– Нечего. Вы задали те же вопросы. Марина вышла из комнаты. Вскоре послышался звук закрывающейся двери. – Деловая, – похвалил Стас. – Хорошая девочка, – задумчиво произнесла Раиса Петровна ей вслед. – Но резкая, как и многие из тех, кто повзрослел раньше других. Моя опора. Не дает повесить нос. Говорит, что я должна быть сильной. А я не могу. А она мне утром кофе наливает и заставляет что-то делать. Но она не мать, до конца не понимает… Раиса Петровна приложила ладонь к груди. – Сердце так и лупит, – пожаловалась она. – Скажите, пожалуйста, про Андрея действительно ничего не известно? Вдруг вы не хотели при Марине об этом говорить? – зашептала Раиса Петровна. – Мы бы, скорее, поделились с ней, а не с вами, – признался Гуров. – Но пока что нам действительно нечего сказать. Ищем. Перед глазами встал образ Тихомирова. Гуров не мог представить Раису Петровну и Олега Анатольевича в виде семейной пары. Они были совершенно разными во всех отношениях. И это был не тот случай, когда супруги разнятся во всем, но тем не менее вместе смотрятся весьма органично. Раиса Петровна казалась намного старше своего мужа, и дело было далеко не во внешности. Тихомиров излучал уверенность, а вот Раиса Петровна, напротив, предпочитала казаться слабой и незащищенной. Она во всем полагалась на Марину, и в той беде, которая случилась в ее семье, варились обе, но именно девушка оказалась опорой для матери Андрея, а та заботилась только о себе. Гуров даже устыдился таких мыслей. «Заткнись, – приказал он себе. – Мать потеряла сына, у нее из-под ног земля ушла, а ты вздумал характеристики давать». Но все-таки он не мог остановиться и успокоил себя тем, что в чем-то прав. Аккуратное платье, а не украшенный пятнами домашний халат; невесомая шаль, а не спортивная и в катышках свалявшейся ткани кофта; страдание на лице, прижатая к лицу рука – все это казалось напускным, наигранным. Гуров не мог представить, что Раиса Петровна, оставшись в одиночестве, беззвучно рыдает, некрасиво скривив рот. Хотел бы, но не мог. «Не тебе судить, – оборвал он поток собственных нехороших мыслей. – Своих детей заведи для начала». Детей у него, насколько он был в курсе, не будет. Так уж вышло, и Гуров принимал этот факт безоговорочно. Они с Машей почти не поднимали эту тему, но Гуров точно знал, что третья жизнь в их семье, скорее всего, не зародится. Не то чтобы это было для них трагедией, ведь оба понимали, что ребенку будет с ними трудновато. Не им, а именно ему. Мать – актриса, которую могут в любой момент выдернуть из семьи на съемки, а отец – мент, для которого каждый день может оказаться последним. – А какие отношения у Андрея были с отцом? – спросил он. Внезапный вопрос заставила Раису Петровну растеряться. – Они не ладили, – ответила она. – Андрей ему не простил нашего развода. – Бывает, – вздохнул Стас. – Значит, не виделись? – Нет. – А он хоть как-то помогает вам? – Почему вы спрашиваете об этом? С чего вдруг такие вопросы? – В нашем деле важно все, – заявил Стас и посмотрел на Льва. Раиса Петровна воззрилась на Гурова в ожидании объяснений. – Мой коллега прав, – ответил он. – Лучше знать больше, чем недостаточно. Раиса Петровна вздернула тонкие бровки. – Нет, Олег нам ничем не помогал, – сказала она, немного помолчала и продолжила: – Сын со мной был откровенен. После ухода Олега из семьи честно сказал, что вычеркивает отца из своей жизни. «Мама, я все понимаю, но он для меня сдох». Именно так и сказал. Они и раньше не очень ладили, сын ведь в подростковом возрасте тоже имел кое-какие неприятности из-за употребления марихуаны. Мы вовремя заметили это, занялись сыном вплотную, загрузили