– Ой, прости, – закрыла глаза руками и хотела отвернуться, но нога на бревне поехала. Мгновением позже Яна уже находилась в руках Евгения, который стоял, на минуточку, со спущенными до колен штанами. – Слушай… Не приведи господь сейчас повстречать грибника какого, – помотал головой оборотень. – Мне еще жить и работать в этих лесах. – Я не специально. И почему ты не зашел в кусты или за дерево хотя бы? – Так, думал, ты уже привыкла. Все ж недавно целых три медведя трясли перед тобой своими потенциальными возможностями. – Нет, я еще совсем не привыкла… – застыла у него в руках. Лесник поставил девушку на землю и соизволил-таки спрятаться за деревом. Щенок все это время наблюдал за ними с неподдельным интересом. А через пять минут из-за широкого дуба показался черный волчище с вещами в зубах. Он поднес одежду к рюкзаку, положил рядышком. Яна быстро сообразила, мигом засунула в рюкзак огромнейшие ботинки, потом штаны, а вот кофту нацепила себе на плечи, все же прохладно. Когда со сборами было покончено, волк сделал глубокий вдох и прилег на траву. – Ты меня верхом повезешь? – замешкалась Яна. На что зверь посмотрел на нее печальным взглядом, а у девушки в голове прозвучала фраза, которую бы сейчас непременно сказал Евгений «шевели булками, курица ты московская». Яна нацепила рюкзак, подошла к волку, осмотрела его, пощупала шерсть. Мягкая, однако. А потом весьма неуклюже забралась зверю на спину. Спустя минут двадцать езды, более или менее освоилась, но все что-то как-то было неудобно, потому периодически ерзала. Знала бы Яна, что ее движения бедрами вызывает в волке неоднозначные эмоции, из-за чего Евгений в один прекрасный момент намеренно подпрыгнул, да так, что наездница чуть не свалилась, но зато ерзать перестала. Все два часа девушка провела верхом на волке. К концу пути зад онемел, руки от постоянного напряжения дрожать начали. И надо же, она устала ехать… Лес же поредел, а впереди показался просвет, очевидно, дорога. Евгений тогда опустился на траву, чтобы Яна слезла. Только она ступила на землю, как волк потянулся сначала вперед, потом назад, позвоночник благодатно хрустнул в нескольких местах, а после зверь взял в зубы рюкзак и поплелся за дерево. Из-за ствола вскоре вышел уставший и весьма недовольный лесник. – Хорошо ли тебе сиделось на мне? – прислонился к стволу спиной. Что-то он странно выглядел. – Непривычно, – покраснела Яна, – не доводилось еще… на волках кататься. – Только не привыкай… Как же он обалденно смотрится в этой экипировке. Штаны защитного цвета, заправленные в высокие ботинки, темно-зеленая майка в облипочку, из-под которой выглядывал кусочек загорелой груди. Но казался Евгений неприступной скалой, причем в прямом смысле слова. До его лица без табуреточки не доберешься. И о чем она только думает? Правда что, прокатилась верхом и губы раскатала… Он холостяк со стажем и на нее смотрит, точно язвенник на редьку. А в московской квартире, между прочим, Вадик дожидается. – Эй! – вернул ее на землю. – Ты куда улетела? Идем… Надеюсь, оставшиеся метров двадцать дотопаешь сама. И они наконец-то вышли на трассу. Щенок тут же прижался к ногам Яны. Но когда девушка осмотрелась, то аж рот открыла, ибо на обочине в пяти метрах от них стояла до боли знакомая буханка. Следующие события разворачивались стремительно. Яна метнулась к машине. На водительском сидении источал стыд любимый сосед тети Томы. Глаза свои бесстыжие спрятал за солнечными очками, тогда как погода стояла далеко не солнечная. – Вы? – прошипела девушка. – Так вот оно что…, – затем перевела взгляд на лесника, – все-таки я права! Вы банда! Самая натуральная! Медведи, волки… оккупировали всё! А тетя Тома знает, какую Иуду пригрела на груди? – Нет, Яночка, – произнес Михаил на выдохе и снял очки, – не знает. Но я, клянусь, не хотел… Это все Евген замутил. Мне пришлось. Я давно отошел ото всех дел. Как жена умерла, так и покинул леса, поселился в Петушках. – А то баньку он натопил, попариться пригласил! А я вот твоими стараниями до сих пор парюсь! Евгений все это время стоял, рассматривал дроздов на дереве, щенок увлеченно грыз покрышку. – Ненавижу вас, – Яна прислонилась к кабине. – И Томе все расскажу. Михаил, блин, Тамбовский. Пусть знает, что за зверь с ней рядом живет. – Яна! – Миша выскочил из машины. – Прошу, не рассказывай! Я люблю ее… И, между прочим, жениться хочу. Но если Тома узнает обо всем… – Она с тебя шкуру спустит. – Да черт бы с ней, со шкурой. Она меня погонит, а я без нее уже никак. – И все эти грибочки-ягодки тоже неспроста были? – покосилась на лесника. – Купец изволил ознакомиться с товаром? – Я должен был понять, примет тебя мелкий или нет, – пожал плечами верзила. – Ладно, – подошел к Яне, – нам надо что-то сообразить на троих. Какие будут варианты? – Ты это у меня спрашиваешь? – обалдела от такой наглости. – То есть, как хлороформом мне в нос тыкать, как пугать мордой своей лохматой, сообразил, а как о последствиях поразмыслить, так в кусты? Идите вы в жопу, товарищи волки! Кроме тебя, – взяла щенка на руки и забралась в машину. В буханке было тепло, работала печка, пахло пончиками. – Серж, – Яна никак не могла