НЕВЕРНО НАПИСАННОЙ ФАМИЛИИ Вопросы, требующие ответа: 1. Толливер или Тальяферро? 2. Почему Т. должен умереть? 3. Почему «умрем мы все», если Т. не умрет к полудню воскресенья? 4. Кто тот покойник, называвший себя Шульцем? 5. Почему я – естественная кандидатура на роль убийцы Т.? 6. Необходимо ли данное убийство? 7. Кто из Общества памяти Уокера Эванса натравил на меня этого болвана? И зачем? 8. Кто убил Шульца? И зачем? 9. Почему персонал «Конца радуги» сразу же скрыл все следы убийства? 10. (Вопрос общего характера) Почему Гвен ушла раньше меня, почему она пришла сюда, а не к себе, и как она сюда попала? – Будем рассматривать по порядку? – спросила Гвен. – Номер десятый – единственный, на который я могу ответить. – Я добавил его только что, – сказал я. – Что касается первых девяти – если я сумею найти ответы на любые три из них, то смогу путем умозаключений ответить и на остальные. Я продолжил набирать текст на экране: ВОЗМОЖНЫЕ ДЕЙСТВИЯ Если опасность или тупик - бегай кругами, погромче крик – И что, помогает? – спросила Гвен. – Каждый раз! Спроси любого старого вояку. А теперь – вопросы по порядку. В. 1 – Позвонить каждому Тальяферро в справочнике. Узнать желаемое произношение фамилии. Вычеркнуть всех, кто произносит в ней каждую букву. В. 2 – Откопать информацию обо всех оставшихся. Начать с архивов «Вестника». В. 3 – Занимаясь вопросом номер 2, не упускать из виду любых событий, ожидающихся в воскресный полдень или запланированных на это время. В. 4 – Если ты прибываешь на орбитальную станцию «Золотое правило» и хочешь скрыть свою личность, но должен иметь доступ к паспорту и другим документам, чтобы улететь отсюда, – где ты их спрячешь? Намек: выяснить, когда будущий покойный прибыл на «Золотое правило». Затем проверить отели, камеры хранения, депозитные ячейки, почту до востребования и т. д. В. 5 – отложить. В. 6 – отложить. В. 7 – Постараться позвонить каждому, кто связан «Клятвой Уокера Эванса». Продолжать, пока один из них не проговорится. Примечание: возможно, кто-то со студнем вместо мозгов слишком много болтал, сам о том не догадываясь. В. 8 – Моррис, или метрдотель, или помощник официанта, или все они, или кто-то двое из них знают, кто убил Шульца. Кто-то из них явно этого ожидал. Так что поищем ключик к каждому из них – выпивку, наркотики, деньги, секс (comme ci ou comme ca[7]), – и еще, как тебя звали на шарике, дружок? Уж не разыскивают ли тебя? Найти слабое место и надавить. Проделать это со всеми троими, а потом посмотреть, сходятся ли их рассказы. В каждом шкафу есть свой скелет. Таков закон природы – и поэтому надо найти все эти скелеты. В. 9 – Деньги (вполне убедительное предположение, пока не доказано обратное). (Вопрос: во что мне все это обойдется? Смогу ли я это себе позволить? Контрвопрос: могу ли я позволить себе не заниматься этим?) – Вот что интересно, – задумчиво проговорила Гвен. – Когда я сунула нос в твои дела, я думала, у тебя серьезные проблемы. Но, похоже, у тебя все в порядке. Зачем тебе вообще что-то делать, муженек? – Я должен его убить. – Что?! Но ты же не знаешь, о каком Толливере идет речь! И о том, почему он должен умереть. Если вообще должен. – Нет-нет, я не о Толливере. Хотя в итоге может оказаться, что Толливер все-таки должен умереть. Нет, дорогая, я о том, кто убил Шульца. Я должен найти его и убить. – О, я, конечно, понимаю, что убийца заслуживает смерти. Но почему этим должен заниматься ты? Ты не знаком ни с тем, ни с другим – ни с убитым, ни с тем, кто его убил. Собственно, это никак тебя не касается. Разве нет? – Еще как касается! Шульца, или как его там, убили после того, как я пригласил его за свой столик. Такого оскорбления я не потерплю. Гвен, любовь моя, если вы терпите дурные манеры, они становятся только хуже. Наша приятная во всех отношениях станция может превратиться