Струя воздуха выходила из скафандра. Почему-то ему было совсем не страшно. Молчанов глядел в бесконечную даль. Чернота давила ему на веки и на легкие. Ему чудилось, что звезды начинают лопаться, как шарики. Их осколки, крупные и мелкие соединяются снова, формируя новые звезды и планеты. Молчанов летит так быстро, что за секунду преодолевает сотни таких звездных систем. Их жители приветствуют Молчанова — покорителя галактики. А он приветствует их. Корабли, проносятся мимо, салютуя ему огнями. Некоторые похожи на наши, другие совсем не похожи. Для них Молчанов легенда, встретиться с ним несбыточная мечта. Но время его заканчивается. Молчанов машет им и прощается навсегда. Кто-то схватил за руку, и тьма окончательно поглотила Молчанова. ГЛАВА 7 В зале связи ЦУПа остались несколько человек: дежурные операторы, охранник и Макс с Бруно. Третий час наверху продолжалось закрытое заседание. Приехали политики и военные, здание оцепили живым щитом. Неравнодушные люди тоже съезжались к ЦУПу. Ходили слухи, что на Прайме-1479 взорвался реактор и весь экипаж погиб, другие поговаривали, что несколько человек смогли укрыться в челноке и доживают последние часы перед неминуемой гибелью. Бруно нервно ходил взад-вперед. На очередном круге он остановился у стола Макса и отдышался. Макс вытащил из уха наушник и посмотрел на него исподлобья. Несмотря на духоту, Бруно носил теплый свитер с широким вырезом на груди. — Что слушаешь? — спросил Бруно. — «Как ты велик» Элвис. Бруно смущенно пожал плечами. — Элвис Пресли. Не слышал никогда? Бруно с виноватым видом улыбнулся и взглянул на пустой стул. Макс кивнул ему и тот с нетерпением уселся. — Музыка мешает думать, — заговорил Бруно, протирая от пота душки очков. — Люблю тишину. — Сними ты эту шубу, — Макс подергал край свитера. — У меня низкий гемоглобин и давление. Отсюда постоянный озноб. Бруно взглянул на себя сверху вниз, застеснялся и покраснел. — Не парься. Девочек здесь нет. — Это все из-за веса. Моя мама тоже полная. — И отец? — У меня его не было. Мать родила по программе прироста населения. — Главное, что у тебя тут все в порядке, — Макс тыкнул ему в лоб. Бруно улыбнулся. — Скоро они вернутся? — спросил он с нетерпением. — Тебе все равно правду не расскажут. Бруно с любопытством посмотрел на Макса. — Это почему не расскажут? — Классическая история, мужик. Немного слов о героической самоотверженности экипажа. Дальше людей подержат в неизвестности — подогреют интерес. Рейтинг взлетит, финансирование тоже. А как там на самом деле было, знают только там, — Макс указал взглядом в потолок. — Может на корабле предохранитель на антенне сгорел, и всего-то. Бруно еще некоторое время обдумывал услышанное. — Ты все это выдумал, да? — А ты не веришь? Бруно отрицательно покачал головой. — Наивный ты, малый. — Мистер Маккензи и мистер Ворошилов никогда бы не пошли на такое. Макс усмехнулся. — Ты столько лет знаешь Маккензи и веришь, что он чист, как слеза ребенка? — Стал бы экипаж так рисковать, ради этого рейтинга… — А никто и не говорит, что они все были в курсе. Для саботажа достаточно одного человека. И то, что корабль не взорвался, доказывает, что его план удался. Бруно снова задумался. Поправив очки, он почесал лоб и спросил с неуверенностью: — Если так, то это сделала Нака Миура? — Да, брось. Эта дурочка, «Я надену платье с рюшками на пресс-конференцию» никогда бы не провернула ничего подобного. Здесь нужен опыт и отсутствие страха замарать руки. — На кого ты намекаешь? — А я и не намекаю. Бруно впал в ступор. — Ладно, расскажу тебе историю в тему, про моего папашу, которого ты святым считаешь, — заговорил Макс. Бруно выпрямил спину и приготовился слушать. — Был такой инженер Сергей Палыч Анисимов. Работал с отцом над проектом Ноя. Умнейший мужик, ростом под два метра. Отец мой тогда был никому неизвестный инженеришка, возглавлял разработку герметичных замков для стыков узлов Ноя — та самая революция за которую его так любят, — Макс показал руками кавычки. — Как-то Анисимов пришел к отцу и сказал, что замки ненадежны. Он доказал это математически и предложил взамен другую конструкцию, более простую и надежную. И что ты думаешь? Бруно молчал. — Разве отец мог рассчитывать на место директора проекта с революционной разработкой на которой фамилия какого-то Анисимова? Он послал его. А вот Анисимов оказался мужик не промах, пообещал достучаться до начальства. Мой папаша не мог этого допустить и решил атаковать первым — обвинил Анисимова в коррупционных растратах, которых, конечно, не было. Анисимова выгнали, а через год он умер где-то под Подольском. Придавило краном на стройке. Ну, а папаша мой получил должность директора, кучу денег, связи, и началась великая стройка. А через два года первый модуль Ноя взорвался прямо на орбите. У Бруно пересохли губы. — Это же был… — Несчастный случай, — договорил за него Макс. — Ну конечно. Обвинили во всем погибших строителей. Ошибка при монтаже. Мертвые же не могут опровергнуть. Только вот нестыковочка интересная: следующие модули строились уже с другими герметичными замками, теми самыми, что предлагал Анисимов. Бруно выглядел, как ребенок, которому сообщили, что его родители на самом деле приемные. Макс настраивал модуль-компьютер и искоса поглядывал на охранника. — Если ты все это знаешь, почему так легко рассказал мне? — спросил Бруно. — Это все знают. — Тогда почему никто не расследует? Макс усмехнулся. — А кому это надо? Бруно окончательно опешил. — Вся эта совместная работа НАСА и Роскосмоса — обычная болтовня для толпы, — продолжал Макс. — Вокруг миссии вертится небывалое количество денег и политического капитала. Идет борьба за возможность всем этим распоряжаться. Бруно прокашлялся. — Но также нельзя. Это спасательная миссия. Мы все здесь работаем ради нее, русские и американцы, вместе. А ты говоришь, что это не так, и эта твоя история про мистера Ворошилова больше похожа на выдумку. — Верь во что хочешь, — сказал Макс безразлично. — Вот и буду верить, — Бруно встал. — Я верю в людей, в то, что они здесь делают не ради денег, а ради спасения марсиан от смерти. Тебе с детства разбаловали деньгами. Ты не веришь в то, что человек может что-то делать просто так — ради идеи. Вот тебе и мерещатся заговоры, ты стравливаешь русских и американцев, — Бруно сделал глубокий вдох, приложив руку к груди. — Тебя просто коробит, что все идет не так как тебе хочется, что ты здесь, а мог быть наверху, вот ты и поливаешь уважаемых людей грязью. Макс дослушал с невозмутимым выражением лица. Бруно встал и твердым шагом ушел к себе. Спустя несколько минут дежуривший у входа охранник вышел в коридор. Макс, пригибаясь, пробрался к терминалу Маккензи и подключил модуль-компьютер. — Ты с ума сошел? — в ужасе прохрипел Бруно и указал в потолок. — Я отключил камеры. Пока охранник не вернется они не заметят. Скажи пароль от его терминала.