– Крышку гроба я заказал стеклянную, слегка тонированную. Человек после смерти всегда изменяется. – Это верно, – пробормотала я, – нечасто бываю на похоронах и всякий раз думаю, что тело как не живое. – Так оно и правда мертвое, – хмыкнула Валентина, – лежит, не шевелится. – Это трудно объяснить, – смутилась я, – но, когда смотришь на спящего, он тоже неподвижен, однако понятно, что жив. А умерший, он как манекен и на себя не похож. – Вот-вот, – кивнула Валентина, – Леонов так Оле и сказал: «Прозрачная крышка для того, чтобы никто низко не наклонялся, не рассматривал ребенка. Лизонька в последние месяцы жизни сильно изменилась внешне». Когда сестра все мне сообщила, я очень удивилась: «Куклу сожгут в крематории? А куда тело несчастной девочки денут?» Оля объяснила: «Когда домовина уедет за занавески, служители вынут игрушку и положат в гроб покойницу. А потом сожгут и тело и копию». Но я продолжала пребывать в недоумении: – Если ваша сестра была так талантлива, как вы говорите, то посторонние не поняли, что видят муляж. Но мать и бабушка! Их не обманешь. Или обе женщины были в курсе этой истории? Валентина опять схватила чайник. – Ольга задала тот же самый вопрос Леонову и услышала: «Их не будет при кремации. Когда я пойму, что дочке осталось жить считаные дни, отправлю женщин в разные страны. О кончине Лизы сообщу им постфактум». Я снова не сдержала эмоций. – Странно. Валентина поджала губы. – Да. Оле тоже показалось удивительным такое решение, но она поняла, чем оно вызвано. Оля долго состояла в связи с Леоновым, хорошо его изучила, знала, что он обожает дочь. Из-за Элизабет Никита остался жить со Светланой, которую давно разлюбил. Он не хотел, чтобы больная девочка испытала стресс от известия, что папа уходит из семьи. Сестра мне рассказала, что врачей, которые занимаются лечением порфирии, в России мало. И для большинства специалистов название болезни идет через запятую. – Простите, не поняла, – остановила я рассказчицу. Валентина положила в чай сахар. – У доктора на визитке указано, что он лечит: экзема, псориаз, еще какие-то недуги и порфирию. Через запятую. Обычно это не узкий специалист по проблеме, скорей всего, он никогда не видел детей с редким недугом. Оля говорила, что Леонов нанял профессора из США, тот курировал его дочь. Лекарства девочка принимала импортные. Никита в малышке души не чаял. А вот Светлана и бабушка… Валентина замолчала, я договорила за нее: – Не особенно ухаживали за больной. Собеседница продолжила: – Елизавета свела к минимуму общение с внучкой, она просила Никиту поместить ее в клинику. Пыталась выдать это за заботу, повторяла: – Дома сложно обеспечить должный уход. Но сын впервые в жизни проигнорировал желание матери. – Откуда вы все это знаете? – удивилась я. Валентина грустно улыбнулась. – После того как стало ясно, что дочь неизлечимо больна, Леонов стал звонить Оле. Некоторые жизненные обстоятельства так суровы, что даже такой человек, как Никита, нуждается в поддержке. Похоже, у него не было друзей, вот он и вспомнил о ней. У нее тогда уже был другой мужчина. Она в новую любовь всегда как в омут кидалась. А с прежними любовниками у нее как получалось: обида, что бросил, замуж не позвал. Вообще имя парня слышать не хотела. Оля быстро заводила новые отношения, с прежними любовниками не общалась. Но Леонов – особая история, думаю, они могли быть счастливы вместе. После разрыва Никита не звонил Ольге, а та его иначе как «мамкин подкаблучник» не называла. Но потом у бывших любовников возникла дружба. Вот такая история, роковая страсть. Правильную сестра Леонову кличку дала, он здорово от матери зависел. И что получилось из стремления Никиты Елизавете Петровне во всем угождать? Ничего хорошего. Конечно, мать важный человек в твоей жизни, но иногда ее надо на место ставить. Больше мне вам сказать нечего. Отношения у нас не всеми цветами радуги играли, случались черные периоды. Мы могли вообще не общаться, потом мирились. Я на Ольгу злилась за бесконечные романы, она меня упрекала в черствости. Дочку свою Ольга мне подкинула. Все у нас было непросто. Один раз я ей в сердцах пожелала под автобус попасть. Но и хорошее было, Оля мне звонила, плакала: «Люблю тебя». А я… Валентина провела ладонью по лицу. – У меня и муж, и дочка, и сыновья, и быт налаженный, я считала себя счастливой, говорила младшей: «Заканчивай по мужикам бегать, угомонись». И только сейчас, когда Оли нет, мне понятно стало. Она была всегда молодой, а я с детства старушка. Ольга веселая, жила на полную катушку: гулять так гулять, любить так любить, а когда время придет, помирать станем без сожаления. А я все чего-то боюсь, по каким-то правилам существую, невесть кем придуманным. Постоянно в напряжении: что люди подумают? И каков итог? Безалаберная Оля счастливо свои годы прожила, и ей бы понравилось узнать, что она умерла под колесами