— А ваш брат не будет против? — Конечно же нет. Почему он должен быть против? Он редко там бывает. — Хорошо. Я поеду. Глава 11. В доме графа де Сен-Клер Хотя поездка была назначена на светлое время суток, Гертруда прислала за Дианой, когда уже начало смеркаться. Сев в паланкин, девушки весело болтали, и Диана не обратила внимания на то, что на этот раз герцога де Савуар не было в зоне видимости, хотя он редко отпускал ее одну в город, тем более вечером, а охраны их паланкину явно не хватало. Гертруда рассказывала что-то забавное, и вскоре они вышли у высокого крыльца дома, сложенного из темного камня. Дворецкий распахнул дверь, и они оказались в широком холле, отделанном темным деревом и освещенным двумя позолоченными люстрами. Диана скинула плащ на руки лакею, продолжая осматриваться. — Дома ли граф? — спросила Гертруда дворецкого. — Граф изволили ночевать сегодня дома, а сейчас уехали обратно в Лувр. Гертруда кивнула, отпуская его. Диана услышала, как она разрешила дворецкому провести ночь вне дома. Потом Гера подхватила Диану под руку и повела ее в гостиную, где по стенам были развешаны темные полотна в громоздких золотых рамах с лепниной, а потолок украшал прекрасный плафон с изображением ангелов. — Я хотела показать вам наш дом, — говорила Гертруда, — мы с вами так много времени проводим вместе, что я в последнее время стала считать вас своей подругой. Диана улыбнулась, рассматривая картину. — Я тоже. — Мы очень разные, — продолжала Гертруда, — но узнав вас ближе, я поняла, что вы не желаете причинять вреда другим людям. Это очень редкое качество. Она повела Диану в небольшую комнату, где окна закрывали мягкие синие портьеры, а пол устилал узорчатый персидский ковер. Посреди комнаты стоял сервированый стол. — Прошу вас, мадемуазель дАжени. Давайте поужинаем. И выпьем за нашу дружбу. Они сели, и Гертруда сама разлила вино по бокалам, поскольку всех слуг она отпустила спать. А потом вдруг портьера, закрывавшая дверь шевельнулась, и на пороге появились одна за другой сестры Манчини. Диана поставила бокал на стол и сидела, переводя взгляд с сестер на Гертруду дЭсте. — Он же вас убьет, Гертруда, — почти прошептала она. Интуиция не подвела ее, доверять Гертруде нельзя. Поэтому Диана незаметно потянулась к ноге, где был привязан пистолет, вытащила его и переложила в глубокий карман. — Он ничего не узнает, — усмехнулась Гертруда. Ролан. Диана закрыла глаза представив его образ. Ролан. Только Ролан мог предотвратить трагедию, которая может произойти в его доме, если он не вернется в ближайшее время. Она встала, сделала реверанс, но ни Мария, ни Оливия на него не ответили. — Слуги удалены? — спросила Мария. Гертруда кивнула. — Кто мог, те ушли. Остальные спят в дальнем крыле. Они нас не услышат. А вас не видели? — Нет. Они зашли с задней калитки, поняла Диана. Она села, положила себе в тарелку куриные крылья и спокойно принялась за еду. Только незаметно для всех уронила на пол вилку с двумя длинными острыми зубцами, которой накладывала еду, и нож, которым ее резала. Мария и Оливия присоединились к ней, сев за стол и налив себе вина. — Как вы понимаете, разговор будет серьезным, мадемуазель дАжени, — сказала Мария. Ее черные глаза сверкали в свете свечей, а в волосах, уложенных по последней моде, законодательницей которой она сама и являлась, мерцали жемчужины. Диана оторвалась от еды. — Я вас слушаю. Длинная вилка переместилась с пола на стул, и она села на нее. Нож пока еще лежал не очень удобно. Но скоро он окажется в другом кармане, и тогда Диана будет готова к любым неожиданностям. — Вы, красавица Диана, чудо нашего света, замахнулись на то, что вам никто не отдаст, — Мария смотрела на нее, поднося к губам бокал, — я хочу, мадемуазель, прояснить абсолютно все. Я играю честно и в открытую. — Вам так просто не удастся увести ни моего жениха, ни короля, — добавила Оливия, — мы будем защищаться. Вам не место в Лувре. — Вы судите всех по себе, — Диана продолжала есть, сама поражаясь своему спокойствию. Между ней и дверью были три ненавидящие ее женщины. Она могла рассчитывать только на то, что сумеет запугать их и бежать, воспользовавшись их паникой. Но можно ли запугать Марию Манчини, чьи темные глаза смотрели на нее спокойно и сосредоточено?