Генрих медленно отошел от двери. Он не понимал о чём идёт речь, но Анна ничего больше не сказала, ведь и сама не знала, что всё это означало. По комнатам должен был ходить Франц, но зачем ему говорить про двор? К тому же Анна ни за что не назвала бы его как “какой-то дядя” – она видела юношу и даже говорила с ним. Эта новость не понравилась офицеру, и он направился во двор. Осторожно перебравшись через смертельную баррикаду, Генрих вышел наружу, где начал внимательно осматриваться вокруг. Никаких изменений с прошлого посещения не произошло, всё оставалось точно так же, как и было при уходе Вольфганга. Офицер приблизился к воротам, чтобы прислушаться что за ними. Единственное, что слышал юноша - тишина. События становились всё более странными, будто Анна попыталась не спасти Генриха, а выманить его во двор. С такими мыслями офицер начал возвращаться. Высоко в небе прозвучал грохот, словно раскат грома. Юноша поднял взгляд ввысь и увидел, как с очень большой высоты стремится огромный кусок одной из башен замка. Пока дистанция до земли сокращалась, Генрих понял, что не молния сбила тяжелую конструкцию, это была «Пантера». Пытаясь, пятившись назад, покинуть место падения осколков, юноша руками закрывал своё лицо, надеясь уберечь себя от смертельного удара падающих камней. В предыдущий раз, когда смерть почти настигала его тело, он только засыпал на минуту или две, но даже такой промежуток был на вес золота. Несколько камней пролетели рядом с офицером, черепица касалась пола и множилась на сотни осколков. Один из массивных камней попал в руку юноши, сломав кость. Генрих только почуял сильный толчок и услышал громкий хруст. Он потерял равновесие и упал на землю. Когда последний ошмёток стены опустился на землю, юноша попытался подняться, но обнаружил торчащий из левой руки фрагмент кости. Генрих не мог опереться на раненую руку, она только безучастно прогибалась под весом тела. Через пару минут во двор выбежал Франц. - Генрих! Ты в порядке?! - кричал солдат с порога здания. Генрих только молча уставился на молодого человека. - По нам стреляли из танка, - наконец спокойно ответил он. - Нам не выиграть в этой битве, надо уходить! - Уходи… - Генрих, послушай, оставаться тут - чистое безу… - Франц остановился полуслове. Вместо завершающего окончания из пары букв, из его рта вылетел безвольный хрип, не несущий в себе никакого смысла. Генрих потратил последний патрон. «Как-то быстро закончился магазин» - промелькнула в голове мысль. Генрих встал с каменного пола, и, ступая к своему бывшему солдату, попытался вправить торчащую кость надеясь, что рана заживёт самостоятельно. Подойдя к телу Франца, что постепенно остывало, офицер обратил внимание, что попал точно в горло юноши, прекратив его жалкую речь и бессмысленную жизнь. - Спасибо, Франц. Теперь юноша остался единственным защитником замка, – все, кому он доверял, или предали его, или оказались трусами и глупцами. Офицер сомневался, что сможет в одиночку противостоять против взвода лейтенанта Диди. Смотря на Франца, он предположил, что тот всегда был предателем. Именно он оставил себе рацию и связался со своим командиром, получая все указания и предоставляя важную информацию, только поэтому ловушка Генриха не сработала. «Если всё это было подстроено Диди с самого начала, то не зря он требовал размещения ящиков в погребе!» Убрав из-под досок баррикад мину, юноша отправился с ней в погреб, надеясь, что там он поставит ловушку, и она сработает. Стены погреба и темничных камер выглядели цельными, будто внизу не было никакого прохода. Предположительно он находился где-то за стеной, спрятан как пещера с кубом, это подтверждало то, что другие пути в замок так и