Послание от Кира гласило: «Угадай, какую страшную тайну я только что узнал?» Вика в отчаянии уронила руку с телефоном на колени. Он снова втягивает ее в свои игры, и нет способа этого избежать! Мелкими шажочками зашла горничная Ира, она торжественно несла на вытянутых руках синее хлопковое платье от Гуччи с великолепной вышивкой на груди и по краю длинных рукавов. Отчиталась: – Вот, только что доставили. Красота нереальная! Будете одеваться, мисс? – З-зачем? – растерялась и даже похолодела от страха Виктория. Появление платья как-то причудливо переплелось в ее голове с посланием от Кира, показалось частью игры. Юный Прайд обожал переодевания. – Ну как же, вы ведь приглашены на день рождения к вашей подруге. Уже и букет доставили, и подарок, я в машину все отнесла. Вика облегченно выдохнула – все верно, сегодня день рождения у дочери одного папочкиного приятеля, банкира, кажется. Эта долговязая и неисправимо шепелявая девчонка никакой подругой Виктории не была – еще не хватало! Интуитивно Вика понимала, что хотя ее отец всего лишь работает на Хозяина, то есть на Прайда, его статус все равно недостижимо выше, чем у какого-то банкира. Все, с кем папуля находил нужным поддерживать отношения, обращались к нему с почтительным трепетом. Но это не отменяло светских приличий, и Виктория бросилась одеваться, увидев в мероприятии прекрасный выход из положения: не станет она участвовать в играх Кира, пусть пишет что хочет. Она идет на семейный праздник, а появляться в обществе с мобильником – дурной тон. Так что телефон останется дома. Выдвинув ящик стола, Виктория схватила свой изящный айфон двумя пальцами, как хватают гадину, и именно в этот миг высветилось новое послание: «Угадаешь, как ее зовут?» И снова прикреплена фотка. Но телефон уже полетел в ящик, а тот, в свою очередь, был благополучно захлопнут. Праздник задался, хотя Виктория терпеть не могла вредную старшую дочь банкира, которая пыталась держаться как светская леди, то есть безудержно сплетничала о взрослых. Но зато младшая, белокурая десятилетняя Агата, была славным ребенком. Они с Викой вдвоем, прихватив поднос с пирожными, сбежали в комнату Агаты и спрятались в гардеробной. Слушали музыку, болтали, пока папуля не начал звать домой. За все это время Виктория ни разу не вспомнила про пугающее послание, зато так объелась сладким, что вернулась в их московский дом с ноющим животом и сразу легла спать. Утром ее снова разбудила неуемная Ирина. – Ну что опять? – рассердилась Вика, села рывком на кровати, протерла глаза. – Мне в школу не нужно, вчера устала, дай нормально поспать. – Мисс, ваш отец должен срочно уехать и хочет перед отъездом вас повидать, – с достоинством доложила девушка. – Так что извольте привести себя в порядок и бегите в его кабинет. А потом можете спать дальше. – Ла-адно, – зевнула девочка. – Платье домашнее дай. Папуля не признавал никаких пижамных костюмов или халатов, считал их верхом расхристанности. Пока Ирина ее причесывала и собирала волосы в хвост на затылке, Виктория спохватилась: а где мобильник? Он всегда лежал на столике рядом с кроватью, она по нему смотрела время. Вспомнила, и тут же настроение словно обрушилось, нахлынул липкий страх. А вдруг папулю вызвал Прайд, потому что она рассердила его гадкого сынка тем, что не ответила на звонки и не включилась в игру? На слабых ногах Вика приблизилась к столу, потянула ящик с таким чувством, словно в нем затаилось нечто ужасное, типа прыгающих пауков. Но отлегло: телефон не мигал, значит, новых сообщений не поступило. Тогда она решилась все же посмотреть последнюю фотографию. Снова те две незнакомые девочки, но теперь изображение полноватой наполовину обрезано, а в кадре – ее подруга, стоит у самого озера, смотрит задумчиво вдаль. Виктория содрогнулась: это кто, она? Невозможно, снимок сделан вчера. Но почему у девочки точно такие же, почти белые, волосы и черты лица, как у Виктории? Какой-то монтаж, что ли? Вика поднесла телефон к самому носу, покрутила так и этак. Если не монтаж, то девочка очень на нее похожа. Невероятно похожа. Да что там – любому ясно, что они близнецы. Только родинки на щеке не хватает. «Угадаешь, как ее зовут?» Кир задал этот вопрос вчера около полудня и больше на связь не выходил. Странно, он никогда не позволял ей уклониться от игры. И еще эта девочка… Откуда он раздобыл видео и фотографию? Едва ли сделал сам, это же не двор особняка Прайдов. – Ну