– Будь осторожен, Арбестер, – выдавила она наконец. – Ты только что обрел смертельного врага. И как ты верно заметил – люди в Версиане важнее ботов. А я живая, Денис. Я всегда могу вернуться в реал и начать мешать тебе там. Ты меня никогда не увидишь и не найдешь. Не будешь знать, откуда ждать удара. – Верю, – не смутился я. – И даже думаю, что у тебя есть куча полезных программ, которые не позволят вычислить тебя изнутри Версианы. Но не думаю, что ты станешь мстить. – Это почему же не стану?! – Именно потому, что мы с тобой живые люди. Пока мы здесь, в игре, – все наши дела остаются в игре. Стоит тебе встать на путь мести – и она продолжится уже в Москве. А в Москве ты одна, Малена. Я верю, что ты гениальный компьютерщик. Талантливый человек, очень умная и терпеливая женщина. У тебя хватило возможностей сломать Версиану. И в этом кроется твой главный самообман. Весь свой талант, всю энергию ты направила на покорение виртуальной реальности. А мы не живем в вирте. Мы живем в живом мире. Чтобы кому-то в этом живом мире мстить – нужно прокачивать совсем другие навыки. Ты не победишь сразу меня, Шанталь, Меркуцио, Бурелома, даже если не присоединится Лайм. Хотя бы потому, что в любой момент может выйти Джек, который заинтересован в том, чтобы наша пятерка продолжала существовать. А Джек – это тот, кого тебе не обойти никогда. И никому из нас. Малена посмотрел еще раз на толпу. Безнадежно оглянулась на меня. И застыла. Я присмотрелся к ее фигуре, оставшейся стоять на месте и резко потерявшей в осмысленности. – Ты вышла из игры? – спросил я, не ожидая ответа. Малена тряхнула головой – быстрее, чем способен человек. Я понял, что происходит. Схватился за Опус, вытянул руку в перчатке. Мне удалось остановить сталкера лучом, прежде чем она добралась до меня. И все же она почти попала. Знакомый клинок на ее руке материализовался заметно медленнее, чем раньше. Я успел увидеть, как растущая армированная масса собирается в хищное лезвие, затем вытягивается еще больше, почти касаясь перчатки. Я выстрелил несколько раз в Малену, сумевшую выбраться из игры и оставившую вместо себя сталкера. И этот сталкер все еще пытался меня убить. Малена уходила от пуль поворотами головы, в то время как перчатка сдерживала ее центр массы, или что там было вместо него. Она стала сильнее, намного сильнее, чем раньше. Быстрее. Агрессивнее. – Чертанович, – прохрипел я. – Уже пора. И слева от нас, со стороны дороги, в небо пронеслись два альпинистских крюка, выпущенные гарпунами с земли. Малена успела их заметить, но ничего не сделала. Она все еще пыталась добраться до меня. Крюки на тросах вернулись к краю крыши, зацепились за него, перестали вибрировать. Снизу кто-то карабкался. Двое. Я резко сместил позицию, перейдя вправо. Выстрелил дважды Малене в ногу, выбивая тонкие кровавые ручейки. На ее лице показалось гримаса боли, на которую я не повелся. Это существо не знало боли. Не заслужило. Боль – привилегия людей. В этот момент сзади нее показался парень в маскировочном костюме под лесной камуфляж. Малена почувствовала его. Вероятно, ей для сканирования местности вокруг не нужно было смотреть глазами. И все же она смотрела на меня до последнего, пыталась продавить мой мастер-ключ. Ее лезвие выдвинулось до упора, уже почти царапая поверхность перчатки. Человек подскочил к ней сзади, схватил за голову, вонзил под ребра военный нож, покрытый энергетическим полем. Малена раскрыла рот, сбавила накал. Ее клинок растворился, пропал целиком, оставляя сжатый подергивающийся кулак. Она упала на колени, опершись ладонью о крышу Паруса. – Спасибо, Лайм, – сказал я. – Получилось. Иммигрант посмотрел на меня с суровым выражением. Вокруг него мелькнула зеленоватая аура. – Да, – нехотя сказал он. – Уровень есть. Теперь двадцать четвертый. – Рад, что смог помочь, – произнес я искренне. Хотя бы частично выполнил то, о чем просил Джек. Лайм обернулся, глядя, как по второму тросу на крышу забирается Чертанович. Он посмотрел на Малену