– Я рад, лэрд Хейген, как же я рад! – Рыцарь бахнул меня по плечу. – Ну тогда нам пора в путь. «Вам предложено принять задание «Тревожные новости в бургах». Данное задание является 2-м в цепочке квестов «Тайны Севера». Условие – посетить 6 бургов Севера и понять, что могло быть причиной смерти риксов. Награды: 800 опыта; медальон ордена Плачущей Богини; + 5 единиц к уважению народов Севера. Получение следующего квеста в цепочке». – Стоп, – сказал я Гунтеру. – Это несерьезно. – Что несерьезно? – удивился рыцарь. – Видимо, ваш друг намекает на то, что мы не обговорили награду, которую он должен получить за свою помощь, – прозвучало от камина саркастически. – Не надо, – сказал я негромко, но резко. – Не надо все мерить деньгами. Не считайте, что если вы такой, то и все такие. Скрипнуло отодвигаемое кресло, и маленький жирный шарик оказался напротив меня. Глаза дер Боттома метали молнии. Надо же, а он, оказывается, и впрямь боец, а не просто хитрый и ленивый жирдяй. Никогда бы не подумал. – Я бы затолкал ваши слова вам в глотку прямо сейчас, но, увы, вы друг нашего ордена, и я не вправе нарушить закон. Но я терпеливый человек и подожду того момента, когда смогу это сделать, – проникновенно и распевно протянул гроссмейстер. – Искренне надеюсь, что этого часа надо будет ждать недолго, – не менее лирично ответил ему я. Ну вот не нравится мне он. – Вы первый оскорбили лэрда, предположив, что деньги и выгоду он ставит выше чести и дружбы, – буднично заметил фон Рихтер. – Поэтому по завершении моей миссии вы будете драться, только не с ним, а со мной, это законом не запрещено. И закончим пока этот разговор. Что ты хотел сказать, Хейген? – То, что ты уже пообщался с кенигом, а я нет. Мне надо с ним поговорить, ему может быть известно что-то такое, чего мы не знаем. – Да ничего ему такого не известно, – пожал плечами Гунтер. – Он бы мне рассказал. Да и в печали он – у него же дочь украли третьего дня. Я предложил ему помочь в розыске, но он сказал, что у меня и так очень важное дело. – Вот, еще один повод с ним пообщаться. Я как раз про кражу дочки кое-что знаю. – Что ты говоришь! – оживился фон Рихтер. – Тогда, конечно, к кенигу надо идти, что тут думать. Заодно и свои вопросы задашь. – А он нас сейчас примет? – с сомнением спросил я. – Конечно. Высшие чины ордена имеют право на аудиенцию в любое время дня и ночи, если дело касается безопасности края или семьи кенига. Это закреплено законами Севера. – Так чего же мы ждем? – возмутился я. С дер Боттомом мы прощаться не стали. Глава 12, в которой герой узнает много нового о кениге и его окружении Чертог кенига был, несомненно, самым массивным зданием в Хольмстаге. Я как-то не удосужился обозреть красоты дворца султана в Селгаре и королевского замка в Эйгене – и не до того было, да и дел у меня к ним никаких не имелось, хотя, я так думаю, что там тоже без квестов не обошлось бы – вряд ли в тех королевских семьях все было слава богу. Ну насколько тамошние венценосные семьи были счастливы, я не знаю, а вот у здешней дела явно не задались. Стража чертога, состоящая сплошь из бородатых мускулистых ребят, беспрекословно пропустила фон Рихтера и нехорошо оскалилась, глядя на меня. – Кениг ожидает тебя? – проревел один из них, с бородищей рыжего цвета, заплетенной в косички. Этакие дреды снизу. – Не то слово, – горделиво вскинул я подбородок, но на самом деле удивился. Вроде как городская стража теперь должна меня радостно приветствовать и на руках носить. Может, эти веселые ребята к ней не относятся? – Поди, извелся весь, ожидая. – Ты, парень, шутки с нами не шути, – рыкнул другой, постарше, с вислыми усами, доставая одноручную секиру. – Мы шутки сами шутить любим, а вот если наоборот, не сильно мы это уважаем. – Остановитесь, – властно изрек Гунтер. – Он со мной. – Так бы сразу и сказал, – проворчал вислоусый, убирая оружие обратно в ременную петлю. – А то шляются тут всякие, а у кенига потом дочки пропадают. Я прошел в чертог, подумав о том, что после получения квеста надо будет поговорить с этими парнями, может, они чего такое знают, что и мне знать не грех? – Слушай, странная у кенига стража, – заметил я, поднимаясь по лестнице. – И не в форме, и выглядят диковато. – Это не городская стража, – ответил Гунтер. – Это наемники из морских королей, из хирда Торвиля Магнуссона, лучшие мечи побережья. Как только три дня назад выяснилось, что Ульфрида пропала, кениг врезал «кровавого орла» начальнику городской стражи и обезглавил каждого третьего из тех, кто нес ночной дозор в ту ночь, когда это случилось. В тот же день был заключен договор найма с Торвилем, и его молодцы заступили на посты. Не то чтобы кениг не верит в непричастность стражников, но уж больно странно все это. – Понятно, – кивнул я. – А кениг