65 Костя Дубайские менты действуют оперативно - за пару секунд запихивают меня в свой шикарный ментовский феррари. Серьезно? Феррари у ментов? Охренеть. Я успеваю увидеть испуганные, полные слез глаза своей жены. Кричу ей: - Позвони Тимуру! Иди домой. И не переживай, все будет хорошо. Я тебе обещаю. Едем мы не долго - полицейский участок буквально в двух кварталах. Меня аккуратно выгружают, заводят внутрь, снимают наручники, усаживают на скамью… мля. Это не скамья, это очень комфортный диван, чуть ли не массажный “Ямагучи”. Правда - за решеткой, в обезьяннике. Но обезьянник пятизвездочный! Походу, сейчас будут составлять протокол. А, нет. Не сразу. Сначала мне предоставляют прохладительные напитки и просят подождать - по английски. А дальше болтают на своем, арабском. О чем, хотелось бы мне знать! Ладно. Сижу, жду. А что ещё делать? Подкоп рыть все равно нечем. Тем более, у всех на глазах. Я-то посижу, а вот Ника… Какого хрена я бросился на этого ублюдка? И какого хрена рядом оказалась полиция? Интересно, они все видели? Походу, да. Видели, что агрессор - я. Пиздюшонок Фабио, небось, будет выступать пострадавшим… Фак его! Но я-то каков дебил! Устроил жене незабываемый медовый месяц… Вспоминаю ее испуганные заплаканные глаза - и хочется самому себе по морде надавать. Чего я добился, отмутузив мальца? Того, что моя любимая женщина сейчас рыдает? И я тут застрял неизвестно насколько… * * * Слушайте, я уже задолбался сидеть! Хоть и в люксовых условиях, но - за решеткой, которая отделяет шикарный обезьянник от основного помещения отделения полиции. Что-нибудь будет происходить? Тигра позвонит какому-нибудь адвокату? Или уже позвонил и мы ждем его, прежде, чем начать процедуру моего оформления? Я хрен знает, как это все должно быть. Я впервые под арестом. Даже на родине не приходилось, если не считать пары задержаний по малолетству. Но то было давно и не правда… Та-ак… А это что? Это же… Ника! Входит в полицейский участок. И глаза у нее совсем не заплаканные. Зато ее спутник выглядит так, как будто только что ревел. Фабио! Она притащила его сюда. Его и какого-то солидного мужика в костюме, такого же кудрявого и с таким же итальянским носом. О, как я ошибся в своей жене! Она не рыдает. Она заставляет рыдать моих обидчиков… - Костя! - она бросается ко мне. Но натыкается на решетку. И на пару дубайских полицейских, которые пытаются остановить ее вежливыми призывами. - Леди, вам сюда нельзя. - Это мой хусбанд! - сообщает она на английском. - Хасбанд, - подсказываю я. - Ника, я же просил тебя сидеть дома… - У Фабио нет к тебе претензий! - начинает тараторить она. - Его дядя юрист сейчас все решит. Никто не будет тебе ничего предъявлять. Дядя Фабио? Что-то мне это все не внушает доверия. Что он там собирается порешать и в чью пользу, я не знаю… - Ты позвонила Тимуру? - Я позвонила Варламу. Он позвонил Тимуру. И, кажется, еще кому-то. Да мы и без них разберемся! Когда еще его адвокат приедет из Шарджи… Ты не останешься здесь до завтра. - Ника, ничего со мной не случится. Если надо - посижу. Иди домой, пожалуйста. - Нет! - Да тут шикарно, - пытаюсь я разрядить обстановку. - Посмотри, какой обезьянник. Камера, наверное, вообще, как номер люкс в отеле. Не удивлюсь, если тут каждому арестанту предоставляют личный гарем… - Гарем, значит… - чуть ли не рычит моя жена. Мля… походу, я слишком разрядил обстановку. - Хочешь остаться? - спрашивает Ника. - Нет! Полицейские начинают суетиться. Я понимаю, что меня собираются увести в камеру. Ника это тоже понимает. И в нее как будто вселяется сто тысяч чертей. Нет, он не истерит. Но она с такой авторитетной уверенностью наезжает на полицейских, что они невольно теряются. И это у нее еще нет скалки! - Где здесь у вас самый главный начальник? Биг босс? Мол, выньте и положьте мне его на блюдечке. И не трогайте моего хусбанда! Не смейте уводить его от меня. Он мне нужен прямо сегодня. Прямо в моей постели. Ну ладно, про постель я приврал. Хотя она говорит на такой лютой смеси английского и русского, что полицаи по-любому половину не понимают… Она еще и Волчарой им угрожает. Ты ж моя прелесть… Мол, придет сейчас серый огромный зе вулф, и всех вас сожрет. Те вообще в непонятках! Какой зе вулф? Откуда в пустыне зе вулф? Ника так верит во всемогущество своего дяди, что думает, он и в Дубае важная шишка… Как бы, не совсем. Но, если надо, его когтистые лапы и сюда дотянутся. Наших тут много, у Тимура связи есть. Все будет пучком. Если моя обожаемая жена сейчас не настроит против себя всю Дубайскую полицию… Пока Ника разносит в щепки участок, ко мне подходит дядя Фабио. Представляется как хер Антонио и говорит: - У Фабио претензий нет. Проблема в том, что полицейский лично видел, как ты на него напал. - Он трогал мою жену за сиськи! Эту фразу Ника слышит. И тут же переключается на меня. - Мы просто играли в волейбол! Просто радовались победе! А ты… маньяк! - Я люблю тебя, - спокойно произношу я. - Поэтому и веду себя как дурак. Ника как будто спотыкается на полуслове. - И я… Я очень люблю тебя! Стоило попасть в тюрьму, чтобы услышать это... А рядом все еще мнется хер Антонио. - Какая горячая женщина, - бормочет он, явно нарываясь. - А Фабио - неосторожный мальчик… Простите его. - Фак его, - говорю я. - Фак и его, и всю дубайскую полицию, и все эти гребаные арабские эмираты с их факинг законами, - кивает хер. Так… а про факинг законы можно подробнее? А то я вообще в неведении. - Что мне грозит? - спрашиваю юриста. - От трех месяцев тюрьмы за хулиганство, а потом депортация. - Что?! - вопит Ника. Вот сейчас она точно расплачется. Или в обморок грохнется. А я даже обнять ее не могу… Да выпустите меня уже из этого обезьянника! Я сейчас тут все расхерачу! 66 Ника