в один миг, на бегу. И благодаря Ольге у меня дочь есть. А я когда-нибудь была счастлива? Как младшая? Чего я с ней ругалась? Да из зависти. Мне тоже хотелось жить, как Оля, но смелости не хватало. Валентина положила руки на стол, уронила на них голову и заплакала. Я быстро села рядом, обняла ее и зашептала: – Все будет хорошо, все непременно будет хорошо, все обязательно наладится. Глава двадцатая Сев в машину, я включила звук у телефона, посмотрела на экран и удивилась. На ватсап прилетело множество сообщений от абсолютно незнакомых людей. Первым написал некто Апполинарий Лучезарович. – Дома нет продуктов. Поскольку моего ответа на сие заявление не последовало, через некоторое время он сообщил: – Купил все необходимое. Я порадовалась за женщину, которой достался домовитый и совершенно не скандальный муж. Он, обнаружив, что дома нечего есть, не стал закидывать жену эсэмэсками: «Эй, в чем дело, где обед?», «Лентяйка ты, хозяйка паршивая», а сам сбегал в магазин и запасся продуктами. Я отправила незнакомцу ответ: «Вы ошиблись номером» – и стала изучать текст, который прилетел от некоей Авдотьи Пафнутьевны. «Нет стирального порошка и ополаскивателя, я сообщила Апполинарию Лучезаровичу». Я заморгала. Неведомая тетушка общается с неизвестным мне Апполинарием? Два совершенно посторонних человека одновременно отправили мне депеши? Удивительное совпадение! Напиши я о таком в своем детективе, никто не поверил бы. Теперь проверим вести от Констанции Бурбоновны. Интересно, о чем думают родители, когда выбирают имена для детей? Хотя, если вспомнить моего папашу, который обозвал доченьку, как плавленый сыр… Ну, что написала Констанция? «Уважаемая Виола Лимпопоновна. Весь день простаиваю без работы. Напоминаю вам: могу жарить, варить, печь, готовить домашний йогурт, ряженку, колбасу, любое блюдо по вашему желанию. Очень скучаю, ощущаю свою ненужность, впадаю в депрессию. Сообщила о своем тяжелом моральном состоянии Апполинарию Лучезаровичу». От неожиданности я растерялась. Эта эсэмэска точно адресована мне. Ну к кому еще в нашей стране могут обращаться: Виола Лимпопоновна? У вас есть другие версии? Телефон звякнул, прилетела эсэмэска от Епифана Армагеддоновича. – Я застрял. Через секунду поступило сообщение от Апполинария Лучезаровича. «Епифан Армагеддонович терпит бедствие в районе гостевого санузла. Срочно примите меры». Лишь сейчас меня осенило: вся переписка адресована мне. Но отсылают смс не люди, а холодильник, стиральная машина и плита. «Чудный наш дом» заработал в полную силу. И что теперь делать? Отвечать всем? Или не надо? Я набрала номер Петра и услышала веселый голос: – К вашим услугам, Виола Лимпопоновна. Чем могу помочь? – Только что прочитала письмо от холодильника, – начала я, чувствуя себя пациенткой психиатрической клиники, – получила сообщение от незнакомого мужчины, а потом поняла: автор текста холодильник. – Отлично, – обрадовался Варайкин. – И что в сообщении? Я приободрилась. Значит, нас в палате дурдома уже двое. – Нет продуктов, но он их купил! – Я же говорил вам, с «Чудным нашим домом» никаких хлопот не будет, – ликовал Петр, – видите, как здорово! Вы занимаетесь своими делами, а домашние проблемы решает Апполинарий. – Как? – вырвалось у меня. – Каким образом холодильник может приобрести продукты, откуда он знает, что нам с мужем надо, где он взял деньги и сколько людей онемело в супермаркете, увидев славного представителя бытовой техники, который бродит по торговому залу с проволочной корзинкой на ручке? Послышался заливистый смех. – Обожаю людей с чувством юмора. Отвечаю. Апполинарий связался с интернет-магазином, по лавкам не бегал. Лично мне хочется увидеть холодильник, который топает к стеллажу с крупой. Харчи вам привезет служба доставки. Авдотья Пафнутьевна не может сделать белье чистым без стирального порошка. Констанция Бурбоновна – плита, а они все излишне эмоциональны, теряют покой, если их не хвалят. Пару раз в день ее надо гладить и говорить в глаза, то есть в конфорки, ласковые слова. Робот-пылесос… м-да! Не очень хотел подсоединять его к компании «Чудный наш дом», меня заставило это сделать одно обстоятельство: они все пройдохи, Епифан Армагеддонович сам приконтачится к семье и устроит вакханалию. Вы с ним построже! – Ладно, – пробормотала я, паркуясь во дворе, – извините за мою непонятливость. – Рад вас слышать, звоните в любой час дня и ночи. – И последнее. Попросите холодильник не называть меня Виола Лимпопоновна. Пусть обращается просто по имени. – Исправлю, – пообещал собеседник и отсоединился. Но когда я вошла в квартиру, то получила букет новых сообщений. «Продукты приедут через пять минут». «Нет стирального порошка». «У меня плохое настроение». «Я застрял». «Епифан Армагеддонович теперь терпит бедствие в чулане около гостевого санузла». «Белье грязное, принесите порошок». «Никто меня не любит».