не были найдены, также, именно здесь Эльвира встретила незваного гостя. Пытаясь наугад найти тоннель, Генрих бы только потерял драгоценное время, поэтому, раскидав крышки от ящиков в более хаотичной манере, он спрятал мину под одну из них, сверху же накидал антиквариата из ящиков, чтобы, взрываясь несли смерть. Генрих надеялся, что она сработает если противник попытается пройти в замок скрытно. Офицер рассчитывал, что если лейтенант не сможет выйти на связь со своим связным, то попробует войти в замок через тайные ходы. Вспомнив выстрел танка по крыше, Генрих пошел к своей сестре, надеясь её перепрятать в другое место. «Если “Пантера” будет дальше стрелять по крышам, то они обвалятся и похоронят Анну», - такая мысль родилась в его голове. Поднимаясь по каменной лестнице, он оказался на нужно этаже. Пройдя поближе к двери и потянувшись к щеколде, юноша обнаружил, что дверь не заперта. Открыв её шире, Генрих видел пустую комнату. Параллельно он обратил внимание на то, что перелом так и не зажил. «Анна!» - крикнул Генрих. Молчание. В голову пришли мысли, что он остался один во всем замке. Чертов Франц открыл дверь в спальню и позволил девочке сбежать! Офицер начал проверять все комнаты что попадались ему на пути, от собственной спальни до кабинета. Он спускался на нижние этажи, надеясь проверить каждую комнату в этом замке и найти сестру. - Что ты делаешь? - раздался звонкий голос, когда Генрих спустился на первый этаж. Недалеко от дверей библиотеки стоял Вольфганг. - Я, кажется, тебя предупреждал, - проигнорировав вопрос, сказал Генрих. - Остановись, друг. Я не знаю, что происходит, но я хочу тебе помочь. Я не бросил тебя в лесу, шел с тобой бок о бок в Керхёфе, не брошу и сейчас. Только то, что ты делаешь - самоубийство. - Вольфганг медленно ступал вперёд к другу, демонстрируя отсутствие оружия. - Что с Анной? Она была в библиотеке и замерзала. Где ты был? Почему Франц убит от выстрела в горло, когда здесь был только ты и Руди? где сам Руди? Вольфганг продолжал задавать вопросы, но офицер только молчал. Вскоре они оказались достаточно близко, что могли свободно пожать друг другу руки. Генрих смотрел на Вольфа как на врага, который что-то задумал, и он не собирался отчитываться перед ним. - Ты готов простить своего друга? – неожиданно спросил Генрих. Вольфганг сильно замялся, смущенный таким неожиданным вопросом, но всё же дал ответ: - Да, прощу. - Но я не прощу. Быстрым движением Генрих выхватил пистолет из кобуры и выстрелил в упор, прямо в живот солдата. От выстрела ноги юноши ослабли, и он упал на пол. Задыхаясь от сильной боли, Вольф видел над собой не своего друга, а кого-то другого, мрачного и жестокого. Страх полностью обхватил юношу, заставляя его пытаться отползти назад. Пистолет офицера с громким звоном упал на каменный пол. Генрих подошел ближе к Вольфгангу, что не успел скрыться от него, и прижал к полу коленом. - Ты чудовище!.. – прохрипел Вольф. - Все мы чудовища. – Генрих закончил фразу, сильно ударив кулаком прямо в лицо старого друга. Словно обезумев от сумасшедших мыслей, он наносил один удар за другим. Вольфганг рефлекторно защищался рукой, но у него просто не было сил противостоять противнику, и, вскоре, она упала вниз. - Я подозревал, что это так! Когда я вернулся то видел, как ты беседовал с Эльвирой! Ты приютил Клару! ты был затейником всех покушений! А я верил тебе! - Генрих кричал, пытаясь заглушить звуки ударов своим голосом, продолжая наносит удар за ударом, пока лицо его друга не скрылось за сплошным красным пятном. Когда-то, этот сильный юноша повалил слабого кабана на землю и прекратил его существование удар за ударом, теперь же, сам Вольфганг стал жертвой настоящего