— А кто их не знает? Валька да Женька, проститутки наши купчинские. А что? — Да все нормально. Все по закону. Меня вот Валя интересует. Воробьева. Где ее найти можно знаешь? — Сергей Клавдиевич, я все знаю. Я не знаю только арестуют меня сегодня или отпустят? — По — всякому может случиться. Через час Жук на работу выходит, будет требовать твоего ареста и беседы с тобой наедине. — К Жуку мне нельзя. Здоровье потеряю. Помогите, Сергей Клавдиевич, вырваться на свободу. А я вас отблагодарю так, как вам и не снилось. — Это как же? — А как угодно. Хотите расскажу все что знаю, про всех кто вас интересует? А хотите… долларов вам дам пару тысяч? — Чего? Откуда у тебя Вова доллары? — Оттуда, — Вова показал пальцем в пол, — из — под земли. Я ведь не зря по местам боев шастаю, роюсь — копаюсь. — Доллары на местах боев копаешь? — И такое случается. Если сами брать баксы боитесь, хотите я через адвоката, того — толстого что вы для меня привели передам. Как бы оплачу его услуги, а он с вами по — братски поделится? — Про адвоката забудь. А что… доллары настоящие? — Натуральные. Только вот 1939 года выпуска. — Ну покажи мне свои доллары. — Только когда выпустите. С собой не ношу. Серомышин, недоверчиво посмотрев в невинные Вовины глаза, пришел к выводу о великой сказочной сущности этого паренька. — Сказки я Вова люблю. Особенно Аркадия Гайдара — военные. Про мальчиша — плохиша. Ты мне их почитаешь на досуге. А сейчас, если хочешь уйти домой, расскажи мне, где найти Валю Воробьеву. — А что ее искать? У подруги своей Женьки Долматовой живет. Ее адрес можете в моем уголовном деле почитать. В протоколе изъятия все данные понятых есть. Впрочем, я могу вам Женькин телефон дать. Позвоните ей да спросите где Валька. Записывайте телефон. Серомышин вписал продиктованные Вовой цифры в перекидной календарь. — Вова, а что нового про Сеню «Уролога» сказать можешь? — О, Сергей Клавдиевич, много чего могу сказать. Тут целая история. — Вовчик, я тебя внимательно слушаю. — А домой отпустите? — Не только отпущу, но и дело закрою, если что дельное поведаешь. — Валька Виноградова с Сеней Урологом связалась. Поселилась у него. Теперь у них семья из трех человек. — Почему из трех? Кто третий? — Подруга Валькина — Женька Долматова. Она ведь тоже у Сени или вторая двоюродная жена, или подруга жены. Но сейчас квартира Сени пустует. Валька у Женьки живет. А Сеня в бега подался. — Откуда Вова у тебя такие подробности? — Я, Сергей Клавдиевич, уже пять лет состою членом поискового отряда «Забытая Родина». Все эти годы мы с товарищами работаем на местах былых сражений Великой отечественой войны. Официальная цель — поиск и перезахоронение останков советских воинов. Но вы понимаете, Сергей Клавдиевич, что в процессе раскопок попадается все что угодно — от взывчатых веществ до вещей куда более интересных. — Чем ты, Вова, занимаешься я знаю. Но какая связь твоих занятий с информацией об интересующих меня личностей? — Все просто как в танке КВ-1, который мы недавно откопали. Основной район нашей работы — Синявинские болота и Синявинские высоты. Страшнейшие бои там были я вам скажу… — Скажи лучше при чем тут Валька Воробьева? — Валька родилась и выросла в деревне Синькино на синявинских болотах. У нее там до сих пор домик остался, типа дачи. Я с Валей, можно сказать, с детства знаком. Около ее домика все перерыл. У нее на огороде, помогая сажать картошку, одних патронов ящика два накопал, а гранат… Ой. Будем считать что вы это не слышали. — Болтлив, ты Вова. Но для меня это хорошо. Дальше что? — А дальше то, что Сеня «Уролог» у Вали в деревне в ее домике и поселился. И неплохо живет. — Чем же он там занимается? — Всем жителям вполцены биотуалеты устанавливает. Из города привозит на каком — то Запорожце