– Ненавижу тебя, – прошептала она. «Это нормально, Тигренок. Я тебя тоже ненавижу». И если она когда-либо попросит прощения, я швыр ну ее мольбы ей в лицо и разрушу ее жизнь просто ради забавы. Ее семья убила моего отца, и я никогда не забуду этого, это словно вытатуировано на моей плоти. Я никогда не прощу. Я прижал указательный палец ей ко лбу и давил до тех пор, пока она не поняла намек и не отступила, глядя словно голодная собака. – Ты не знаешь меня, дорогуша. Она засмеялась: лениво, безумно, сводя с ума. Это был непрерывный смех без начала и конца. Просто шум. Хриплый. Расстроенный. Достойный саундтрека к ужастику. Она слетела с катушек. Эмери Уинтроп окончательно потеряла голову. Но безумие всегда было у нее в крови. Она любила адреналин, словно наркоман, лазала по деревьям и падала, не моргнув глазом, лезла в постель и гордо демонстрировала свои эмоции на футболках, яростно защищая себя. Она напоминала мне загнанного в угол хищника, готового наброситься, отчаянно пытающегося огородить себя от версии «Вирджинии 2.0», которую пыталась сделать из нее мать. Это делало ее дикой. Безрассудной. Глупой. Такой глупой. – Я знаю таких как ты. – Она ударила меня по пальцу, отбросив его в сторону. Ее расстегнутый лиф упал вперед, но она либо не заметила, либо ей было все равно. – Не просто богатые, состоятельные. Слово вырвалось, словно ругательство. Она придвинулась ко мне. Не повесилась на меня, она придвинулась к моему телефону. Она наступила пяткой на экран и прокрутила его, пока тот не треснул, рассыпавшись калейдоскопом красных, зеленых и синих огней, едва осветив конверсы под ее платьем в пол. – Симпатичные, – еще одно слово, которое из ее рта вырвалось подобно ругательству, – сверхпривилегированные. Вы считаете себя лучше остальных, считаете, что можете делать все, что хотите, и это сойдет вам с рук. Вы мне отвратительны. От меня не ускользнул тот факт, что под это описание подпадал ее отец. Хотя я не сказал ей этого, поскольку этим раскрыл бы себя. Я изобразил слащавую улыбку, которую она все равно не увидела, и рассмеялся. Громко. Прямо ей в лицо, чтобы запах ментола щекотал ее кожу. Она еще могла наслаждаться своим миленьким идеальным миром: письмами от Гидеона и круглой суммой в трастовом фонде на ее имя. Скоро все, что ей принадлежит, станет моим. Ее надежды. Ее мечты. Ее будущее в моих руках. У меня вставал при одной мысли о возмездии. Под ее ногами отключился мой телефон. Мертвый. Еще одна жертва Уинтропов. В ее голосе звучал гнев. Я позволил ей насладиться этим. Мое сердце забилось чаще от осознания того, что, возможно, я потерял вместе с телефоном и последние фото отца. Вечеринка по случаю его дня рождения. Ма организовала пикник, поскольку не могла позволить себе большего, и это был последний раз, когда я улыбался. По-настоящему улыбался. Пальцы зудели схватить телефон и попробовать реанимировать его, но я ничего не мог сделать, пока мы застряли тут. – У тебя есть фамилия, Эмери? – Я произнес ее имя, наслаждаясь тем, как она оцепенела. Ее бравада испарилась. Она попятилась от меня. – Кто спрашивает? – Обеспокоенный гость, желающий пожаловаться на дурно воспитанного работника, – солгал я. Она забилась в угол, избавив меня от запаха водки. От себя. – Не стоит беспокоиться. Я работаю в столовой, завтра нас тут уже не будет. Головоломка сложилась. Бейдж. Тонкая пластинка. «Прескотт отель» нанимал моделей обслуживать гостей на мероприятиях. Обычно тех, кто не сумел сделать себе имя и нуждался в деньгах. Эмери так же нуждалась в деньгах, как я – в члене побольше. И то и другое было бы лишним. Молчание длилось до тех пор, пока она не шевельнулась, вновь переступив по полу. – Клаустрофобия? – Я мог бы скрыть веселье в голосе. Я не стал. – Не совсем. Просто чувствую себя плохо в замкнутом пространстве. – Это и есть клаустрофобия. Ничего подобного у нее не было, когда мы общались. Я получал удовольствие от ее приобретенных страхов, осязаемых доказательств того, что справедливость все же существует. И это не судебная система. Вина и доказательства живут отдельно, редко пересекаясь. Таким образом, ее багаж меня радовал. Закуска к главному блюду. – Я знаю, что такое клаустрофобия, – огрызнулась она, – у меня ее нет. – Она села в своем углу, вытянув ноги. Они задели мои конверсы, и она прижала их обратно к груди, как будто ужаленная. Я позволил воцариться молчанию. Сев, я сжал в ладони свой разбитый телефон и ощупывал его по краям. Определенно разбит, крошечные осколки стекла впились в ладони. Надеюсь, замена требуется только экрану. Через час Эмери сдалась, качая головой, вероятно, чтобы не заснуть. – Как тебя зовут? – Этого мы делать не станем, – мой резкий тон говорил о решимости, о том, что я не поддамся ее жалким попыткам. – Делать что? Представляться друг другу? – Разговаривать. – Какой ты… – Она одернула платье, поправляя топ, и я подумал, что она, должно быть, уже привыкла к темноте, но недостаточно, чтобы различить мое лицо. – Не удивительно, что ты нанял на вечер девушку из эскорт-услуг. – Что я делаю со своими деньгами и кому отдаю свое время – не твое дело, Эмери, – в каждый слог ее имени я вложил насмешку над ней. «Я знаю, кто ты. А ты знаешь, кто я?» Она придвинулась ближе ко мне, ее голос звучал так, будто она уже окончательно проснулась. – Вы, люди, все одинаковы, – она говорила, задыхаясь. Она злилась на меня, и я понял, что мое первое суждение было верным: ей нужны были кардиотренировки. – Вы, люди? – Я провоцировал, потому что не было ничего лучше, чем застрять в лифте с Эмери Уинтроп и смотреть, как она выходит из себя. – Богачи. – Она протянула это так, будто слово вызывало у нее отвращение. – Люди вроде Нэша Прескотта. Люди вроде тебя. Я едва не фыркнул от иронии ситуации. Но я усмехнулся, будто сама идея была смехотворна. И она была. Она хоть иногда смотрится в зеркало? – Будь осторожнее, – поддразнил я. – Ты меня не знаешь. – Или что? «Или будешь выглядеть дурой. Хотя уже поздно». – Ты безрассудна, – заметил я, игнорируя ее вопрос. Начав новый спор, она придвинулась ближе. Вечно она встревает в драки. – Безрассудно нанять девушку из эскорта, а потом лечиться у венеролога. – Не то чтобы это тебя касалось, но я не сплю с ними. Даже когда они раздвигают ноги, погружая пальцы по самую ладонь глубоко внутрь своих кисок, и умоляют, чтобы я дал им кончить, я не сплю с ними. Я нанимал девушек из эскорта, потому что работал в мире, который требовал приводить пару на корпоративные мероприятия, а у меня никогда не было ни времени, ни намерения отбиваться от кандидаток в «истриджские домохозяйки», которые видели во мне не более чем билет в привилегированную жизнь. Резкий вдох встретил мои слова, но она быстро оправилась – никогда не отступала. – Оставляешь женщин неудовлетворенными. Укладывается в типаж.