взглядом строгого учителя, который вспомнил, что давно не сек любимую ученицу. – Нож сработал? – спросил он, забирая оружие Лайма. – Отлично! Я корпел над этой штукой много, много времени… – Кончай заливать, – поморщился я. – Тебя Малена зарезала только на прошлой неделе. Недолго ты взращивал возмездие. Сколько ты ваял свой режик – миллисекунду? Чертанович подбросил кинжал, спрятал его в ножнах. Наклонился над Маленой. Недобрым взглядом посмотрел ей в глаза. И произнес: – Пора заключить сделку. Твоя жизнь – за твой товар. – Годится, – прошипела сталкер, хватая Чертановича за руку. И пропала бесследно вслед за своим объективом. Торговец застонал в экстазе. Вокруг него закрутились голограммы самого дикого оружия, которое можно было представить. Модели танков, боевых вертолетов, переносных ракетных зенитных комплексов и прочего. – Наконец-то, – прошептал он. – Рынок Малены… мой! Лимитчик, я благодарен тебе по гроб жизни! Моя признательность тебе не знает границ! Теперь я могу торговать со всеми игроками, не только с единственным Лимитчиком! Безграничный рынок! У меня нет слов, чтобы передать, что я чувствую! – Подозреваю, у меня не хватит синапсов, чтобы понять, что ты чувствуешь, – согласился я. – Но рад за тебя. Так мы с тобой квиты? – Квиты? Нет, нет! – возразил Чертанович. – Теперь я тебе должен! Я буду помогать тебе всегда, когда нужно, тебе стоит только сказать! – Понял, – усмехнулся я. – Удачи, торговец. Чертанович приложил руку к груди, поклонился и исчез. Я посмотрел на Лайма, который что-то держал в руке. – Порезался? – спросил я. Лайм помотал головой и ответил: – Лут. Я получил лут со сталкера. Он сжал правую руку в кулак, и на ней показался сменяющий форму нож Малены. Теперь я мог рассмотреть его. Нож был блестящим, как самое начищенное зеркало. Его отражение, помимо огня с земли, отображало загадочную улыбку шестого игрока. – Поздравляю, – сказал я. – Думаю, ты найдешь ему применение. Лайм разжал пальцы, клинок пропал. Ничего. Вызовет его в следующий раз. – Да, – хмыкнул Лайм. – Хорошо поиграли, верно? – Верно, – кивнул я. – Можешь выходить. До следующей недели тут тебе делать нечего, а там уже пойдет новый опыт. Лайм посмотрел на толпу версианцев внизу. – Арбестер, – вымолвил он. – Что, Лайм? – Я убил своего брата. – Да, я знаю. Он посмотрела на меня с гримасой, поднес ладонь ко лбу, словно у него сильно разболелась голова. – Что мне делать с этим? – спросил он. – Думал, игрушка даст ответ. Но я его не вижу. – Сегодня ты помог всем, – ответил я. – Уверен, ты разберешься. Не мне тебя судить. Шестой игрок вызвал меню и вышел из игры. Почему-то меня не покидало ощущение, что он вернется. Строго по графику, утром в понедельник. И продолжит защищать деревья, лесных животных и птиц. Глубоко вздохнув, я посмотрел на пологий склон здания. Осталось еще одно дело. – Тимур! – громко позвал я. – Появись, живо. Брошенный всеми сталкер возник передо мной, глядя в растерянности по сторонам. – Что творится? – произнес он жалобно. – Почему они проваливают мои квесты? – Даже не знаю, – пожал я плечами. – Может, ты недостаточно их прорабатывал? Упустил из виду что-то важное? В твоих квестах, знаешь ли, куча багов. И люди после их выполнения меняются в худшую сторону. – Но я скомпилировал код, как от меня и требовали, – настаивал Тимур. – Я все сделал верно! – Конечно верно, – подтвердил я. – Не сомневайся, твой код в надежных руках. Но сам ты теперь не нужен. – Я не чувствую себя самого, – растерянно сказал Тимур. – Что происходит? Я показал на толпу игроков перед нами и ответил: – Краш-синдром. – Что? – Резкий откат потоков после долгого сдавливания. Ты мешал качаться огромному числу игроков. Почти всем, кто находился в Версиане. Ты перекрывал им энергию, подобно тому, как бревно, упавшее на руку, перекрывает поток крови. И когда этот блок убрали – энергия хлынула назад. И убила тебя. Тимур посмотрел на свои бледные руки и спросил: – Что теперь со мной будет? Я немного поразмыслил.