– Попробую. – О большем я и не прошу. Если попадете в кость, он будет знать, что это вовсе не со зла. Итак, начнем. Как тебя зовут? – Э… Билл. – Билл, а дальше? – Просто Билл. Больше ничего. – Может, ранить его, сенатор? – спросила Гвен. – Чтобы освежить память? – Пожалуй. Куда хочешь, Билл? В левую ногу? Или в правую? – Ни в какую! Послушайте, сенатор, меня и вправду зовут просто Билл. И пусть она уберет от меня эту штуку, ну пожалуйста! – Держите его под прицелом, госпожа Хардести. Билл, она не станет в тебя стрелять, если ты не будешь упрямиться. Что стряслось с твоей фамилией? – У меня ее никогда не было. В приюте Святого Имени меня звали «Билл номер шесть». Это на шарике, в Новом Орлеане. – Ясно. Кажется, я начинаю понимать. Но что стояло в твоем паспорте, когда ты сюда прилетел? – У меня его не было, только рабочая карточка. Там написано «Уильям – среднее имя отсутствует – Джонсон». Но это выдумал вербовщик. Эй, она опять на меня пушку наставила! – Тогда не делай ничего, что может ее раздражать. Сам знаешь, каковы женщины. – Еще бы! Им вообще нельзя давать огнестрельное оружие! – Интересная мысль. Кстати, о твоем оружии: мне хотелось бы его разрядить, но я боюсь, что оно взорвется у меня в руке. Рискнем твоей рукой. Не вставая, повернись спиной к госпоже Хардести. Я подтолкну твой пугач, чтобы ты до него дотянулся. Когда я разрешу – но не раньше! – можешь опустить руки и разрядить его, а затем снова положи руки за голову. И внимательно выслушай то, что я скажу сейчас. Госпожа Хардести, когда Билл повернется, прицельтесь ему в позвоночник, чуть ниже шеи. При любом подозрительном движении стреляйте на поражение. Не ждите команды, не давайте ему второго шанса, не наносите раны – убейте на месте. – С превеликим удовольствием, сенатор! Билл издал протяжный стон. – Ладно, Билл, поворачивайся. Без рук, только с помощью силы воли. Он развернулся на заднице, царапая пол каблуками. Я с удовлетворением отметил, что Гвен крепко держит пистолет обеими руками. Взяв трость, я подтолкнул самопальное оружие Билла, и оно оказалось прямо перед ним. – Билл, не делай резких движений. Опусти руки. Разряди свой пистолет. Оставь затвор открытым и положи патрон рядом. Затем снова руки за голову. Стоя рядом с Гвен и опираясь на трость, я затаил дыхание на то время, пока Билл выполнял мои инструкции. Я убил бы его без угрызений совести и не сомневался, что так же поступила бы и Гвен, стоило ему попытаться направить на нас свой самопал. Но меня беспокоил вопрос о том, что делать с телом. Мне не хотелось его смерти. За пределами поля боя или госпиталя не так-то легко объяснить наличие трупа: оно создает ненужные проблемы. Управлению это точно не понравится. Поэтому я облегченно вздохнул, когда он выполнил данное ему задание и снова заложил руки за голову. Орудуя тростью, я подтянул к себе его мерзкий пистолетик и единственный патрон к нему, после чего спрятал патрон в карман, наступил каблуком на ствол, сплющив дуло, и раздавил спусковой механизм. – Можете немного расслабиться, – сказал я Гвен. – Нет необходимости убивать его прямо сейчас. Достаточно ранения, как и раньше. – Так точно, сенатор. Можно мне его ранить? – Нет-нет! Только если он будет плохо себя вести. Билл, ты ведь будешь хорошо себя вести? – А я что, плохо себя вел? Сенатор, пусть она хотя бы поставит пушку на предохранитель! – Ну-ну! У твоей предохранителя не было. И ты не в том положении, чтобы чего-то требовать. Билл, что ты сделал с проктором, которому ты дал по башке? – Э-э, что? – Да брось. Ты являешься сюда в кителе проктора, который тебе явно не впору, а штаны вообще к нему не подходят. Я прошу тебя предъявить документы, а ты хватаешься за пушку – к тому же еще и самопал, ради всего святого! И как давно ты принимал ванну? Но сперва скажи, что ты сделал с владельцем кителя. Он мертв? Или ты просто оглушил его и запихнул в шкаф? Отвечай быстрее, или я попрошу госпожу Хардести дать тебе стимулятор памяти. Так где он? – Не знаю! Я ничего такого не делал! – Ну-ну, мальчик мой, только не надо врать. – Это правда! Клянусь честью матери, истинная правда! Насчет чести его матери у меня имелись сомнения, но высказывать их вслух было бы невежливо, особенно с учетом того, насколько жалкий тип валялся передо мной. – Билл, – мягко сказал я, – ты не проктор. Надо ли объяснять, почему я в этом так уверен? – (Главный проктор Франко – известный во всей Солнечной системе солдафон. Если кто-нибудь из его шестерок явится на утреннюю поверку в таком виде и воняя, как этот несчастный придурок, ему повезет, если все закончится отправкой на шарик с первым же кораблем.) – Но если настаиваешь, объясню. Тебе когда-нибудь засовывали булавку под ноготь, нагревая потом ее конец? Отлично освежает память. – Лучше заколку для волос, сенатор, – живо