суров, однако. – Суров, – согласился Гунтер. – Но справедлив. И он, на мой взгляд, сделал все верно. Понимаешь, происходящее сейчас в Северных землях наводит на мысль, что затевается какая-то пакость, а этим головорезам можно верить, поскольку их честь – это их жизнь. Ну конечно, ровно настолько, насколько слово «честь» можно применить к этим разбойникам. С другой стороны, никто и никогда не слышал, чтобы морские короли изменили своему слову или отступили в бою во время исполнения договора найма. – Да и разумнее, чтобы лучшие из мечей побережья оказались на его стороне, а не под рукой кого-то еще, раз настали такие времена, – продолжил я его мысль. – И это тоже, – не стал спорить Гунтер, останавливаясь перед высокими двустворчатыми дверями. – Вот палаты кенига. – А где дворецкий, герольд или там мажордом? – удивился я. – Кто-то же должен сообщить о том, что мы пришли? – Это Север, – хмыкнул Гунтер. – Сами о себе доложим. Если на Западе короля окружает целая свора придворных, то у кенига я видел только двоих – его кравчего и его любовницу. Да и то кравчий у него носит гордое имя «Эй ты, бородатый, налей еще эля», а любовницей становится любая подвернувшаяся под руку служанка, причем подвернувшаяся аккурат в тот момент, когда услуги кравчего больше не нужны. Он толкнул створки и сообщил в пространство за ними: – Кениг, это Гунтер фон Рихтер, по делу. Я зайду? – Клянусь рогами жертвенного быка, ты ко мне таскаешься чаще, чем я к девкам, – раздался хриплый рев из зала за створками. – Ты же вроде только что ушел? – Так новости есть, кениг, – засмеялся Рихтер. – И неплохие. – Так заходи, чего в дверях мнешься? – Идем, – махнул головой Гунтер и двинулся вперед. Зал был велик, но при этом украшен более чем скромно, по сравнению с той же миссией ордена. На стенах висело оружие, причем было видно, что эта сталь в свое время пролила немало крови. Лезвия боевых топоров и клинки закругленных на концах мечей тускло блистали, отражая пламя огня, полыхавшего в огромном камине. Посреди зала стоял здоровенный низкий стол, к которому были приставлены скамейки. За столом сидел высоченный и очень крепкий бородатый мужик со спутанными, длинными, тронутыми сединой волосами. Перед ним стояла огромная кружка и блюдо с напластованными кусками мяса. – Это кто с тобой? – спросил кениг (ну а кто бы это еще мог быть?). – Лэрд Хейген из Тронье, прославленный воин с Запада, достойнейший человек и мой друг. – Да? Ну пусть будет, Нидхегг с ним. Эй ты, пузатый, – заорал он неожиданно. – Элю подай моим гостям и пожрать чего-нибудь. – Мы не голодны, – подозрительно поспешно отказался фон Рихтер, видимо, знающий что-то такое, чего не знаю я. – Да и водяной конь с вами, не хочешь – не ешь, – равнодушно сообщил ему кениг. Мы присели напротив правителя. – Кениг Харальд Сноррисон, повелитель Севера, его столицы, восьми бургов, побережья, дальних мхов и трех холмов, – сообщил мне мужик, вытер руку о волосы и протянул ее мне. – Лэрд Хейген из Тронье, хозяин самому себе, – потряс я его конечность. – Скальд, что ли? – уставился на меня мутными глазами кениг. – С чего бы? – оторопел я. – Так вон, складно как сказал, – отметил Сноррисон. – Иносказание, конечно, так себе, да прямо скажу – никакое, но все-таки складно. – Случайно получилось, – честно признался я. – Я не по этой части, не поэт я. – Не кто? – не понял кениг. – Не скальд, – перевел ему я. – По воинской части мы. Ну и если разыскать кого надо, то тоже могу помочь. – Не врешь? – Глаза кенига из мутных моментально стали очень ясными, он взглянул на фон Рихтера, брезгливо обнюхивающего кружку с белой шапкой пены, которую поставил перед ним пузатый мужик в засаленной рубахе. Такая же кружка оказалась передо мной. – Не врет, – подтвердил рыцарь. – Умеет он такое, сам видел. И при этом еще всегда держит язык за зубами. И, кениг, он знает что-то о твоей дочери, поэтому мы спешно пришли сюда. – Что знаешь, все говори, – потребовал правитель, пристально глядя на меня. – Нет, кениг, не с этого мы начнем, – твердо сказал ему я. – Что? – рявкнул он. – Ты мне указывать будешь? Я тут власть, и я решаю, кто, когда и что рассказывать мне будет! Ребра давно тебе не выпрямляли? – Тьфу-тьфу, вообще не выпрямляли, – суеверно сплюнул я. – И не дай бог! – Могу посодействовать, – неожиданно дружелюбно заявил кениг. – Мне это просто. Чик – и ты уже висишь, за руки привязанный, а сзади тебе кожу ме-э-эдленно так подрезать начинают. – Не сомневаюсь, что если вы обещаете – так оно и будет, – заверил его я. – Но все равно – расскажите сначала вы, что произошло. Только подробно. Все, что знаете, расскажите. – Ты совесть вообще имеешь? – вытаращился кениг. – Ты мне, в моих палатах, приказы отдаешь? Куда мир катится, никакого уважения к монархии не стало.