зверя. Поднявшись на ноги, Генрих услышал продолжительное хриплое дыхание – поток воздуха, что струился через горло ещё живого юноши. Грудь Вольфа медленно поднималась и опускалась; офицер ждал, когда Вольф покинет этот мир сам, но, не дождавшись этого, подобрал лежащий недалеко пистолет и выстрелил солдату в сердце. Подняв глаза выше, офицер увидел Анну, что стояла в дверях библиотеки и с ужасом наблюдала за этой картиной, по-прежнему сжимая желтую книгу в руках. Девочка начала кричать, ощутив на себе холодный и убийственный взгляд брата. Выронив книгу, она выбежала в коридор и умчалась в сторону дендрария. Генрих побежал за ней. Он мчался следом через коридоры, залы, и в конечном итоге они выбежали за пределы здания. Маленькая девочка была достаточно юркой – она не позволяла брату догнать её. Остановила её только ужасная картина, как вся чёрная поляна была усеяна ошметками какого-то человека. Заметив знакомую одежду и лицо, девочка узнала Руди. Вместе с новым криком ужаса она потеряла сознание. Генрих подошел поближе к лежащему на каменном полу девочке, и погрузил её на плечо. Он нёс её из омерзительного места, что ранее было прекрасным, и уже понимал, что дальнейший вид замка и его окружение только психологически травмирует Анну. Теперь, чтобы помочь ей, он должен увезти её подальше. С каждым шагом по коридору Анна медленно начала приходить в себя. Вскоре она открыла глаза и молча смотрела на холодный пол, что смотрел на неё в ответ через растёкшуюся лужи крови. Чем ближе Генрих был к знакомым баррикадам, тем сильнее им овладевали мысли, что он наконец-то победил и сможет спасти сестру. Эти мысли были такими реальными, что смогли бы заставить юношу расплакаться, но он оставался дальше совершенно холодным. Когда офицер поравнялся с лестницей, Анна оттолкнула своего брата и упала на пол. Быстро поднявшись, она умчалась по лестнице вверх. - Анна! - крикнул Генрих вслед, пытаясь остановить беглянку. Стремительный бег продолжал отдаляться от юноши, и он начал бежать за девочкой. На этот раз он оказался быстрее, и, почти догнал девочку, но, когда та скрылась в своей комнате, он закрыл дверь. Генрих только потянулся к ручке двери, как вдруг остановился – он услышал взрыв, что прогремел в замке и прошелся эхом по всем помещениям. «Мина» - подумал Генрих, догадавшись, что его план побега провалился, и, он опоздал. Враги были уже в его доме, и оставалось только драться. Заперев на щеколду дверь в комнату сестры, юноша достал пистолет и побежал в погреб. Минув все пролёты, юноша оказался на лестнице, ведущей в самое нижнее помещение замка. Там, где висел портрет барона, сияла большая дыра, которую ранее Генрих сам разрезал в хорошо замаскированной бумаге. Перед этой норой стоял Диди, что покрытый с ног до головы кровавыми пятнами смотрел куда-то вниз, откуда и прогремел взрыв. Рядом с лейтенантом лежал солдат, прикрывающий сильно кровоточащую рану в животе, снизу лестницы слышался ещё не один мучающийся голос. Диди заметил, что кто-то вошел в его поле зрения. Он знал, что товарищей на этой территории не осталось, и, быстро подняв руку с пистолетом, выпустил несколько пуль в незнакомца. Генрих скрылся за стеной сразу, как только увидел надвигающуюся угрозу, теперь оба стрелка выжидали, когда их жертва покажется для очередного удара. Офицер понимал, что ему нечего боятся: отсутствие чувств и имеющееся бессмертие поможет ему одолеть любого врага. Сразу выскочив из-за укрытия, не дав противнику и пары секунд сменить позицию или воплотить любой план, Генрих бегло выстрелил несколько раз по лейтенанту, пытаясь хотя бы раз попасть и ослабить мишень. Оба стрелка обменялись удачными выстрелами. Диди, облокотившись