подсказала Гвен. – Больше масса, лучше сохраняется тепло. У меня есть с собой. Можно я займусь им? Можно? – Вы хотели сказать «Разрешите мне»? Нет, детка, прошу вас держать Билла на мушке. Если придется прибегнуть к подобным мерам, я не стану просить об этом даму. – Ох, сенатор, вы такой мягкосердечный! Вы отпустите его, когда он будет готов все выложить. Зато я не такая. Давайте я покажу, ну пожалуйста! – Ну… – Уберите от меня эту кровожадную суку! – пронзительно завопил Билл. – Билл! Немедленно извинись перед дамой. Иначе я позволю ей делать с тобой что угодно. Он снова застонал: – Прошу прощения, леди. Извините. Но вы чертовски меня пугаете. Прошу вас, не засаживайте мне заколку под ноготь – я видел, как это проделали с одним парнем. – Могло быть и хуже, – весело заверила его Гвен. – Медный провод двенадцатого размера проводит тепло куда лучше, а в мужском теле хватает интересных мест, куда его можно приложить. Намного действеннее, и результат достигается быстрее. Сенатор, – задумчиво добавила она, – у меня в маленьком чемодане есть медный провод. Если вы минутку подержите пистолет, я достану. – Спасибо, дорогая, но, возможно, мы обойдемся без этого. Кажется, Билл хочет что-то сказать. – Никаких проблем, сэр. Но вы же хотите, чтобы я держала провод наготове? – Может быть. Посмотрим. Билл, что ты сделал с тем проктором? – Я ничего не делал, я вообще его не видел! Просто два чувака сказали, что у них есть для меня работенка за налик. Я их не знаю и раньше не видел, они не из наших, но все время появляются новенькие, и Фингерс сказал, что с ними все норм. Он… – Погоди. Кто такой этот Фингерс? – Э-э… мэр нашего закоулка. Пойдет? – Подробнее. Вашего закоулка? – Нужно же человеку где-то спать? У важных шишек вроде вас есть жилой модуль с именем на двери. Если бы мне так повезло! Дом ведь там, где живешь. – Полагаю, ты хочешь сказать, что ваш закоулок и есть твой дом. Где это? Кольцо, радиус, сила тяжести? – Э-э… не совсем так. – Рассуди здраво, Билл. Если нечто находится внутри главного цилиндра, а не снаружи, в одном из придатков, его местоположение можно описать именно таким образом. – Может, и так, но описать не получится – туда попадают иначе. И я вас туда не проведу, потому что… – Его лицо исказилось от неподдельного ужаса, отчего он, казалось, постарел лет на десять. – Только пусть она не пытает меня раскаленной проволокой и не отстреливает от меня кусочки! Пожалуйста! Просто вышвырните меня в космос, и покончим с этим, ладно? – Сенатор? – Да, госпожа Хардести? – Билл боится, что если ему сделают слишком больно, он расскажет, где ночует. Все дело в том, что там ночуют и другие бродяги, а «Золотое правило», как мне кажется, недостаточно велико, чтобы он мог от них спрятаться. Если он выдаст место их ночлега, они его убьют. И вероятно, будут убивать медленно. – Билл, ты поэтому упрямишься? – Я и так много наговорил. Вышвырните меня в космос. – Пока ты жив, Билл, ни за что не вышвырну. Ты знаешь то, что нужно мне, и я намерен вытянуть это из тебя, даже если придется применять медный провод и самые причудливые идеи госпожи Хардести. Но, возможно, я обойдусь без ответа на вопрос, который тебе задал. Что с тобой случится, если ты расскажешь или покажешь мне, где находится ваш закоулок? Билл медлил с ответом, но я его не торопил. Наконец он проговорил, понизив голос: – Семь месяцев назад ищейки поймали и раскололи одного чувака. Слава Иисусу, не из моего закоулка, а из служебной зоны возле сто десятого кольца, внизу, где полная сила тяжести. В общем, ищейки пустили туда газ, и куча пацанов погибла… но этого чувака они отпустили. Только это мало ему помогло – не прошло и суток, как его схватили и заперли вместе с крысами. Голодными крысами. – Понятно. – Я посмотрел на Гвен. – Только не крысы, сенатор, – сглотнув, прошептала она. – Терпеть не могу крыс. Пожалуйста. – Билл, вопрос насчет вашего закоулка – твоего укрытия – снимается. И я не прошу тебя назвать других бродяг. Но на все прочие вопросы я ожидаю полного и быстрого ответа. Хватит тянуть резину и впустую тратить время. Согласен? – Да, сэр. – Начнем сначала. Двое незнакомцев предложили тебе работу. Расскажи, что это за работа. – Ну… они сказали, что дел всего на пару минут, ничего особенного. Надеть китель, притвориться ищейкой, позвонить в эту дверь, спросить вас и сказать: «Сообщение от Управляющего». Дальше вы и сами знаете. И когда я скажу: «Эй, вы же не сенатор! Или все-таки сенатор?» – они должны были ворваться и арестовать вас. – Билл укоризненно посмотрел на меня. – А вы все испортили. Вы, а не я. Вы все делали не так, как ожидалось. Захлопнули дверь у меня за спиной – а не должны были. А еще оказалось, что вы и в самом деле сенатор… и она тут еще с вами. – При упоминании Гвен его тон сделался особенно горьким.