Для Колкина это было чем-то сродни походу в кино или присутствии при съемках фильма. По крайней мере, так он это ощущал: пришел, написал от балды сценарий, посмотрел получившийся фильм и получил массу приятных эмоций. Причем, абсолютно бесплатно. В общем, Зуев был приятелем, что надо. Именно поэтому, когда сегодня в дверь квартиры позвонили, и на пороге неожиданно нарисовался оперуполномоченный МУРа по фамилии Седов, то первым, о ком он вспомнил, был Виктор Зуев. Александр быстро сообразил, что тот может стать единственной палочкой-выручалочкой в случае, если менты всерьез возьмут его «за жабры». Признаться честно, впервые за все время своих похождений Колкин не на шутку струхнул. И хотя вида он не подал, но вот поджилки у него затряслись вполне конкретно. — Александр Колкин, это вы? — поинтересовался оперативник, демонстрируя служебное удостоверение. — Да, — твердо ответил он, хотя сердце неприятно екнуло. — А что случилось? — Вы знакомы с гражданкой Терехиной Галиной Владимировной и гражданином Грачевым Евгением Борисовичем, студентами-филологами из МГУ? — Да, я знаю этих ребят, — не моргнув и глазом, уверенно ответил Колкин и любезно предложил пройти в дом. — Да вы проходите в квартиру, там и поговорим. Пропустив оперативника внутрь, Александр незаметным движением ноги прикрыл дверь на кухню. Опасаться ему было чего: на столе был рассыпан целый арсенал «колес», которые он собирался сегодня употребить. «Надо же было этому козлу придти именно сейчас, когда я только-только приступил к подготовке к очередному «делу»! — озлобился маньяк. Тем временем, пройдя в комнату, Седов уже с любопытством разглядывал старенький сервант. Тот неспроста привлек его внимание. Посреди разномастных фужеров, фарфоровых чашек и прочей изысканной посуды, прямо по центру, расположились две большие керамические вазы определенного назначения. Как быстро сообразил оперативник, это были погребальные урны для праха кремированных. На вид они были неказисты, да и в компании с ажурным богемским стеклом и китайскими фарфором — а у покойной тетушки Александра, в отличие от его матери, был отличный вкус, — выглядели крайне чужеродно и вульгарно. Поймав удивленный взгляд муровца, Колкин поспешил пояснить. — Это прах моей матери и тетушки, ее родной сестры, в квартире которой я теперь и проживаю. Я их очень любил и почитал, а потому храню память таким вот образом. Хочу каждый день ощущать их незримое присутствие, — уточнил он. Углубляться в подробности семейных традиций Седов пока не стал, хотя и взял сей факт на карандаш. Да только полноценного разговора у них все равно не вышло. Хозяин квартиры извинился и сослался на то, что у него вот-вот должно состояться важное собеседование по Скайпу с будущим работодателем. — Хорошо, уделите мне в таком случае хотя бы пять минут, — попросил Седов. Колкину ничего не оставалось, как дать согласие. Но даже и этого времени ему хватило с лихвой, чтобы сильно перенервничать. Он никак не ожидал, что из-за приметной машины можно так просто попасть в разработку. «Как только создам себе железное алиби, с этим нужно срочно что-то делать, — заключил он к концу беседы. — Твою мать, хоть тачку меняй! Да и батю следует предупредить, что им интересуются, и его прошлые проделки еще хорошо помнят. Вот суки!» Напоследок оперативник оставил ему визитку и попросил, если тот вспомнит что-то важное или необычное в поведении Караваевой в тот день, обязательно перезвонить по указанному номеру. Утвердительно кивнув милиционеру, Колкин закрыл за ним дверь. Но стоило только щелкнуть замку, как он метнулся на кухню. Схватив со стола горсть таблеток, он высыпал их себе в рот и жадно проглотил, запив их водой из-под крана. Его била крупная дрожь. «Надо что-то делать, иначе менты сядут на хвост и станут за мной следить. А допустить этого я не могу, особенно сейчас, когда «волна» только-только стала набирать силу» — он стал