же, мисс… Девочка едва не заорала от неожиданности, когда горничная коснулась ее плеча, и бегом бросилась в кабинет отца. Он уже заканчивал сборы, вещи унесли в машину – Вика столкнулась по пути с дворецким. Теперь папуля стоял посреди комнаты и сосредоточенно оглядывал каждый угол – прикидывал, не забыл ли что важное, такая уж была у него привычка. – Эй, Викуся, заставляешь ждать! – Он сложился в пояснице и уперся руками в колени, чтобы дочь могла его чмокнуть в щеку. Потрепал ее по плечу, взгляд же оставался отсутствующим, думал он совсем о другом. – Слушай, милая, я тут уеду на день или два. Парочку учителей ты вчера очень не вовремя уволила, новых найду, когда вернусь. Но чтобы занималась пока сама, и никаких отговорок… – Папа, скажи мне правду! – потребовала Виктория, сердито раздувая ноздри и впиваясь в отца взглядом. – Мама ведь не умерла, да? – Что? – К таким разговорам Павел явно не был готов. – Какая еще мама, ради всего святого? – Моя мама! Ты показывал мне карточку, говорил, что она давно умерла, сразу, как родила меня! А я теперь знаю, что это не так! – Ну а как? – почти равнодушно спросил отец, кидаясь к столу и рывком открывая ящик, чтобы выудить оттуда какую-то забытую вещицу. – У меня есть сестра-близнец. Вы развелись с мамой, а нас поделили, да ведь? Виктория очень старалась говорить как взрослая, четко и без лишних эмоций. – Да что за бред, откуда ты такое взяла? – Павел наконец сосредоточил на ней взгляд, сердито нахмурился. – Виктория, тебе дурацкий сон приснился, что ли? Вчера ты подобных разговоров не заводила, сегодня Ира тебя едва добудилась, а потом ты врываешься ко мне и несешь черт знает какую дичь. Как это понимать? – Просто с утра я увидела кое-что в своем телефоне, – пояснила девочка. – Фотографию той, другой девочки, которая копия меня. – Бред! Приеду и разберусь, что там за фальшивку тебе прислали. Все, до встречи! Он шагнул к двери, но Вика растопырила руки, перекрывая выход из кабинета. Как ей жить несколько дней, не зная правды? – Это Кир Прайд прислал, – с трудом выдавила она ненавистное имя. – Кто?! Отец, кажется, гаркнул на весь дом. Потом выбросил вперед руку с растопыренными пальцами. – Телефон, живо! Испуганная такой реакцией, она выгребла из кармана захваченный на всякий случай айфон, вложила в нервно подрагивающую и очень холодную ладонь отца. Тот моментально нашел и просмотрел все, что хотел, уставился вопрошающе на дочь: – Он тебе писал почти сутки назад, почему ты отреагировала только сейчас? – Я не посмотрела вчера, – опуская голову, призналась девочка. – Нужно было собираться на праздник… Виктория не договорила. В конце концов, папуля в курсе, что она боится всего, что исходит от проклятого мальчишки. – Значит, так! – объявил отец, все больше пугая ее. – Я возьму с собой твой телефон… нет, лучше собирайся-ка в темпе, и полетели со мной. – Куда?! – Обратно. К Прайдам. – Нет, я не хочу, – белея, попятилась Вика. Кажется, она сама себя загнала в ловушку. – Виктория, что я сказал?! И не дрейфь, дочка, этого гаде… мальчишки Прайда там нет. Он пропал как раз вчера утром. И ты, похоже, последняя, с кем он пытался выйти на связь. Поэтому лучше тебе быть под рукой, вдруг снова напишет или позвонит. Обещаю, мы сразу уедем, едва он найдется. Давай же, ну! Последний призыв прозвучал так отчаянно, что Вика бросилась в свою комнату – переодеваться в дорогу. Пока частный самолет отца набирал высоту, Виктория сидела неподвижно и часто дышала приоткрытым ртом. Полеты пугали ее, она так и не смогла перебороть себя, несмотря на большой опыт, – она и к Киру не смогла притерпеться после стольких лет. Она предпочла бы молчать весь путь до Питера, зорко наблюдать за персоналом: не появится ли на их лицах отблеск тревоги. Это ее папуля научил давным-давно: смотри на стюардов – если они спокойны, то бояться нечего. Однако нельзя было упустить удобный момент для разговора с отцом, ведь по прилете он моментально нырнет в свои дела, а ее привычно перепоручит кому-то из обслуги. Поэтому, как только разрешили отстегнуть ремни и Павел начал привставать из кресла, чтобы размяться, Виктория схватила его за руку: – Пожалуйста, папа, объясни мне насчет той девочки! – Какой еще, к бесам, девочки? – протянул отец, хотя по его голосу было ясно – он прекрасно понимает, о чем речь. – Ну той, на фотке. Мы с ней не просто похожи, мы близнецы! И ты знаешь, кто она такая, ведь