на стену начал соскальзывать вниз, теряя равновесие и опору. Получив ранение в грудь, Генрих слышал, с каким неприятным хрипом, звучит его дыхание. Теперь он мог спокойно покинуть замок, нужно было только забрать сестру. Генрих развернулся назад, к спальне Анны, и, чем выше поднимался по лестнице, тем сильнее осознавал, что его тело постепенно начинает принимать объятие смерти: ноги стали более медленными и почти не выдерживали тело юноши, зрение начало подводить, и сам взгляд становился мутным. Посмотрев вниз, Генрих видел, как за ним по всей лестнице идёт толстая алая тропа. Добравшись до комнаты сестры, он медленно отпер дверь и попробовал позвать Анну, но девочка никак не откликалась. Генрих знал, что она внутри, и скорее всего, просто пряталась. Офицер начал входить в комнату, но ноги окончательно его подвели. Левая, не выдержав веса тела, согнулась, и, Генрих начал падать назад. Попробовав зацепиться за дверь и устоять на правой ноге, юноша сделал шаг назад и, ударившись затылком об окно, упал. На звук глухого удара вышла Анна. Выглядывая из-за большого шкафа, она увидела своего брата, сидящего на полу и полностью окровавленного. Она боялась подойти к нему, но с другой стороны, боялась снова остаться одной. Маленькими шагами она приближалась к беспомощному юноше, что даже не мог поднять здоровую руку. Анна пыталась поговорить с ним, но Генрих молчал, и его глаз закрылся. Когда Генрих вернулся, то не знал, сколько прошло времени. Он надеялся, что его смерть, как и раньше, заняла всего пару минут. Поднявшись во весь рост, он видел, как дверь в комнату сестры была прикрыта, и, за ней доносился посторонний голос. Сделав шаг, чтобы посмотреть и подслушать, Генрих увидел Диди, что стоял у кровати Анны, как ни в чём не бывало. Он что-то говорил девочке, а та только заплаканными глазами смотрела в пол. Неприятная правда пришла в голову Генриха: «Диди тоже проклят». В таком отвратительном повороте событий, нужно было кардинально менять все планы, работать наверняка, и, лучше, спешить. Офицер быстро заглянул в свою спальню, откуда вынес с собой давно присмотренный меч. Генрих осторожно вошел в комнату Анны, не желая привлекать к себе внимания. Девочка не поднимала взгляд вверх, – никто и не догадывался, что в комнате оказался лишний человек. Резким ударом, Генрих отделил голову Диди от тела. Когда обрубок упал, перед маленькой девочкой предстала картина, которая на многие годы не покинет её измученный разум. - Нет! нет! нет! – повторяла Анна, пятясь назад, пытаясь то ли сбежать от брата, то ли оттянуть их воссоединение. Она, может, и была рада тому, что он жив, но его действия только сильнее заставляли её сомневаться в собственных чувствах к близкому человеку. Генрих накинулся на девочку, пытаясь успокоить её и снова закинуть на плечо. Сопротивляясь, Анна словно стала тяжелее в несколько раз. Время тянулось, возможное поражение офицера медленно нарастало, что он никак не мог себе позволить. - Если ты будешь сопротивляться, то мне придётся тебя придушить! – пригрозил юноша. Услышав это, девочка замерла, как испуганная лань. Неужели это был её брат… Неужели он действительно мог сказать что-то настолько ужасное, попытаться причинить ей вред? - А я так надеялся, что это неправда… - произнёс Диди, поднимаясь на ноги за спиной офицера. Он говорил, почти грустно, будто успокаивая самого себя. Генрих оставил свою сестру, которая уже ничего не понимала. - Раз нам не суждено проиграть, то мы можем договорится, - предложил Генрих. - Я забираю её и покидаю Норденхайн навсегда. От этой мысли Диди словно испытывал наисильнейшее оскорбление и отвращение. - Такой как ты не заслуживает новой жизни. В воздухе повисла