лихорадочно искать пути выхода из сложившейся ситуации. Вот тогда-то он и вспомнил о своем старом приятеле, сексуально озабоченном фантазере Зуеве. Худощавый от рождения Витька-«баскетболист» был очень на него похож — только волосы покрась в белый цвет да подстриги покороче. И все, готов его точный клон. Причем не просто клон, а клон легко поддающийся внушению и убедительно выдающий ложь за чистую правду. Стоило только Зуеву проникнуться сексуальным подтекстом идеи и все, вот тебе и готовый маньяк. Схватив со стола мобильник, Колкин стал торопливо набирать номер приятеля, но не успели пойти первые гудки, как он отжал вызов. Обостренное звериное чутье подсказывало ему, что раз уж МУР заявился к нему домой, то совершенно не факт, что телефон еще не на прослушке. А даже, если и нет, то в любом случае звонок мог быть без труда отслежен в будущем. «Придется ехать к Витьке своим ходом и разговаривать тет-о-тет, — заключил он и снова осекся, вспомнив про свой приметный автомобиль. «Тогда, пожалуй, поеду на метро, а потом пересяду на электричку. Так они меня точно не достанут. Подземка и железка это мой мир. Только поеду я не сегодня, а… завтра», — решил бывший ремонтник подвижного состава и отправился смотреть очередной ужастик. Тем временем пока хитрый маньяк обдумывал безопасный план отступления, опер Седов, затаившись в машине, безотрывно следил за подъездом подозреваемого. Он логично предполагал, что если у того рыльце в пушку, то он непременно начнет суетиться, а значит и совершать необдуманные поступки. И вот тогда-то все и станет понятно. Однако в своих расчетах старший лейтенант просчитался, видимо, недооценив степень коварства безжалостного душегуба. В итоге около девяти часов вечера, не солоно хлебавши, зато прилично продрогнув в салоне авто — а жечь дорогой бензин, вечно сидящий по уши в долгах старлей, ох как не хотел! — Алексей убрался восвояси. Счет в этом необъявленном противостоянии был открыт явно не в его пользу: один ноль, повел предполагаемый маньяк. * * * — Витек, слушай, да ты гонишь?! Не могет такого быть — промежуток должен быть, — весело пропел похабную шутку-прибаутку Александр, с наслаждением потягивая баночное пиво в квартире Зуева в подмосковном Красногорске. — Да не гоню я, Шурик. Хочешь зуб на вылет дам? — самодовольно раскинувшись на диване во весь свой немалый рост, Витек ощерил «лошадиные» зубы. — Ты прикинь, какие нынче эксцентричные телки пошли? Им же за счастье, когда их какой-нибудь крутой чел, вроде меня, на поводок сажает и бреет наголо. Они в дичайшем оргазме от этого стонут! Никакие тантрические практики не нужны! Баловство все это… — Вить, ты не на поводок их сажаешь, а держишь за горло и выбриваешь на голове полосу, — уточнил Колкин голосом заправского психотерапевта-гипнолога. А с такими специалистами он встречался не раз, когда лежал в «дурке». Эти дятлы хотели ему там что-то внушить. Все надеялись, что с помощью гипнотерапии у него в мозгах что-то там перемкнет и качели его настроения застопорятся. «Вот, дебилы!» — вспомнил он их жалкие потуги. Толку от тех сеансов было ноль, зато он с удивлением заметил, как те чудесным образом действовали на его соседа по палате. Витек менялся буквально на глазах после каждого такого психотерапевтического воздействия. И теперь, когда он задался целью подставить Зуева, выдавая его за себя, это знание пришлось как нельзя кстати. Пошел уже второй час их посиделок. С каждой минутой Витек все больше и больше входил в требуемый образ. — Да, Шура, ты все правильно говоришь: брить их надо полосой, — Зуев удовлетворенно закрыл глаза, словно представляя, как он это делает с очередной жертвой из своих фантазий. — А потом им в обязательном порядке требуется показать крематорий. Они этих печей жуть как бояться! Они от того еще более сговорчивыми и уступчивыми становятся, — уточнил Колкин. Витек открыл глаза и непонимающе уставился на приятеля. — Каких