– Нет, – призналась я, – только кровь! Эксперт засмеялся. – До первого апреля еще далеко. Ценю ваши актерские способности и желание разыграть меня. Даша очень натурально изобразила беспокойство, когда позвонила мне. Но сейчас кругом чистота. Даже духами пахнет. Я подергала носом. – Жасмином вроде. Не пользуюсь такими. Галина тоже не фанат парфюмерии. – Не перевариваю резкие запахи, – поморщилась хозяйка дома, – Ленечка, здесь все было в крови! Всё. – Верно, – подтвердила я. – Вы обе видели потеки жидкости красного цвета? – осведомился Леонид. – Да, – кивнула Бокова. – Сейчас вернусь, – буркнул эксперт и ушел. Я с запозданием удивилась: – Почему ты кричала? Галина попятилась к двери. – Не знаю, от изумления. Только что все было красным и, бац, ничего! В таком случае даже плюшевый медведь заорет! Я потрогала стену. – Она сухая! Бокова села на ковер и начала водить по нему ладонями. – Никакой сырости. Я провела рукой по кровати. – Вообще ни следа влаги. Если бы я сама не видела тот ужас, никогда бы не поверила твоему рассказу о спальне, залитой кровью. Бокова вскочила, бросилась в ванную и почти сразу вышла. – Там никого нет. – Мы увидели жуткую картину в комнате, – начала я рассуждать вслух, – и убежали. Я позвала тебя, и мы ждали в столовой. Входную дверь ты заперла после того, как мы пришли? Галина села в кресло. – Нет. Я и на ночь-то не всегда ее запираю. У нас в поселке тихо, никаких криминальных случаев не бывает. Охрана постоянно улицы патрулирует. И домов мало, всего двадцать. Друг друга все знают. Шоферы, садовники, горничные тоже приличные люди. – И калитка у вас открыта, – вспомнила я, – дом Кит построил одноэтажный, размер участка позволил это сделать. Галя растопырила пальцы. – Два гектара. У Никиты бабушка сломала шейку бедра, Алевтина Борисовна молодец, научилась ходить на костылях, но по лестнице подняться без помощи не могла. Она жила в двухэтажном доме и сетовала: «Если бы молодость знала, если бы старость могла. Дом дедушка построил, когда нам по сорок лет было, мы носились по ступенькам сайгаками. А сейчас по восемьдесят стукнуло, да еще я ногу покалечила, пришлось переместить спальни вниз. Кит, когда захочешь построить особняк, вспомни нас и не громозди этажи. Лучше построй длинный дом». – Эдик мог незаметно уйти, – сообразила я, – мы находились в столовой, спальня в другом конце коридора. Он просто выбежал во двор. В комнату вернулся Лёня. Глава десятая – Значит, говорите, кровь тут рекой текла, – начал эксперт, ставя на тумбочку небольшой чемоданчик, – сейчас выясним, что это за фигня была. Галка, по моей команде погаси свет! Встань у выключателя. Бокова не замедлила выполнить его указания. Леонид вытащил из чемодана нечто, похожее на большой фонарь, включил его и махнул им. В комнате стало темно, единственный источник света был в руке эксперта. – Где, как вам кажется, крови было больше всего? – уточнил он. Я показала рукой на стену. – Вот здесь, просто море. Лёня побрызгал на указанное место из пульверизатора, потом посветил туда лучом и опять задал вопрос: – Что мы видим? – Ничего, – ответила Галина. Леонид почему-то обрадовался. – Супер, а сейчас посмотрим с помощью другого источника излучения. Теперь в руках эксперта возник предмет, смахивающий на пистолет, из него вырвался столб света. Галюша схватила меня за руку. – Ой! – И «ай» в придачу, – ухмыльнулся Леня, – и «ох» к ним в компанию. Однако, кто-то постарался! Славно облил помещение, не пожалел денег. Зажигайте люстру. Дайте мне, наконец, горячего чаю. Бокова провела рукой по стене. – Чисто! Рука не запачкалась! Ничего не видно. – Налейте кружку! – потребовал Леня и пошел в столовую, говоря на ходу: – Крови в помещении не было. Его облили имитацией под названием «Бойня на Хэллоуин». Покрепче заварите, а то я усну по дороге. – Бойня на Хэллоуин? – повторила я. – Впервые про такое слышу. Мы сели за стол, Галина принесла чай, Леонид сделал шумный глоток. – Это очередная пакость, которая недавно появилась в продаже. Хорошо как горяченького хлебнуть! Про Хеллоуин знаете? – Естественно, – фыркнула Галка, – но мы его никогда не отмечаем. Никита не хочет смеяться над смертью. – И правильно, – согласился Леня, – на мой взгляд, в старухе с косой нет ничего веселого. Но кое-кому нравится наряжаться несвежим покойничком. Я передернулась. – В конце октября по Ложкину носились загримированные дети, позвонили нам в дверь, я открыла, так меня чуть не стошнило. Стоит некто весь в рваных ранах, один глаз на щеке висит. Увидел меня и завыл: «У-у-у!» А с ним еще несколько таких же упырей. Я живо дверь захлопнула, так они опять стали домофон терзать и кричать: «Тетя, мы вас напугали, где конфеты?». – Ты их угостила? – поинтересовалась Бокова. – Нина вынесла коробку, – пояснила я, – сама я не хотела еще раз на очаровашек любоваться. Бокова вынула из буфета вазочку с вареньем. – У нас тоже такие шныряли. Никита их выгнал. Дети стали канючить, муж им объявил: «Я вас не приглашал. Размалеванные кривые морды мне удовольствия не доставили. Покиньте наш участок и более не появляйтесь здесь». Самый наглый занудил: – Сегодня Хэллоуин, детям конфеты положены. И лица нам профессиональный гример делал. Мама ему очень много денег отдала. – Представляю, что твой супруг ответил, – рассмеялся Лёня. Галина взяла свою чашку. – Муж порой резко реагирует. В особенности, если общается с наглецом или хамом. Он на подростка зарычал: «Если тебе кто-то, что-то, где-то положил, пойди туда и возьми это. И скажи своей матери: миллионы лучше тратить на образование недоросля, а не на уродование с помощью красок его морды. А теперь немедленно покиньте чужую частную собственность, иначе вас охрана вытурит. – Знаешь, где они живут? – не удовлетворился ее ответом Леня. – Тот, что говорил, Роман, из двенадцатого дома, – объяснила Бокова, – по голосу его узнала, противный такой, словно у подростка гайморит.