Глава 9 ФИНН Я ПРОСТО ПОВЕРНУТЫЙ УБЛЮДОК. Моя девочка пережила худшую ночь в жизни, и вот он я чертовски довольный, что она в моем доме. Я очень переживал, что Чесс могла пострадать. Время, которое потребовалось, чтобы добраться до нее, казалось вечностью. И когда, наконец, нашел ее, ошеломленную и всю в синяках, я был потрясен, какими испуганными и ранимыми казались ее зеленые глаза. В глубине души меня все ещё трясёт. Кряхтя, толкаю тело вверх, удерживая вес на руках. Пот стекает по вискам и заливает глаза. Я медленно опускаюсь, почти касаясь носом пола. Вверх, вниз, жжение в руках и груди — желанное отвлечение. Но этого мало. Чесс плакала прошлой ночью. И меня это убивало. Так сильно хотелось пойти к ней, но я просто прислонился к двери, положив руку на деревянную поверхность, пока сердце выстукивало где-то в горле. Меня остановило только то, что она явно хотела остаться одна, чтобы поплакать. Чесс не хотела показывать свою боль. И это тоже ранит. Я хочу её доверия. Хочу заботиться о ней. Очень. Странность, которая мне не совсем понятна. Я никогда не заботился ни о ком, кроме себя. У меня не возникало такого желания. Однако прошлым вечером я был рад, что смог предоставить Чесс безопасную гавань и позаботиться о её комфорте. Что снова возвращает меня к тому, почему я чувствую себя немного засранцем: Чесс страдает, а я понятия не имею, как это исправить. Можно было бы приготовить ей завтрак, но уже одиннадцать, а она все еще в постели. Я ускоряюсь, рыча от напряжения. Внезапно раздается сдавленный писк, и я замираю. В центре гостиной стоит Чесс, уставившись во все глаза. — Черт возьми! — взгляд жадно блуждает по моему обнаженному торсу. — Это один из бонусов для проживающих в доме Мэннуса? Приложив немного больше усилий, чем требуется, я вскакиваю со своего места на доске и легко приземляюсь на ноги. — Ежедневное время просмотра — с десяти до одиннадцати, кроме дней моего отсутствия. — Отлично. С этого момента поставлю будильник. — Девушка усмехается, и я чувствую легкое головокружение. Когда Чесс улыбается, она светится. Даже сейчас, со спутанными волосами и опухшим от недосыпа и слез глазами. Заставить ее улыбнуться уже награда. Не потрудившись вытереться полотенцем, я кладу руки на бедра. — Ты видела меня голым и даже глазом не моргнула, но смотреть, как я отжимаюсь, для тебя удовольствие? — Тогда я была на работе. Пялиться на клиента — непрофессионально. — Клянусь, чувствую, как её взгляд скользит моей груди. — А теперь, пожалуй, приготовлю попкорн и устроюсь поудобнее. У тебя ведь есть попкорн? — Извини, ненавижу попкорн. Но не стесняйся глазеть на меня в любое время. — Как ты можешь не любить попкорн? — Чесс качает головой и складывает длинные ноги на диване. Она в черных леггинсах и футболке с моим именем и номером. Не ее обычный наряд, и я знаю, что эту футболку купил Чарли. Но будь я проклят, если не чувствую собственнический трепет, видя свое имя на ней. — Он застревает в зубах и меня это бесит. — Беру бутылку воды со льдом с кухонного стола и делаю глоток. — Но я обязательно припасу для тебя. Чесс оглядывается по сторонам, осматривая гостиную, небольшую жилую зону, и, наконец, кухню с черными шкафчиками, латунными светильниками и гранитной столешницей. — Здесь поработал дизайнер, не так ли? — Риэлтор порекомендовала мне свою подругу декоратора. — Ах, Джессика и Джанет. Славные девушки. Чесс прищуривает глаза, и я внезапно чувствую себя пойманным в ловушку. — Ты ведь спал с ней, да? Какого черта? Не подавать вида. Одариваю ее легкой улыбкой. — С риэлтором или с декоратором? — О Боже, с обеими? Господи, она что умеет читать мысли? — Не одновременно. Девушка усмехается, словно её обдурили, стащив любимые хлопья. — Да ну, нахрен. — Хотя думаю, что согласился бы, если бы они предложили, — дразню я, потому что мне нравится ее бесить. Однако она не выглядит веселой, скорее в шоке. — Они ведь подруги. Ты не подумал, что переспав с обеими, мог создать проблему. Внезапно, я начинаю чувствовать себя червяком, только и ждущим, когда его посадят на крючок и бросят в озеро. — Я не спрашивал. — Потому что больше никогда их не видел? Впрочем, это не совсем вопрос. Осуждение написано на её лице. Я иду на кухню и достаю упаковку куриных грудок, которые собираюсь приготовить. — Честер, ты ведь не собираешься читать мне проповеди на тему секса? Девушка закатывает глаза и идет следом. — Не волнуйся, ты меня не шокировал. Просто напоминаю себе, почему рада, что мы не переспали. Пакет курицы со шлепком приземляется на стойку, когда ее слова попадают в цель. Удивительно больно сознавать, что она считает меня не лучшим вариантом. И все же... — Значит, приходится напоминать себе, да? Симпатичный розовый румянец заливает ее щеки. — Я в твоем доме. А ты — это ты. Можно ли винить меня за то, что я проявляю осторожность? Вот теперь я разозлился. Чувствую, как гнев поднимается внутри, и скриплю зубами, борясь с желанием наорать на нее. Расставляю руки широко в стороны на прохладной поверхности столешницы и делаю глубокий вдох. Но затем внимательно приглядываюсь к Чесс. Она словно уменьшилась в размере, наглухо закрывшись внутри, на лице нет ни капли эмоций, а глаза слегка безумные. — Ты что, пытаешься затеять ссору? — спрашиваю я. Несмотря на колючий характер, я знаю, что сейчас она очень уязвима. На секунду кажется, что девушка вот-вот ринется в атаку, но она опускает плечи, и закрывает лицо руками. — Прости. Ты этого не заслуживаешь. Я такая придирчивая и... сама не знаю, что говорю. Не обращай на меня внимания. Мне хочется её обнять, но она так напряжена, глядя на меня, словно сейчас сорвется и убежит. — Тебе просто нужно прийти в норму, вот и все. Чесс обессиленно кивает. — Вот что мы сделаем, — говорю я. — Давай-ка пообедаем. — Пообедаем? — она издает забавный звук. — Сейчас только одиннадцать. — Значит, у нас будет второй завтрак, — возражаю я. — По сути, я ем как хоббит (Хоббиты — вымышленная человекоподобная раса, центральные герои романа «Властелин Колец» и повести «Хоббит, или Туда и обратно». Также известны как любители есть по шесть раз в день.). Она усмехается и вытягивает шею, заглядывая за кухонный островок между нами. — Что ты делаешь? — со смехом спрашиваю я. — Проверяю твои ноги. Шевелю пальцами ног, все еще обутыми в кроссовки. — Они не волосатые, но очень большие. — Приподнимаю бровь. — Я хорошо сложен. Чесс снова усмехается, больше не выглядя расстроенной.