— Знаю, — усмехнулся Ролан. — Нет. Ты не понимаешь, что я чувствую, когда думаю о предстоящей ей свадьбе. Я умолял кардинала позволить мне... да что там, — он махнул рукой, — ее рука обещана Вермандуа с младенчества. — Ну, так уезжай на время и забудь о ней. Вокруг столько красивых женщин. Анри вспыхнул. — Я же говорил, что ты не понимаешь ничего. Если я не буду видеть ее, я, наверно, просто сойду с ума! Это как не есть много дней. Первый день еще сносно... а потом... Да тут не объяснить... я помню, был наказан неделю, и сидел в комнате на хлебе и воде. Под конец этой недели я ощущал нечто подобное, что я чувствую, когда не вижу Диану целый день. Неутолимая жажда и неугасимый голод. Когда думать можешь только об одном. Только о ней. Видя, что Анри де Савуар находится в состоянии, которое можно было описать, как одержимость, Ролан перестал убеждать его вести себя спокойнее. Все равно это было бесполезно. Он прекрасно понимал своего друга. Сам он не мог признаться ему, что испытывает те же чувства к той же женщине, только владеет собой лучше, и видя, как она уходит с другим, может улыбаться, и ни один мускул не выдаст его чувств. Анри всегда был слабее него. Ролан должен был простить ему и эту слабость. Диана же, узнав, что Ролан отправится в Новый Свет, безумно ему завидовала. У нее была даже шальная мысль тайно пробраться к нему на корабль, чтобы только выбраться из коридоров Лувра и наконец-то окунуться в волны Карибского моря. Франция не радовала ее. Она скучала по солнцу, ветру и кораблям. Вместе этого ей предлагалось наслаждаться розовой дымкой, штилем и облаками. Она хотела домой. Оливии Манчини Диана сочувствовала. Она отлично знала характер Ролана де Сен-Клер, и поэтому могла только пожалеть его будущую супругу. Ее больно кольнула ревность, когда она узнала, что он выбрал себе невесту, и что, видимо, уже никогда не влюбится в нее, Диану. Но это было не так уж и плохо. Будь он в нее влюблен, Диана, зная его, мало представляла, что бы из этого могло бы выйти. Как бы ни была велика ее ненависть к Ролану, и как бы презрительно она ни смотрела на него, но возможность просто поговорить о Карибах влекла ее к нему. Она привыкла к нему, она хорошо его знала, и он не смотрел на нее, как голодный щенок. Диана крепилась несколько дней, а потом все же подошла к нему во время прогулки, и предложила прогуляться вместе. — Я поздравляю вас с новым назначением, месье, — она положила свою руку на его, и медленно пошла рядом, чувствуя спиной, как бесится Оливия, — вы где будете базироваться? На Мартинике? Он смотрел на нее с любопытством, сдерживая безумную радость от того, что она сама подошла к нему, и что ее рука покоится на его руке. Вроде бы такая мелочь, но эта мелочь была из тех, которые помнят годами. — Да, на Мартинике. — Я там была. Форт, собор и гора. Вот и весь остров. — Вы путешествовали? — Можно и так сказать. У отца были дела с французским вице-губернатором. Поэтому мы бывали во французских колониях. Она замолчала, смотря в даль. В ее глазах он прочитал мечты о море, белых пляжах и яркой зелени островов, яркие краски которых не идут ни в какое сравнение с блеклыми красками Европы. — Мне здесь скучно, — Диана подняла на него глаза, — это место не для меня. И если бы ни Луиза, я бы давно сбежала обратно на Кубу. Безумная мысль, как яркий луч солнца, прорезала его мозг. Он тут же отбросил ее, как некое сумасшествие. Кардинал за такое прикажет его колесовать, не то что выдаст инквизиции. На секунду он сжал губы, потом посмотрел на Диану. — Редко кто скучает среди французского двора. — Мне невыносима сама обстановка, — она сжала его руку, — я устала быть среди людей. Я не хочу играть в любовь, я... — Диана осеклась, поняв вдруг, что слишком разоткровенничалась с этим предателем, который не был достоин даже стоять рядом с нею. — Вы слишком серьезны, Диана, — улыбнулся он. Улыбка у него была красивая и заразительная. Диана непроизвольно улыбнулась в ответ. Хотя совсем не собиралась ему улыбаться. В этот вечер он пригласил ее танцевать. Больше всего на свете он боялся отказа, и сердце его прыгнуло от радости, когда Диана согласилась и протянула ему руку. Она улыбалась, а он вел ее в минуэте, и имел полное право наслаждаться ее обществом один. Впервые за долгое время они не ругались, не сердились друг на друга и не молчали. Диана оказалась прекрасной партнершей, была грациозна и легка. И все глаза, конечно же, смотрели на них. Красивая пара, он, темный падший ангел, и она — золотоволосая красавица, от которой, казалось, шел свет. Ролан, полностью поглощенный своей партнершей, не видел, какими глазами следила за ним Оливия Манчини. Иначе он ни за что бы не пригласил Диану танцевать и не выдал бы себя перед своей невестой. Месть Оливии не заставила себя долго ждать. Гертруда сидела за столом, утопая в лучах утреннего солнца, и писала письмо матери. — Ты звала меня? — Ролан появился в дверях и стоял, смотря на сестру, — надеюсь есть серьезная причина поднять меня ни свет ни заря. Девушка отложила письмо и встала. — Да. Пригласи меня на прогулку, — она накинула шаль и многозначительно посмотрела на брата. У стен есть уши. Это сказано про Лувр. Ролан кивнул, подал руку сестре и вот уже они идут по аллее, тихо разговаривая и изредка кланяясь редким ранним прохожим. — На семейном совете было принято решение Диану устранить. Вчера Луи пригласил Диану танцевать, помнишь? А потом повел к столу и предложил ей напиток. И ты тоже хорош, ты все время улыбался, пока танцевал с Дианой. Ты все время смотрел на нее! — Гера, я с ней разговаривал, и на нее приятно смотреть, — попытался оправдаться Ролан. — Это ты расскажешь Оливии. Мне все равно. Ты танцевал с Оливией, а смотрел на Диану. Это Оливия сказала, не я. Я, если честно, была занята совсем другими вещами. Гера ускорила шаг, когда они проходили мимо зарослей акации. Неизвестно, кто может стоять за кустом. Согласившись помогать своему брату, она стала нервной и подозрительной. Марии она сказала, что Ролан заставил ее дружить с Дианой, но это можно использовать на благо сестер Манчини. Мария поверила ей, в преданности Гертруды ей не приходилось сомневаться. Но Гера постоянно боялась выдать себя, ошибиться, что-то пропустить. Вот и сейчас. Куст колыхал ветер, а Гере чудилось, что за кустом стоит шпион, который доложит Марии о ее предательстве. — Так вот, Ролан. Вчера на семейном совете, состоявшем из Марии, Оливии и меня, было принято решение Диану устранить. В ближайшие два дня нанятые люди устроят несчастный случай. Я не знаю, какой. Мы пока не решили. Возможно, это будет решено без меня. Оливия ужасно ревнует, Мария боится, что Диана сменит ее на посту фаворитки. И, судя по ее истерикам, смена фаворитки вполне возможна. — Луи тоже положил глаз на Диану? — Ролан нахмурил брови, — Я не подумал бы, что он влюблен в нее.