печей? — удивленно спросил он. В этот момент Александр понял, что тот ни когда не был в крематории. — Ладно, Витек, это мы быстро исправим. Собирайся, поедем сейчас в одно место, я тебе их воочию покажу. — Кого, телок? — Нет, Вить, не телок, а печку в крематории, куда ты телок возишь? Там такой агрегат, закачаешься! Тебе он точно понравится. Гробы с телами сгорают — один лишь пепел остается. — Да, это клеевая мысль! — обрадовался Зуев, которому сильно захотелось посмотреть на это чудо инженерной мысли, поскольку сам он себя мнил ни больше, ни меньше — конструктором-изобретателем. — А потом я тебя в один крутой ночной клубешник свожу. Классное местечко, там этих телок, как у дурака махорки, — вспомнил Александр прибаутку своего мрачного папаши. — Тебе же нравится снимать телок в «Пропаганде»? — уточнил он. — Да, конечно, — уже более уверенно заявил Зуев. — Точно, как же позабыл? Я ведь телок снимаю в основном в «Пропаганде». Хороший клуб. Колкин расстегнул барсетку и достал из нее коробочку с мужской туалетной водой от «Gucci». — На вот, Витек, держи от меня презент. От этого духана телки просто с ума сходят. — Блин, Шурик, спасибо, братуха! Вот это подарок так подарок! А у меня только-только мой «Хьюго босс» закончился. Я уж прикидывал, что в «Дьюти фри» себе «родной» куплю, когда с мамкой на Новый год в Таиланд полечу, — крайне довольный подарком Зуев тут же разодрал прозрачную обертку, достал флакончик и стал разбрызгивать на себя парфюм. По комнате быстро распространился такой знакомый Колкину запах: это была его любимая линия от известного итальянского бренда. «Ништяк, все идет по плану», — ухмыльнулся хитрый блондин. То, что из Зуева требовалось сделать полную свою копию, теперь даже не обсуждалось. Для него это был вопрос жизни и смерти. А потому, как только представился случай и Витька вышел из комнаты, из той же барсетки Александр достал еще один «подарочек». Это был складной швейцарский нож из его обширной коллекции, который побывал в деле. Он заранее подготовил его к сегодняшнему дню, тщательно протерев со всех сторон чистой тряпочкой, но оставив нетронутым участок около рукоятки. Там он оставил «сюрприз» для ментов, едва заметную корочку запекшийся крови последней рабыни. «Подставлять, так подставлять, — решил он, — по полной». Аккуратно вытряхнув нож из целлофанового пакетика на журнальный стол, Колкин невольно залюбовался боевым товарищем. Ему было до боли жалко расставаться с одним из любимых ножей, но делать было нечего. А вообще тяга к холодному оружию была его второй натурой, доходя порой до крайностей. Все ножи в доме, включая кухонные, были настолько остро наточены, что он сам порой ими резался, когда готовил что-нибудь поесть. Из задумчивости в реальность его выдернул удивленный возглас возвратившегося в комнату Витька, который сразу заметил среди пустых пивных банок ярко-красный нож с логотипом Швейцарии. — Опачки, а это что за пика нарисовалась?! — Витек, глянь, какая классная штука у тебя теперь имеется. Я такой ножик называю — телкообриватель. Теперь он и у тебя имеется. Только запомни — мыть его нельзя ни в коем случае, а то затупиться очень быстро, — внушал Колкин очередную ложь доверчивому простофиле. Пока он это произносил, Зуев уже схватил нож и с любопытством принялся вертеть в руках, рассматривая со всех сторон. — Да на фиг я его буду мыть?.. Я что, дурак?.. Слушай, Саш, а откуда у тебя такая вещица? — Она, Вить, не у меня. Она у тебя. Догоняешь?.. Ты хозяин этого ножа. — Ага, — с деловым видом согласился тот и, прижав ножик к груди, мечтательно закрыл глаза. — Я буду его беречь… как зеницу ока. Немного подумав, Зуев не понятно к чему процитировал место из Библии: — Песнь Моисея, Второзаконие, глава 32… — Береги, — кивнул Колкин, крайне довольный, что все так легко складывается. — Да, Вить, и волосы не забудь покрасить в белый цвет, как у меня. Телки это очень любят…