и пенсионерам продает в день выплаты пенсий. Народ доволен. Спрос есть. Сейчас ведь зима. В туалет на улицу ходить не удобно. Кроме того, наладил техническое обслуживание этой техники. Впрочем, вы у Вальки можете подробности узнать. Она в деревню к Сене частенько наведывается. — Вова, позвони — ка Долматовой, попроси к телефону нашу подругу. — Не вопрос. Загуляев набрал номер телефона. — Алло. Девушка, сколько у вас стоит расслабиться и забыться? Что? Не работаете уже? Жаль… Женька это я, Вова. Не узнаешь уже старых клиентов? Слушай, а Валюха дома? Позови — ка ее по делу. Вова передал телефон Серомышину. — Слушаю, — отозвался в трубке Валин кокетливый голосок. — И я, Валюша, слушаю внимательно ваши объяснения. — Кто это? — Догадайся с двух раз. — Кажется узнала. Сергей Клавдиевич? — Он самый. — Давно к вам хотела зайти, да все дела срочные не позволяли. — Знаю я твои дела. Раз хотела, прямо сейчас иди. Я в кабинете жду. Полчаса хватит? — Полчаса? Ну хотя — бы тридцать две минуты дайте, вещи собрать. — С вещами собралась? Это хорошо. Значит чувствуешь свою вину. Впрочем, вещи можешь оставить, если есть что дельное мне рассказать. — Конечно есть, Сергей Клавдиевич. — Тогда жду. — Ждите. Скоро буду. В ожидании Воробьевой, Серомышин, вспомнив о недавно прозвучавших финансовых предложениях, продолжил беседу с Загуляевым. — Так где ты, Вова, долларов накопал? — Летом в Белоруссию ездил в командировку. В Гомельскую область. Ельский район. Мы там раскапывали партизанскую базу времен войны. Там и накопал. — Откуда же на партизанской базе доллары взялись? — Трудно сказать. Похоже что из Польши. Я эти баксы нашел в истлевшей сумке рядом с останками какого — то поляка. Сумка сгнила, а баксы, не как новые конечно, но сохранились отлично. — А с чего ты решил что останки человека принадлежат поляку? — Документы при нем были: Гжегош Бженчик Пчукевич, банковский клерк, польское удостоверение личности, выдано в марте 1939 года. То есть еще до начала второй мировой войны. — И как же польский клерк в Белоруссию попал? — Этот вопрос требует изучения. В сумке тетрадь была. Похоже что личный дневник этого поляка. Текст слабый, но почерк хороший и разобрать можно. Большую часть записей я перевел по словарю, но все равно нужно найти хорошего переводчика с польского на русский и кое — что уточнить. — И зачем тебе, Вова, доллары 1939 года выпуска? Они же давно не действительные. В музей сдашь за деньги? — Вы, Сергей Клавдиевич, плохо знаете Федеральную резервную систему США — это ихний главный банк так называется. Насколько мне удалось выяснить, в Америке до сих пор находятся в свободном обращении все долларовые банкноты начиная с 1928 года выпуска по настоящее время. Так что эти доллары вполне можно обменять на более свежие или на рублики. — Ну это я не в курсе событий. И где же этот поляк лежал? Прямо с долларами в лесу? — В лесу. Внешне там уже давно ничего от прежней базы не осталось. О том, что партизаны целый год жили в этом месте мы узнали от местных жителей и из архивных документов. Обычно мы копаем весной, когда земля выталкивает наружу свое содержимое после схода снега. Ямки всякие, холмики роем, помня при этом, что сапер ошибается только один раз. В одном месте в яме оставшейся от разрыва артиллерийского снаряда, земля как бы провалилась и остатки бревен из под нее торчат. Ясно, что землянка была или блиндаж и засыпало его взрывом. Я ковырнул лопатой саперной бревнышко — открылся лаз. Как — бы дыра в земле. Пролез туда. Вещи нашел, сняряжение, останки поляка и еще двух человек. На плече у поляка сумка с долларами была. Держался он за нее перед гибелью цепко — еле вырвал из его окостеневших пальцев. — И сколько там было долларов? — Немного. Десять тысяч всего.