по полной: поездки за рубеж, работа во время каникул… Он мог бы отказаться, но почему-то не стал. И вдруг все проблемы улетучились. А потом появилась Марина. Я думала, что их чувства пройдут, но ошиблась. Девочка действительно из трудной семьи, она часто оставалась у нас ночевать, и я пропустила тот момент, когда они с Андреем… ну… – Я понял, – прикрыл глаза Гуров. – Муж тогда все реже появлялся дома. Бизнес, который делал нашу жизнь беспечной, спокойной, вдруг превратился в моего врага. Олег потерял ко мне интерес. Да не только ко мне. К сыну тоже. Он пропустил его выпускной, потом мой день рождения, а если был рядом, то дежурно улыбался. И год назад сказал, что уходит из семьи. Признаюсь, я не ожидала, несмотря на то, что все к этому шло. Но все равно такой исход казался мне невероятным. Вот такая бабская дурь. Надежда липовая какая-то. Но Андрей сразу принял мою сторону. Он к тому времени уже работал и прямо заявил отцу: «Уходи. От голода не умрем. Но запомни, что если захочешь вернуться, то не пущу. И ключи от квартиры оставить не забудь». – Раиса Петровна набрала воздух в легкие, задержала дыхание, затем коротко выдохнула: – Вот таким оказался мой сын. Жестким, но справедливым. Гуров намеренно не стал говорить ей о том, что они со Стасом имели беседу с ее бывшим мужем. Ему была нужна объективная картина. История развода супругов Тихомировых его мало интересовала, но описание поведения их сына в тот период он считал важным моментом. – Олег собрал вещи и ушел. Все это случилось за один вечер. Больше я его не видела. Он даже сыну не звонил! «И кто же из вас говорит неправду: ваш бывший муж или вы, Раиса Петровна? – напрягся Гуров. – Или ваш сын? Отец говорит, что помогал сыну деньгами. Вы заявляете, что нет. Что за ерунда?» – Вот не хотела вам говорить, потому что стыдно, – посмотрела в пол Раиса Петровна. – Олег не просто так ушел. У него, думаю, появился кто-то на стороне. Все эти его вечные задержки на работе, ночные совещания… Он меня за дуру держал, но я просто уверена, что он мне изменял. Но он так и не признался в этом. А вот сын все сразу почувствовал. А теперь и он пропал. Стас протянул ей свою чашку. Раиса Петровна отпила глоток и аккуратно поставила чашку на колени. – Значит, никакой помощи, в том числе и финансовой, бывший муж вам не оказывал? – еще раз уточнил Гуров. – Ни мне, ни сыну, – замотала головой Раиса Петровна. – Андрей мне сказал бы, если бы получил от него хоть что-то. Сын откровенен со мной. Это редкость и счастье. – Согласен с вами, – склонил голову Гуров. Ей нужно было выговориться, даже если она делала это в сотый раз. Гуров дал ей такую возможность. Зачем спрашивать человека о чем-то конкретном, если ты располагаешь временем, а ему не с кем поболтать? Сам все расскажет, а в случае необходимости всегда можно направить поток информации в нужное русло. Пока что Раиса Петровна делилась интересными фактами, чувствовалось, что в ней говорила личная обида на бывшего мужа, от которой она так и не оправилась. А теперь еще и с сыном беда. – Раиса Петровна, у сына были друзья? – Были, но он их в дом не приводил, – ответила хозяйка дома. – Но сам часто проводил с ними время. Иногда и Марину брал с собой. – У вас лично нет никаких предположений относительно его исчезновения? – понизил голос Гуров. – Подумайте хорошенько, очень вас прошу, Раиса Петровна. Может быть, он кого-то упоминал или говорил о своих планах? Казалось, Раиса Петровна должна была задуматься, прежде чем ответить, но женщина тут же отрицательно покачала головой. – Я голову уже сломала на эту тему, – ответила она. – Но ничего вспомнить так и не могу. Выйдя