Встрепенулись Вика и Магомет. Само собой, Угушев не стал дожидаться ответов, оттеснил Злату и сам внимательнейшим образом рассмотрел малышку. – На Таньку здорово похожа! – огласил он свой вердикт. – Не просто похожа. Они близнецы, – сказал Милич и крепче прижал к себе сестру, почувствовал сотрясающую ее мелкую дрожь. – Но как такое возможно? – ахнул мальчик, которого вообще тема близнецов волновала чрезвычайно. – Очень просто. Заморозка, – хмуро произнесла Злата. – Потом эмбрион можно разморозить в любой момент и работать с ним. – Добро пожаловать, Тань, в клуб близнецов, – попыталась улыбнуться Вика, пока потрясенный Маго хватал ртом воздух. Такое ему прежде и в голову не приходило. – Ладно, давайте решать, – заторопился Володя. – Малышку нужно отправить к Элле, пока родители тоже не начали к ней приглядываться. Точнее, им и смотреть на нее категорически нельзя. Только Эллу нужно заранее предупредить, чтобы она к ребенку даже не приближалась. Тут посложнее будет, чем с тем мальчишкой, я даже не знаю… – Я пригляжу за девочкой, – мягко произнесла Злата. – Мы что-нибудь придумаем, чтобы обезопасить Эллу. – Хорошо, тогда я отвезу малышку и Злату, Маго забросим по пути. Отцовской машиной воспользуюсь. – Твоя машина на въезде стоит сейчас, – замороженным голосом произнесла Таня, и Владимир заметил, какими тревожными взглядами обменялась четверка. С Платоном явно случилось что-то нехорошее, но Милич решил выспросить у них все подробности по дороге. – С ней утром разберусь. Всё, поехали. Мать вот-вот придет в себя и начнет допрос с пристрастием. Он подхватил спящую девочку на руки, уже привычно запахнул полу куртки так, чтобы прикрыть ее лицо. – Погоди, – попросила сестра, и он замер на месте. Таня подошла, погладила малышку по торчащей из-под полы макушке с грязными спутанными волосами. Потом подсунула руки под куртку и крепко ее обняла. Девочка дернулась, и Володя грудной клеткой ощутил, как быстро-быстро колотится ее сердце. Но мешать не стал, он понимал: впервые в жизни Таня касалась кого-то, кто был ей родным по крови. Впрочем, сестра уже испуганно отдернула руки, попятилась: – Ой, кажется, она проснулась. Володя, осторожней! – Ничего, она ко мне уже привыкла, – улыбнулся сестре Владимир. – Ну всё, вперед. Где этот пронырливый тип? Маго предсказуемо обнаружился рядом с отцом, возле пса. Вместе они вытащили Абрека из ванны и уложили на стопку простыней. Пес, выполнив свой долг и дойдя до дома, теперь совершенно ослаб, а кровь все еще текла – верхняя простыня уже окрасилась ею. – Рана на брюхе серьезная, – через плечо буркнул отец. – Тут зашивать надо. – Постараюсь на обратном пути раздобыть ветеринара. Пап, я возьму твою машину? – Куда ты снова? – еще больше нахмурился отец. – Ребенка отвезу, нашлись ее родители. Они сами приехать не могут, – упредил он зреющий вопрос. – Ну и ребят заодно развезу. – Ладно, только в темпе. И чтобы был на связи, телефон не забудь. – Эй, товарищ Маго, совесть у тебя вообще есть? – спросил Владимир, повторно вернувшись в ванную комнату за мальчиком. Только после этого «товарищ» нехотя оторвался от Абрека, которому нашептывал что-то на ухо. – Может, я лучше у вас останусь? – Вот уж нет. Тебе родителей нужно успокоить. Названивают, небось? – Я трубку не брал. А после звонка тебе телефон вообще сдох. – Надеюсь, тебе хорошенько от них прилетит за это «не брал». Живо на выход! Наконец загрузились в отцовскую машину, поехали. Злата на переднем сиденье держала на руках снова уснувшую малышку, Магомет сзади что-то сердито бурчал. Город не спал в этот поздний час. Обычных горожан было не видно, зато повсюду ходили патрули, и в форме росгвардейцев, и полицейские, и дружинники. Жидкий поток машин полз по проспекту еле-еле, Володя даже заволновался, не проверяют ли на постах. Но на улицу, ведущую к дому Эллы, свернули нормально. – Так где все-таки Платон? – не выдержал Милич. Он-то ждал, что они сами заговорят, когда рядом не будет лишних ушей, – не дождался. Маго сразу затих, словно выключили звук. Но Злата все же ответила, явно превозмогая себя: – Он поехал вместе с детьми и с теми людьми, которых послали за ними. Добровольно. Платон один может без всякого риска ухаживать за малышами, без него все это дело обречено было на провал. То есть мы тоже можем, но он велел нам остаться. Хорошо и то, что там наверняка есть врачи, они сразу займутся его ногой. – Но он вернется? Когда? Вы на связи? – Сейчас мы даже позвонить не можем, нужно хоть до зарядников добраться. – Но он вернется? – настойчиво