в трущобы наподобие «Эль-пять»: толкотня, хамство, шум и сквернословие. Я должен найти того, кто это сделал, объяснить ему, в чем он виноват, дать возможность принести извинения, а затем убить его. 3 Мы должны прощать наших врагов, но не раньше, чем их повесят. Генрих Гейне (1797–1856) Моя прекрасная супруга уставилась на меня. – Ты способен убить человека за дурные манеры? – А ты знаешь повод получше? Хочешь, чтобы я мирился с хамством? – Нет, но… я могу понять, когда казнят за убийство – я вовсе не противница смертной казни. Но разве это не дело прокторов и здешнего руководства? Зачем тебе брать закон в свои руки? – Гвен, я выразился неточно. Моя цель – не наказывать, а выпалывать сорняки… и еще получать эстетическое наслаждение от воздаяния за хамское поведение. Возможно, у неизвестного убийцы имелись веские причины прикончить того, кто называл себя Шульцем… но убийство в присутствии людей, занятых едой, так же оскорбительно, как публичная ссора между супругами. Проступок усугубляется тем, что убитый был моим гостем… поэтому воздаяние – не только мое право, но и обязанность. Меня не волнует тот факт, что убийство само по себе может считаться преступлением. Но раз уж речь зашла о том, что это дело прокторов и руководства, – тебе известен хоть один местный закон, запрещающий убийство? – Что? Ричард, он наверняка существует. – Никогда не слышал ни о чем подобном. Полагаю, Управляющий может счесть убийство нарушением Золотого правила… – Да я в этом почти уверена! – Правда? Лично я никогда не уверен в том, что может подумать Управляющий. Но, дорогая моя Гвен, убийство – не всегда преступление. Чаще всего оно не является таковым. Если Управляющий и обратит внимание на эту расправу, он может счесть ее вполне оправданной – преступлением против нравов, но не против морали. Но, – продолжил я, снова повернувшись к терминалу, – возможно, Управляющий уже решил данную проблему. Посмотрим, что пишут в «Вестнике». Я вновь вызвал газету, перешел к свежему номеру и выбрал раздел с информацией о рождениях, браках, разводах и смертях. Первым стояло объявление о бракосочетании Эймса и Новак. Я остановил прокрутку, увеличил текст, отправил на печать, оторвал листок и протянул супруге. – Отправь своим внукам – пусть знают, что их бабуля больше не живет во грехе. – Спасибо, дорогой. Ты так любезен… или мне только кажется? – А еще я умею готовить. Я прокрутил газету дальше, до некрологов. Обычно я читаю их первыми – всегда есть шанс на то, что какой-нибудь порадует меня. Увы – только не сегодня. Ни одной знакомой фамилии, не говоря уже о Шульце. Никаких неопознанных тел. Никаких смертей «в популярном ресторане». Ничего, кроме обычного печального перечня незнакомцев, скончавшихся естественным образом, и одной жертвы несчастного случая. Перейдя к общим новостям станции, я начал просматривать строки, плывущие по экрану. Ничего, кроме бесчисленных рутинных событий, от прибытия и отправления кораблей до главной новости: последнее дополнение станции, кольца 130–140, приведены во вращение, и если все пойдет по плану, их доставят на место, а с восьми ноль-ноль шестого числа начнут приваривать к основному цилиндру. И здесь не было ничего о Шульце, никаких упоминаний о Толливере или Тальяферро и никаких неопознанных трупов. Вновь вернувшись к содержанию, я вызвал перечень событий на ближайшее воскресенье. Оказалось, что на полдень запланировано единственное мероприятие – проходящий по головидению круглый стол с участием представителей Гааги, Токио, Луна-Сити, «Эль-четыре», «Золотого правила», Тель-Авива и Агры на тему: «Кризис веры: современный мир на перепутье». Вести его будут председатель Гуманистического общества и далай-лама. Я пожелал им удачи. – Пока что полный ноль. Гвен, как вежливо поинтересоваться у незнакомого человека насчет произношения его фамилии?