пот тонкими струйками стекал по вискам. Безумно хотелось пить. Все время моего путешествия, которое длилось уже часа четыре, не покидало ощущение неправильности окружающего мира. Вокруг знакомые породы деревьев странно перемешивались с флорой, про которую я точно знал, что раньше не видел. Никогда не считал себя особым знатоком растений, да и мои вылазки на природу обычно ограничивались шашлыками с пивом, но не покидало ощущение, что вчерашний вечер, как и сегодняшнее утро, не будут уже казаться такими ужасными по сравнению с тем, что меня ожидает. Четко сформулировать в мысли это ощущение так и не получилось, но я всегда доверял своим предчувствиям. Как показывала практика, на такие вещи у меня чутье. Жаль, что прислушиваюсь я к нему редко… Спустя пару часов путешествия, когда горло окончательно пересохло и в нем уже можно было жарить яичницу, я услышал еле различимое журчание, доносившееся откуда-то справа. Все мысли в сознании заслонило только одно желание – пить! Не разбирая дороги, я ломился сквозь кусты, словно ужаленный носорог, стремясь к источнику звука. Спустя десять минут журчание усилилось, и из последних сил, продираясь сквозь заросли колючего кустарника, обдирая и так уже пострадавшее лицо и руки, наконец прорвался на берег небольшой реки. С улыбкой блаженного идиота я кинулся к воде и, запнувшись о корень какого-то растения, растянулся на земле во весь рост. Пролежав пару мгновений и придя в себя после удара о землю моей многострадальной тушки, я с кряхтением поднялся и отряхнул штаны. В районе правого колена красовалась большая дыра. Переведя взгляд на реку, шириной метра два, я отер ладони от налипшей грязи. В мозгу бродили мысли о том, что после употребления воды неизвестной чистоты веселое времяпрепровождение в ближайших кустах мне обеспечено. Это в лучшем случае. Но мысль надолго не задержалась и, наплевав на все, я опустился на колени рядом с самой кромкой воды и начал пить. Прохладная вкусная вода принесла долгожданное блаженство. Влага проливалась из сложенных корабликом ладоней. Оторваться от процесса утоления жажды получилось только минут через десять. Упав тут же на берегу, на пятую точку, я прикрыл глаза с улыбкой полностью счастливого человека. Если бы избитое тело не болело и не саднили свежие царапины, я окончательно бы почувствовал себя на отдыхе. Еще бы в идеале мангал с шашлыками и женскую компанию… М-да, как говорится, мечтать не вредно. Зачерпнув горсть воды, я намочил раскаленные солнцем волосы. Мгновения блаженства, к моему сожалению, продолжались недолго. Голос желудка вновь нагло пробился сквозь чувство нирваны, в которое я погрузился, и решительно отрезал, что одной водой он сыт не будет; но перспектив пообедать не было совершенно. С грустью посмотрев на быстро текущую воду и слегка встряхнув головой, пытаясь отогнать навалившуюся апатию, взял себя в руки. Смысла оставаться на месте нет, и вряд ли он появится. Нужно выходить обратно к людям, иначе я тут загнусь от голода. Достав смартфон и узнав, что сети по-прежнему не обнаружено, с тяжелым вздохом потерев разбитый нос, я побрел вдоль берега речки, уже сегодня к ночи надеясь выйти к цивилизации. Ведь меня отвезли не так уж и далеко от города. Но все-таки странно, что до сих пор не появилась сеть и мобильник пока болтается бесполезным куском пластика в кармане… Сумерки подкрались незаметно. Сосредоточившись на монотонном переставлении ног в попытке абстрагироваться от чувства голода, я осознал, что начинает смеркаться, а лес до сих пор не кончился. Оглядевшись вокруг, я выбрал самое, как мне показалась, удобное место и уселся, опершись спиной о ствол дерева. М-да. На губах блуждала грустная улыбка. Мы строим планы, чтобы они рушились. Судя по всему, спать придется в этом лесу. Смирившись с фактом и за полчаса собрав сушняк, я развел небольшой костер, чтобы хоть как-то разогнать все больше сгущающуюся темноту, создающую угнетающую атмосферу. Смотря на языки пламени, я все пытался понять, что за чертовщина творится. По моим прикидкам, уже как минимум должен был кончиться лес и начаться либо деревни, либо дачные поселки, или хотя бы трасса, но складывается ощущение, что ему конца и края не видно. Телефон по-прежнему говорил, что сети нет. Оторвав задумчивый взгляд от костра, я посмотрел на текущую воду реки и зябко поежился. Несмотря на тепло костра, ночь была прохладной. Ничего не понимаю: такого быть не должно. Я точно помню, сколько времени и примерно с какой скоростью мы ехали в этот лес, и если даже учитывать то, что меня еще передвигали в бессознательном состоянии, бросив в итоге в неизвестном месте, то все равно я не мог оказаться настолько далеко от людей, что за день не смог выйти хотя бы к какой-нибудь дороге, не говоря уже о выходе из леса. Гнетущее состояние усиливалось. Голод отдавался болью в уже давно пустующем желудке. Апатия навалилась с новой силой и усугублялась окружающим пейзажем, начавшим меня все больше нервировать. Пытаясь поднять настроение, я достал смартфон и включил плеер на первой случайной песне, положил его рядом и, прикурив сигарету, зацепился взглядом за отражение в воде уже успевшей выйти луны. Не поднимая головы к небу, я встал и нетвердой походкой подошел ближе к реке, недоуменно уставившись на отражающуюся картину. Из телефона доносился жизнерадостный голос певца, а я пытался осознать, не мерещится ли мне то, что я вижу, и собирался с духом, чтобы посмотреть вверх и сверить отражение и реальность. Подняв взгляд, я замер. Да, я не рок-стар, но моя гитара горит…[1] Чувство времени исчезло. Я осознал себя стоящим в той же позе, с открытым ртом, все так же пялящимся на ночное небо, когда из динамиков раздавался уже хриплый голос Лепса, поющий о том, насколько он сегодня счастлив. Я же в настоящий момент счастливым себя не чувствовал… ну совершенно… скорее я чувствовал себя психом, внезапно обнаружившим, что он действительно спятил. И если до сих пор я не считал себя сумасшедшим, хотя многие мои знакомые и друзья мне говорили об обратном, то теперь точно был уверен, что вчерашнее происшествие с ударами по моей дурной голове завершило процесс превращения в полоумного. И что-то мне подсказывало, что в скором времени я стану гордым обладателем желтого билета…