понять, откуда запах. – Где ням-ням? Волчонок тут же нашел источник столь приятного аромата. В бардачке! И через секунду они уже уплетали теплые пончики. Когда Евгений, спустя полчаса соображений, заглянул в салон, то обнаружил перепачканную в сахарной пудре Яну, которая недобро смотрела на него из-под козырька кепки. – Ты само сахарное очарование, – коснулся большим пальцем уголка ее губ, – может, пивка сверху? И к тете не надо будет ехать. – Пошел ты. А волк облизал палец, после чего подмигнул: – Мы нашли решение. Думаю, оно всех устроит. – И что же за гениальная мысль посетила ваши светлые головы? – Насколько я понял со слов Михея, твоя тетушка та еще зажигалка. Верит в любовь с первого взгляда, НЛО и Домового, что живет на кухне. А значит, поверит и в то, что ее дорогая племянница влюбилась без памяти в местного лесника. Так влюбилась, что ушла за ним в лес густой, где все эти дни предавалась радостям безудержного секса. – Вы совсем больные, да? – нервно хихикнула. – Ну, хорошо… секс можно опустить. Пусть я еще не добился тебя. Хотя, после того, как ты елозила по мне всю дорогу, можно смело сказать, что все было. И Яна залилась краской, что-то она упустила сей момент. А ведь правда, елозила и еще как! – Нет, Евгений. В такую ахинею даже Тома не поверит. Значит так… Пусть все будет куда банальнее и реальнее, – на последнем слове сделала особый акцент, – я вышла за ворота, на меня напали. Потом очнулась на обочине с громадной шишкой на голове и, как следствие, временной потерей памяти. Ты проезжал мимо, подобрал, отвез к себе и несколько дней выхаживал несчастную страдалицу. А потом ко мне вернулась память, и ты благополучно вернул меня домой. – Ага, а как объяснишь, что не останешься дома? – Хм, – задумалась Яна… – знаешь, вот здесь уже ваша легенда сойдет. Мол, пока лечил, проникся всем сердцем и теперь без меня твоя жизнь пуста и никчемна, – подалась к нему и уткнулась козырьком кепки волку в лоб. А лесник вдохнул аромат ванили, коим пропахла Яна, и так вкусно стало, хоть ешь – Яну. Но сейчас ему захотелось не только съесть ее, однако дофантазировать помешал Миша. Он забрался в салон. – Ну, что? Договорились о чем-нибудь? – и умоляющим взглядом посмотрел на пассажирку. – Договорились. – И я не при делах? Ведь так? На что Яна покачала головой: – Какие же нынче трусливые оборотни пошли, – пробубнила себе под нос. – Мельчает мужик, ой мельчает. И машина тронулась. Целых два часа добирались до Петушков. Яна сначала пыталась запоминать знаки, повороты, даже рекламные щиты, но потом бросила это дело, все равно бессмысленно. Они столько раз свернули, еще и два раза поехали в объезд основной дороги, ибо ту размыло, что никакие знаки уже не помогут. – Прости, Яна, – вдруг заговорил Миша. – Я неплохой волк, правда. Всегда старался жить по совести, но случилось в жизни пересечься с этой шкурой, – кивнул назад, где сидел Евгений. – Ему незнакомо понятие семья, потому и не заботится о чужих чувствах. – А ничего, что я здесь? – донеслось из темноты. – А что такое? – обернулась Яна, – правда глаза колет? Вот и Петушки… Михаил остановил машину недалеко от поворота, высадил пассажиров и покатил уже в деревню. Щенок еще никогда не видел столько людей, домов, машин. Для него все было в новинку и, конечно же, страшно. Но Яна успокоила – взяла на руки и усадила за пазуху. Пока шли, на них то и дело поглядывали деревенские, значит, тетя все-таки подняла шум. Интересно, чего успели напридумывать? Ведь, в деревне как… Уж если пропал, то лучше и не возвращаться, иначе такую легенду сочинят – сто раз пожалеешь, что живой остался. Помнится, Тома рассказывала, как у них тут запойный автомеханик исчез. Отсутствовал всего-то дня три, так похоронить успели, даже помянули, а он возьми и вернись. В итоге здешними бабками на лавках было решено, что прохлаждался у любовницы в соседнем селе. По сей день зовут кобелем. А мужик всего-то пил с другом у того в гараже. Хорошо, что Яна здесь лишь временная гостья. Пересудов не хочется совсем, ей и в жизни негатива хватает. Одна работа чего стоит. Когда поравнялась с домом тети, то почему-то ощутила стыд, будто ее и не похищал никто, будто сама ушла. Вот же проклятый волчара, подвел под монастырь. Яна зашла во двор, поднялась на крыльцо и постучала. Тетя Тома вылетела через секунд тридцать, чуть дверью не сшибла племянницу. Глаза у женщины были красные, одежда пропахла валидолом. Она как увидела вполне себе здоровую розовощекую Яну, да еще и со щеночком в руках, то аж припала к дверному косяку. – Тёть Том, – потрепала ее за руку Яна. – Ты как? – Я? – проморгалась Тамара. – Я, кажется, приобрела пару хронических заболеваний за эти дни. И энурез одно из них. Ты где была?! – вмиг озверела. – А ты какого черта тут делаешь? – вытаращилась на лесника. – А вы знакомы? – опешила Яна. – Не совсем, но этот гад нахамил мне в магазине с месяц назад. – Вы тоже хороши, мадам, – скривился Евгений. – Подумаешь, плечом задел. – И на ногу наступил, сволочь, и чуть в стеллаж не впечатал! А потом еще и обматерил, пес поганый! Так, скажи-ка мне Яночка, где ты пропадала все это время, пока я тут с жизнью прощалась? С ним что ли?