Бэй еще секунду смотрела на него. Она выглядела такой молодой. Но затем опустила руку. Он поднимался все выше, тканью лаская безупречную кожу. Когда Шон дошел до груди, дыхание Бэй стало прерывистым. — Ты сведешь меня с ума, — сказала она. — Таков мой план, — он вытер ее влажные волосы. — Думаю, я был бы счастливым мужчиной, находя все способы свести тебя с ума. Прежде чем Бэй опустила взгляд, в ее глазах промелькнул намек на уязвимость. — Никто не вытирал меня с тех пор, как я была маленькой девочкой. Шон взял лежавшую на раковине расческу. — Повернись. Когда она послушалась, он начал водить расческой по ее длинным прядям. Шон заметил, как контрастирует его рука с ее бледной кожей. Его тело было темным, покрытым шрамами, а тело Бэй — гладким и чистым. Он размеренными четкими движениями распутал несколько прядей. — Спасибо. — За что? — Бэй склонила голову. — Ты не дала мне сорваться, — Шон знал, что без нее мог утонуть. Захлебнуться в зияющей пучине боли. Повернувшись, Бэй прижала ладони к его груди. — Я могла бы сказать, что с моей стороны это было большой жертвой… — наклонившись, она поцеловала его в область сердца, — …но не стану врать. Мне с тобой хорошо. Притянув ее к себе, Шон положил подбородок ей на макушку. Он сожалел, что они не могут остаться здесь навечно, запертые вдвоем в их маленьком мире, далеком от жизни, от которой оба пытались сбежать. Вот только Шон уже чувствовал, как его затягивает реальность. Кровь, смерть и ненависть возвращались и просачивались в душу. Его сердце вновь билось для мести. Словно ощутив произошедшую перемену, Бэй вздохнула и отступила. — Проголодался? С удивлением Шон обнаружил, что не отказался бы поесть. — Да. — Почему бы нам не подкрепиться тем, что оставил хозяин дома? — она обернула свою тонкую фигурку полотенцем. Шон едва сдержался, чтобы не сорвать с нее все покрытия. Уходя, Бэй бросила через плечо: — И ты сможешь рассказать мне, что мы украдем. Шон смотрел ей вслед. Как только она скрылась из вида, он почувствовал себя очень одиноким. Опершись руками на раковину, Шон посмотрел в зеркало. Жажда возмездия вспыхнула к жизни, искривленная безудержным гневом и горем. Казалось, держать Бэй в объятиях помогло их прогнать, но они быстро вернулись. Шон сжимал пальцами керамику, пока не побелели суставы. На секунду возник соблазн схватить Бэй и сбежать. Найти тот пляж, о котором она мечтала, лежать на песке и крепко ее обнимать. Тряхнув головой, Шон потянулся за полотенцем. О чем он думает? Оказаться от возможности отомстить ради женщины. Особенно когда сама женщина никому не позволит встать на пути ее мести. Глава 7 — Мы собираемся украсть какую-то старую пыльную книгу? Бэй наморщила лоб, и Шон счел это очаровательным, хоть и подозревал, что подобное выражение было для нее привычным. Он гадал, как же она выглядит с искренней улыбкой, если вообще когда-нибудь улыбается. — Больше, чем просто книгу. Это оригинальная рукопись под названием Liber Legis. Книга закона. Ее написал Кроули. Потянувшись к стоящей между ними тарелке, Бэй отщипнула виноградину. — Снова Кроули? — Оккультист верил в то, во что хотел, игнорируя все моральные нормы. Даже положил начало религии, основанной на своей вере. — Боже, — прошептала она. — Прямо как Ливен. — Ты много знаешь о его прошлом? — Я так и не смогла ничего о нем найти, — покачала головой Бэй. Шон кивнул. — Он хорошо замел следы, но перед тем, как я…начал на него работать, один мой друг с навыками взлома провел для меня кое-какой поиск. Она поерзала, сосредоточив взгляд на нем. — И? — Ливен — урожденный Джон Габриэль Браун из небольшого города в Канзасе. — Даже не предполагала, — покачала головой Бэй. Шон помолчал, размышляя, как много стоит ей рассказывать. — Мой друг нашел амбулаторные карты. Она моргнула. — Карты? — В возрасте четырех лет Ливен поступил в больницу с переломами руки и ребер, тяжелыми кислотными ожогами и зараженными ранами после того, как его приковывали цепью, — Бэй судорожно вдохнула. — Когда Ливену было десять, его отец задушил мать до смерти. На глазах у сына. — Господи, — она прижала руку к животу. — Я не хочу слушать дальше, — Бэй тряхнула головой. — Это неважно. Не все настрадавшиеся дети превращаются в садистских маньяков. — Я его не защищаю, — Шон смотрел, как противоречивые эмоции на ее лице сменяют друг друга. — После того, как отец попал в тюрьму, Джон Браун исчез…а шесть лет спустя на Чикагской преступной арене появился Габриэль Ливен. — Просто замолчи. — Слушай, я рассказываю это, чтобы ты поняла его одержимость Кроули. Ливен не подчиняется ничьим правилам, кроме своих собственных. Бэй вскинула голову. — Просто расскажи мне о книге. — Ливен выложил за нее целое состояние на частном аукционе. Для него это сродни Библии, — Шон помнил, как этот парень говорил о книге. Цитировал ее. Жуть. — Кроули утверждал, что этот текст надиктовало ему существо по имени Айвасс в Египте. Сам текст очень загадочный, и Ливен считает, что Айвасс был вором времени. Она выпрямилась. — И в книге есть данные о ворах? — Да. — Мы должны ее уничтожить. Где он ее хранит? — Бэй позабыла о виноградине в своих пальцах. — Запер в каком-нибудь хранилище? — Нет. Он хранит ее здесь, в Колорадо, — Шон прижал к ее губам кусочек фрукта, — в своем коттедже в горах. Она сделала укус, а ее глаза заблестели. — И даже не под замком? — Не обольщайся. Коттедж хорошо охраняем, и ни в чем не уступает особняку. Камеры, собаки, передовая система безопасности и охранники. Войти будет нелегко, — он закинул себе в рот крекер. — Легко, если ты — вор времени, — ослепительно улыбнулась Бэй. Улыбнувшись в ответ, Шон накрутил на пальцы несколько прядей ее волос. — И как я мог забыть о твоем полезном таланте? — Не сомневаюсь, ты никогда не забудешь, на что я способна, — ее улыбка увяла. «Нет». Именно способность Бэй разрушила его жизнь, его душу. Он опустил руку. Шон никогда не смог бы забыть. Бэй потупила взор и напряглась всем телом. — Ты считаешь меня монстром.