на улицу, Стас с удовольствием потянулся. – Трудновато было, – признался он. Гуров достал из кармана сигареты, протянул одну Крячко и поднес зажигалку. – Смотри-ка, – произнес Стас. Возле его «Мерседеса» стояла Марина и явно ожидала сыщиков. Гуров и Крячко подошли к машине. Стас достал ключи. – Откуда вы знаете, что мы приехали именно на этом автомобиле? – спросил Гуров и положил ладонь на капот. – Ничего я не знала, – ответила Марина. – Просто стояла здесь и вас ждала. Поговорить надо, а я при ней не могу. – При ней? – переспросил Гуров. – Постоянно сидеть рядом со страдающей матерью очень трудно, – ответила Марина. – Я ведь тоже близкого человека потеряла, но вместо того, чтобы реветь в подушку, вынуждена подавать ей валерьянку. Мама Рая неплохая, она мать, пропал ее сын, ей тяжело, но я тоже человек. Прошу понять правильно. Гурова такой ответ вполне устроил. К тому же они с Крячко были из тех, кто умеет понимать правильно. – Вы торопитесь, наверное, – спохватилась Марина. Стас взглянул на Льва. – Лёва, неужто на Петровку сегодня возвращаться? – страдальческим голосом спросил он. – Смысл? – Либо туда, либо на Петровку, – Гуров выдохнул дым в сторону. – Рабочий день еще не окончен. Я бы с Гойдой повидался. А ты, если хочешь, давай к Орлову, он наверняка уже вернулся. – Вместе, – решил Крячко. – Только сначала к Гойде, а потом на Петровку. – Как скажешь, – кивнул Гуров и повернулся к Марине: – Поговорить, значит? Давайте, мы не против. От предложения устроиться в салоне «Мерседеса» Марина отказалась и предложила прогуляться до ближайшего парка. – Здесь недалеко, – объяснила она. – Там все местные мамаши с колясками гуляют. Там хорошо. Небольшой парк больше походил на рощу или фруктовый сад. Невысокие деревья были посажены на одинаковом расстоянии друг от друга, и среди кленов и осинок Гуров разглядел несколько яблонь, возле которых суетилась малышня, собирающая упавшие с веток яблоки. Марина указала на боковую тропинку, где было меньше всего людей. Они свернули на нее и вышли к полянке, на краю которой расположился киоск с хот-догами. Гуров вспомнил, что толком не позавтракал, потому что проспал на работу, а днем было как-то не до обеда, а Стас никогда не отказывался от возможности перекусить. Поэтому все трое взяли себе по хот-догу и кофе и расположились за столом, который обнаружился прямо за киоском. В этом месте не предполагалось скамеек или чего-то другого, на что можно было сесть, и перекусывать пришлось стоя. – То, о чем я скажу, никому не известно, – начала Марина. – Это личное. Это только наше с Андреем. Мама Рая ничего об этом не знает и, надеюсь, не узнает никогда. Дайте слово, что не расскажете. – С какой стати нам с ней делиться? – удивился Стас. – Это ваша история, не наша со Львом Ивановичем. – Хотелось бы верить, – произнесла Марина. – Когда я училась в школе, о том, что происходит у меня дома, знал только участковый. Он тоже как-то поклялся, что никому не расскажет. Я так была ему благодарна! Но потом почему-то обо мне узнал весь класс. – Непорядочный тип попался, – ответил Гуров. – Он был отцом одноклассника? – Отчимом. – В семье не без урода, – вздохнул Стас. – Насчет меня и Льва Ивановича можете быть спокойны. Девушка покосилась в сторону Гурова. – Полагаю, исчезновение Андрея как-то связано с тем, о чем вы хотите рассказать? – спросил он. – Все может быть, – неопределенно ответила девушка. – Но это единственный момент, который я почему-то вспомнила. Андрюха мне изменил. Это я знаю точно. А вдруг это как-то связано с тем, что он пропал? – Думаете, он сбежал с другой? – предположил Стас. – Я не знаю. Да и откуда мне знать?