Спускаясь с трапа, уже вернувшись в обычное состояние, слегка пожалел о содеянном. Хорошо было бы остановиться, когда у лохматого друга челюсть лязгнула, а я явно переперчил. Но переживал недолго – что сделано то сделано, фарш обратно не провернешь. В аэропорту, чтобы не маячить у ленты багажа – вдруг, когда лохматый мажор в себя придет, он с боевым настроем реванша захочет, я отошел в магазин «Союзпечати» неподалеку. Вроде буднично принял этот факт, но чуть погодя все же оценил момент: «Дружище, ты во Флориде, в магазине Союзпечать!» – подсказал мне внутренний голос. Да, за полгода в новом мире я на такие отличительные признаки уже почти не обращаю внимания. Но иногда меня все же перестегивает осознанием крайне непривычной реальности. Вот прямо до полного, так сказать, изумления. В магазине прошел мимо стоек с газетами и направился к рядам книг, намереваясь просто поглазеть, убивая время. Но неожиданно на стойке с исторической публицистикой увидел зацепившее взгляд название: «Уроки Географии». Вытянув книгу с полки, прочитал первые предложения аннотации: «География всегда покажет то, о чем умалчивает История, а географические карты всегда расскажут о будущих войнах…» Краем глаза отметил, что выбиравший на соседнем стеллаже утренние газеты пожилой благообразный старичок внимательно ко мне присматривается. Причем совершенно не скрывая этого: повернулся и смотрит над сдвинутыми вниз по носу очками прямо на меня. На самого настоящего каноничного профессора похож, кстати. Не обращая внимания на столь пристальный взгляд, я открыл и бегло пролистал книгу, миновав разделы по истории мировых войн, и остановившись на развернутой карте современного мира с отображением трех основных военно-политических блоков. Постоял, полистал еще немного. Но сразу решил – книгу беру: это просто праздник какой-то, настоящий кладезь знаний. Интернет в этом мире был, но был он, во-первых, со входом по паспорту (вне зависимости от страны проживания), во-вторых количество просветительских сайтов было ограниченным и контролировалось государством. К тому же если товарищ майор бдит, не хотелось бы мне пока привлекать его внимание. Кроме того, утренние газеты здесь, в этой реальности, совсем не ушли в прошлое, а черпать новости только в сети здесь еще не стало мейнстримом. Более того: людей сознательно выдергивали из сети за знаниями и общением в реальный мир, здесь это явно было политическим решением. Для меня, видевшего другую модель социума, подобное выглядело очевидным. А те, кто другой реальности не видел, сравнить не могли, поэтому в большинстве происходящее не замечали. Я еще раз перелистнул страницы на привлекшую мое внимание карту. Если с материалами по истории проблем не было, то полной и актуальной публицистики я до этого момента не находил. Здесь же, в этой книге, самая настоящая компиляция тех знаний, что я по крупицам собирал, пытаясь понять местные расклады в геополитике. – Hello. How mach is this book? – обратился я к дородной чернокожей продавщице за кассой. – Пять писят. Три тридцать, если по студенческому. – Нет, студенческого нет, – покачал я головой, доставая пятирублевку и выбирая из кармана мелочь. – Пакетик нужен? – Не-не, спасибо. Я во Флориде, но я сейчас в Народной Республике Флориде – как-то не свыкнуться мне с этим фактом. Да и вообще никак не привыкнуть к обложкам моих новых паспортов – если на общегражданском российском привычный двуглавый орел, то на загранпаспорте – серп и молот со звездой. «…а на фуражке на моей, серп и молот и звезда», – мысли словно триггером запустили воспоминания, сформировавшиеся в голос Егора Летова. – Все? – поинтересовалась дородная продавщица. – И все идет по плану, – кивнув, едва слышно пропел я себе под нос. – Что-что? Куда идет? – Это я сам с собой, не обращайте внимания, спасибо. Попрощавшись с продавщицей и оставив ей все же выданный к книге бесплатный пакет, направился к выходу. – Юноша! Юноша, постойте! – послышался позади голос. Обернулся – тот самый благообразный старичок-профессор, который так внимательно смотрел на меня, когда я книгу выбирал. Он ускорил шаг и подошел, перехватив меня на выходе. Смотрел он все также наклонив вниз подбородок, глядя на меня поверх очков. Самый настоящий профессорский взгляд. Ростом он пониже меня, и подбородок почти в грудь уперт, но все равно смотрит из-под густых седых бровей таким образом, что ощущение что сверху-вниз взгляд. Очки, кстати, выглядят дорого. Но вот дужки сзади стянуты простой резинкой, как от трусов. Хотя, вполне может резинка от трусов и есть, судя по виду этот профессор мало заботится о внешнем виде, явно все