неловкая пауза. - Как так вышло? - спросил Генрих у Диди, не понимая, когда тот обнаружил куб. - Франц видел тебя у портрета, и всё это мне показалось крайне подозрительным. А дальше я просто действовал интуиции. Генрих осознал, что стал жертвой обычной случайности. Какова была вероятность, что Диди действительно что-то заподозрит, и, он сам разберется в работе куба. Посмотрев за спину своего собеседника, юноша видел удобный балкон на высоте более девяти метров, и предположил, что такое падение будет смертельным. Пары минут, пока Диди будет дееспособным, будет достаточно, чтобы сбежать. Отбросив все слова на потом, Генрих побежал к лейтенанту, желая отправить его в долгий полёт. Завязалась драка, в ходе которой оба человека наносили друг другу удары кулаками и ногами, пытаясь оттолкнуть противника или повалить его на пол. Увидев очередной акт насилия, Анна спряталась под кроватью. В отличии от Диди, Генрих активно менял место драки, медленно переходя на балкон, дополнительно толкая и швыряя своего оппонента. Диди быстро смекнул что к чему, – бросив быстрый взгляд через двери, он приметил смертельную высоту, – ему понравилась идея его противника и, он с азартом на лице тоже хотел ею воспользоваться. У каменных перил столкнулись два совершенно разных человека: тот, кто был ведом хладнокровной жестокостью и тот, кто ещё ощущал последние дуновения прохладного ветра и пытался дальше быть живым. Генриха уже не останавливала возможность воспользоваться собственным телом как оружием. Повредив палец, он пытался выколоть им глаза лейтенанта; в Диди же ещё жили старые умения и привычки. Пытаясь довести своего врага до ужасной боли, Генрих не жалел себя, то и дело цепляясь за любую возможность, именно из-за этого его противник смог перехватить инициативу и отправить офицера в полёт вниз. Через несколько минут Генрих очнулся снаружи здания. Смотря на небо, он видел плотное скопление тучи над головой. Было достаточно темно, и, невозможно было понять, как был час. Поднявшись на ноги, Генрих не видел и не слышал никого, словно остался один. С балкона комнаты сестры на него не смотрел Диди, жадно вкушая свою победу. Только лейтенант и сам знал, что ему не победить, поэтому ему оставался только побег. Офицер направился ко внешнему двору. Выйдя ко входу в замок, Генрих начал оглядываться, но никого не было рядом - ни единой живой души. Несмотря на то, что вечер ещё не наступил, пасмурная погода с самого утра делала день на удивление мрачным. Пришлось напрячь своё зрение, чтобы увидеть то, что скрывается в тенях. Юноша проиграл – он потерял свою сестру, позволил забрать её. Он нарушил собственное обещание о том, что должен был обезопасить и спасти Анну. Когда Генрих смотрел на каменный пол, на лежащие под собственными ногами большие и маленькие осколки стены и черепицы, он хотел бы разозлиться, как тогда, когда потерял девочку в лесу. Он мог бы убить себя, лечь на земле и навсегда закрыть глаз, - умереть от одиночества и горя, как его мать. Только не такова была судьба человека, что не мог умереть навсегда. Резкий свет освятил Генриха и осветил ошмётки замка. Этот яркий и резкий свет в темноте оказался словно спасительным маяком, и, Генриху хотелось смотреть на его источник. В голове сразу всплывало воспоминание, как выйдя утром в огород, он видел свою маму, чьи золотистые косы становились яркими, словно маленькие лучи солнца. Где-то за этим новым лучом света могла стоять Петра, и, Генрих хотел, чтобы она там была. Почти сразу, как появился этот свет и разрезал тени, он помчался в сторону юноши. Офицеру никак не хотелось сходить с пути, он хотел, чтобы этот свет ударил в него; он думал, что его мама бежит к