правда? Отец, поскучнев, что-то обдумывал, кривил узкие губы, быстро и часто моргал. Потом вдруг положил узкую бледную руку на ее ладонь, сказал, стараясь придать тону ласковую проникновенность: – Ладно, Викуся, рано или поздно ты все равно узнала бы. И ты уже не маленькая, истерить и брызгать тут слезами, надеюсь, не станешь. В общем, ты ведь наверняка хоть краем уха слышала о проекте «Первенцы», да? Виктория торопливо кивнула, словно отмахнулась. Ну да, дети, искусственно рожденные и выращенные в Институте, сверхлюди, наделенные странными и пугающими способностями. Один из проектов Прайда, о котором нельзя болтать. О первенцах часто и с удовольствием говорил Кир, в детстве он пугал ее до смерти, уверяя, что сам такой и может сделать с ней что угодно. Потом она поняла: врет – и больше особо первенцами не интересовалась, хотя в разговорах взрослых вокруг нее это слово то и дело проскакивало… – Так вот, эти первенцы и к тебе имеют некоторое отношение. – Я? – задохнулась от ужаса Виктория. – Да не ты! – Отец даже хохотнул коротко. – Но эти первенцы, они ведь не из пустоты берутся, верно? Женщины, которые не могут сами завести детей, обращаются за помощью к врачам, им делают ЭКО – искусственное оплодотворение. В процессе остаются лишние эмбрионы, их и использует Институт, чтобы создавать первенцев. Девочка, которую ты видела, и есть первенец. И при этом твоя сестра-близнец. Некоторое время сидели молча, у Вики аж в мозгах поскрипывало, так напряженно она обдумывала ситуацию. Отец выжидательно посверкивал на нее глазами. – Но я не понимаю, неужели вы с мамой позволили такое… – наконец произнесла она очень медленно, подгоняя слово к слову, словно детали пазла. – Ага, ты все-таки решила размотать до конца, – произнес Павел вроде даже с облегчением. – Ладно, тогда поехали дальше. Нет, никто не позволял. Я, милая, по правде сказать, и женат никогда не был. А дочкой, которая родилась у некой пары, была ты, Виктория. Но случилась невероятная, чудовищная накладка: твоя сестра, когда ее, как и других первенцев, забросили в реальный мир, случайно попала на глаза своим же родителям. Сходство с тобой тогда не было так очевидно, ведь вы росли в совершенно разных условиях. И все же оно настолько поразило тех людей, что они решили девочку удочерить. Нас это не устраивало: в любой момент они могли провести анализ, убедиться, что вы идентичны, поднять шум. Было решено одну девчушку из того семейства изъять. Но для первенца обстановка в семье была подходящей, не хотелось подвергать малышку лишнему стрессу. Поэтому забрали тебя, заодно пригрозив родителям, чтобы не поднимали шум. Вот так. Виктории казалось, что она спит и видит кошмар. Или сошла с ума. Этого не могло быть! Ну а если и могло, то как человек, много лет называвший себя ее папулей, просто взял и вывалил на нее все это? Хоть бы соврал! Она ведь сама подкинула ему подходящий вариант с разделенными близнецами! Человек, который минуту назад был ее отцом, с детским любопытством заглянул ей в лицо, похлопал добродушно по спине: – Ну-ну, Викусь, это не конец света. Поверь, ты жила и дальше будешь жить куда ярче и интересней, чем если бы осталась в том семействе. Нет, они, конечно, на паперти денег не просят, но в твоем понимании – последние бедняки. А я, честно говоря, думал, ты давно уже сама все сообразила, просто помалкиваешь. Ну виданное ли дело, чтобы у отца-одиночки не осталось фотографий ни супруги – хотя бы свадебных, ни дочурки-малышки до – сколько там тебе было? – четырех годиков. Переоценил твой умишко, похоже. Тело превратилось в кисель. Наверное, она в другой ситуации попыталась бы убежать прочь, забиться куда-то, спрятаться от того ужаса, что обрушился на нее. Вдруг Виктория отчетливо поняла, что сидящий рядом человек не только никогда не любил ее, но даже не пытался притворяться. Просто у него было достаточно денег, чтобы засыпа́ть ее подарками, окружать роскошью и людьми, вынужденными исполнять любой ее каприз. А теперь он взял и убил ее равнодушным рассказом. – У Кира тоже есть брат-близнец? – сообразила спросить она. Вдруг вспомнился мальчишка, который так испугал ее вначале. А потом даже расставаться с ним было грустно. Таилась в нем какая-то теплота, что ли. Даже о Кире после знакомства со странным его двойником было не так страшно и мерзко вспоминать. – Что? С чего ты взяла? – встрепенулся Павел, уже успевший включить планшет и погрузиться в него.