повторил Володя, чувствуя недоброе. Впервые он воспользовался тем, что Злата не может врать. – Мы не знаем, Володь. Возможно, нет… Не в ближайшее время. – То есть вам что-то известно о планах тех людей? – Да, кое-что, – с каким-то отчаянием выговорила девушка. – Они хотели забрать нас всех. Чтобы мы жили… в другом месте, вместе с новыми первенцами, растили и обучали их, сами учились… уж не знаю чему. Еще прежде Маго рассказал нам после встречи с отцом, что у нас остается месяц. Но Платон решил, что поедет один и постарается пока выгородить нас. Хотя я не уверена, что нам стоило разделяться. Володя, ой! Машина сильно вильнула и едва не выехала на тротуар. Теперь Милич поспешно ее выравнивал, спрашивая себя, не потерял ли он сознание на долю секунды. – Нашли что обсуждать, когда человек за рулем, – подметил сзади непривычно сердитый Маго. – Да просто я должен был узнать об этом раньше! – заорал Владимир. Правда, шепотом заорал, не хотел снова пугать ребенка. – А не получать информацию по крупицам! Я имею право! – Да имеешь, конечно. Но что бы это изменило? Ты бы с ума сходил. А сделать все равно ничегошеньки нельзя. Некоторое время ехали в тяжелой, давящей тишине. – Знаешь, я иногда спрашивал себя: а что для меня самое страшное? – медленно проговорил Володя, когда машина уже остановилась под окнами Эллы, на том же самом месте, где и пять часов назад. Будь посветлее, и кровавый след на асфальте можно было бы разглядеть. – А теперь понял – беспомощность. Самое страшное и унизительное для мужчины – это услышать, что он не в силах защитить свою сестру и… других дорогих ему людей. А если я могу? Могу вопреки всему, именно потому, что они дорогие? – Володь, ну прости! – поскорее повинилась Злата. – При чем тут твое «прости»? Ты лучше скажи, веришь мне или нет? Девушка еще больше съежилась на сиденье. – Верю, конечно же. Но и ты пойми: мы – не обычные люди, попавшие в передрягу. Мы созданы для работы на того, кто за нас заплатил. Конечно, нам этого совсем не хочется, но ведь убежать и спрятаться все равно не получится. Нам придется хотя бы узнать, чего от нас ждут, а там уж принять решение. И если завтра нам прикажут всем присоединиться к Платону, мы соберем вещички и отправимся туда. А иначе никак. И мы стараемся по возможности никого больше в эту историю не втягивать, только у нас плохо получается. – Знаешь, что хуже всего? Хуже даже того, о чем я уже сказал? – прорычал Милич. – Когда люди думают, что главная их задача – оградить близких от проблем и боли. – А разве не так? – Сперва неплохо бы спросить у этих близких, что́ для них – самая большая боль! И я бы тебе сказал: не быть до конца с тем, кого любишь! Что мне останется, если исчезнет Танька, исчезнешь ты? Да в сто раз легче знать все риски и делать все, что в моих силах. И плевать мне на опасность! Даже погибнуть не так плохо, как потерять вас! Он замолчал, тяжело переводя дыхание. Маго не преминул воспользоваться паузой в разговоре и вставил: – Да, влип ты, Вовк. Угораздило тебя влюбиться в одного из нас, и это плюс к Таньке. – Маго! – ахнула девушка. – А что, все давно в курсе! – Маго, сходи, пожалуйста, к Элле и разведай обстановку, – обманчиво ласковым голосом попросила Злата. – Я ей звонила, но ты проверь, правильно ли она все поняла, готова ли к такому риску. – Понял! Засидевшийся мальчик пробкой вылетел из машины. Девушка от смущения едва переводила дух. Потом тревожно произнесла: – Володя, ты только не подумай, что мы об этом говорили, как-то обсуждали. Просто нашему Маго законы не писаны… – Да плевать, обсуждали вы или нет! – горячился Милич, отнюдь не испытавший неловкости. – Пусть хоть по телевизору передадут, не жалко. Важно, что ты сама об этом думаешь, а, Злат? Но если не хочешь говорить, то молчи, соврать-то все равно не сможешь. – Почему не хочу? Я просто не знаю… не умею о таком. Ты мне очень близок, Володя. Будто не Таня, а я с тобой всю жизнь рядом прожила. Но ты прав: я так боюсь за тебя, за Эллу, за всех, кто нам помогает, что даже в мыслях пытаюсь держать вас на расстоянии, не мечтать, не надеяться. Я ни одно чувство не называю его настоящим именем, потому что так мне легче. А иначе сразу приходит страх. Понимаешь? – Понимаю, – помолчав немного и вроде как успокоившись, сказал Владимир. – Спасибо за правду. Тут у окна машины возник тяжело дышащий Маго, доложил: – Там дядя Эдик еще не ушел. Они всё приготовили: ванну, постель. Дядя Эдик сказал, что не выпустит Эллу с кухни. Я тогда тоже у них останусь, помогу Златке с девчонкой, а?