нему, бежит к своему ребёнку, чтобы успокоить его и помочь. Когда Генриха обнимали на бегу, он всегда мог устоять на месте, хоть и прилагая для этого иногда большие силы. У него всегда получалось устоять на ногах. Сейчас на большой скорости его подхватила поверхность чего-то твердого и широкого, что не могло быть человеческой кожей, и, юноша улетел вместе с ярким светом к каменным стенам соседней пристройки. После оглушительного шума и поднявшегося в воздух клуба дыма, Генрих очнулся от этого наваждения. Когда пыль осела на землю, перед юношей встала картина: бывшая машина Франца впечатала его тело прямо в здание, лишив возможности бежать и сражаться. У Генриха не получилось оттолкнуть автомобиль или вылезти на более открытое пространство. Он застрял. Вскоре, после нескольких попыток освободится, раздался кашель и из машины вылез Диди. Он с грустным лицом посмотрел на Генриха и молча пошел внутрь замка. Офицер попытался достать пистолет, но понял, что тот был раздавлен вместе с берцовой костью. Через пару минут лейтенант вернулся во двор, ведя с собой за руку маленькую девочку. Генрих наблюдал, как Анна смотрела на холодный пол красными от слёз глазами, за эти долгие секунды она не проронила ни слова. - Анна! - пытался позвать её Генрих, желая помешать Диди окончательно одержать победу. - Анна! Девочка продолжала идти дальше, пересекая двор и переступая через обломки замка. Она не бросала взгляд на брата, даже на маленькую секунду. Ей приходилось тратить много сил, чтобы не плакать и не смотреть на Генриха. - Ты ублюдок! из-за тебя всё это! Из-за тебя погибла моя мать! это ты забрал Анну в приют, ты убил всех! По твоей прихоти на нас напали местные и убили моих людей! По твоему приказу Эльвира покушалась на меня! Это всё ты! - Генрих кричал так сильно, чтобы его слышали не только Диди и Анна, а даже те, кого он мог не видеть. Лейтенант, пройдя ещё несколько шагов, резко остановился. - Эльвира… она не должна была во всём этом участвовать… Ты думаешь, я хотел такого конца?! Если бы за рулём машины сидел мой человек, он бы ушёл от удара, всё было спланировано! Мне жаль твою мать, я хотел сделать всё как можно лучше для матери и ребёнка! - Диди смотрел на Генриха, из его глаз текли искренние слёзы. - Но ты… ты всё сделал куда хуже… Убийца!.. Всё должно было пройти гладко! Груз должны были по-тихому украсть, а тебя через месяц перевести, и ничего бы не было. Генрих молча смотрел на плачущего мужчину, осознавая своё поражение с самого начала новой карьеры. Он проиграл ещё тогда, когда в Керхёфе ему пришло письмо из штаба. - Позволь хотя бы попрощаться с сестрой в последний раз, - тихо попросил Генрих, предполагая, что за его грехи даже такого он будет не достоин. - Я этого не позволю… - ответил ему Диди и начал уходить. Анна стояла на месте, и когда мужчина пошел дальше, она просто отпустила его руку. «Я хочу…» - сказала девочка. Лейтенант нехотя не стал вмешиваться. Маленькая девочка подходила к своему брату, когда он смотрел на неё холодным взглядом. Он мог бы почуять большой прилив радости или надежды, но он просто видел хорошо знакомого ребёнка, что был всё ближе и ближе. - Я вернусь через много-много лет и выращу такой большой сад, чтобы он был самым красивым во всем мире. Ради мамы и папы, Эльвиры и Вольфганга, меня и… - Анна сделала небольшую паузу, будто слово что вертится у неё на языке, даётся с ужасной болью в сердце, - …тебя. Генрих понимал, что эта речь очень трогательна – она могла бы легко сравниться с любыми античными и современными трагедиями и историями: в ней не было напускного пафоса или излишней театральщины, только чувства, самые настоящие и живые чувства. - Я всё это делал для тебя.