больше витая в облаках размышлений о старых и новых знаниях. – Молодой человек, простите мою бестактность, но разрешите украсть у вас минуту парой вопросов? Я открыл было рот ответить, но моего ответа профессор похоже даже и не ждал. – Скажите пожалуйста, а сколько вам лет? – Двадцать один. «Скоро двадцать два уже», – это мысленно, про себя. – Двадцать один… а еще раз простите великодушно, вы эту книгу кому-то в подарок купили? – Нет, для себя. – Для себя? Вы ее читать собираетесь? На этот вопрос я даже не сразу нашелся что ответить. – Я в том смысле, что не на полку поставить для красоты? – Да, читать, – недоуменно кивнул я. – Вам это интересно? – Да. – Вам интересна География и История? – Да. – Удивительно! – распахнул глаза благообразный профессор. – Просто удивительно! Молодой человек, еще вопрос, последний. Скажите, а вы даже может быть даже слышали что-то про Жукова? – Жуков? Конечно слышал: Сергей Жуков, поэт-песенник, кто же его не знает! – не удержался я. – Или вы про хоккеиста спрашиваете? Старичок-профессор приоткрыл было рот, но я снова его перебил. – Или вы может Георгия Жукова имели ввиду? Судя по взгляду, благообразный дядечка догадался, что предыдущими вариантами я, как бы сказали в моем мире, его потроллил. В этом мире такого понятия (еще) не было, а явление называлось легкой социальной провокацией. И похоже, профессор обиделся. – Если вы про Маршала Советского Союза, то я не только про Жукова слышал. Я и про Рокоссовского слышал, и про Черняховского, и про Маргелова, и даже представляете, про Тухачевского с Уборевичем. В глазах профессора что-то мелькнуло. Похоже он понял, что я не хотел его обидеть, а так резко отреагировал на его пренебрежительный тон вопроса. В этот момент раздался голос диктора, объявляющий о прибытии из Анкориджа рейса авиакомпании Северный Ветер. С географией нового мира, в отличие от геополитики, я давно ознакомился, благо карты мира в свободном доступе. И знал, что Анкоридж сейчас – столица Автономной области Аляска в составе Российской Федерации. Видимо именно этот рейс и ожидал благообразный профессор, сейчас внимательно прислушивающийся к объявлению. – Спасибо, молодой человек. Большое вам спасибо, – едва голос диктора смолк, как протянул собеседник мне руку для рукопожатия. – Всегда рад, – кивнул я, и мы с благообразным профессором разошлись по разным сторонам. Он пошел встречать рейс из Анкориджа, ну а я – начинать наконец готовиться к тому, что подготовить этот мир встречать меня. Полгода уже целых прошло, времени все меньше и меньше. Впрочем, я думал, что у меня в запасе еще есть несколько лет. Как оказалось, я ошибался – у меня оставалось всего несколько дней. Глава 2 Багаж еще задерживался, так что я приметил укромный уголок, куда и отошел с книгой. Магазин «Союзпечати» во Флориде – это конечно удивительно, но когда видишь полную картину такого удивительного знакомого и в то же время столь чужого мира, поражаешься гораздо больше: впервые в этом мире я наконец увидел полную картину настоящего (и будущего) военно-политического противостояния. Местная политическая картина сильно отличалась от той, к которой я привык в прошлой жизни. Но особенно сильно отличалась картина противостояния военно-политических блоков, которых в этом мире на две тысяча двадцать третий годы было три: Советский Союз, Трансатлантический альянс и Британское содружество. i_001.jpg Закусив губу от неожиданности столь полных знаний, я смотрел на карту. Все полученные ранее знания об истории и географии сейчас складывались в цельный образ. Я сейчас чувствовал себя человеком, который искал в темной комнате кошку, а нашел выключатель, и комната перестала быть темной. Этот мир отдельными картинками был неуловимо похож на привычный мне, но в тоже время отличался до крайности. Неудивительно: Третья мировая война здесь случилась в августе сорок девятого года. Окончательным поводом, как понимаю, послужили сведения об успешных испытаниях советской атомной бомбы. В четыре часа утра, как водится, бомбардировщики Военно-воздушных сил Соединенных Штатов Америки пересекли границу Советского Союза и подвергли Москву ядерной бомбардировке. Я был в Кремле, около месяца назад – сгонял посмотреть Москву на знаменитой Красной стреле. Выглядит Кремль также, как я его и помню. Вернее, почти как я его помню – Кремлевский проезд, Собор Василия Блаженного, памятник Минину и Пожарскому, здание ГУМа, Васильевский спуск, башни Кремля со звездами – все прежнее, глаз не находит никаких отличий. Кроме одного, самого главного: Мавзолея больше нет. Какая ирония – в Российской Федерации моего мира Мавзолей есть, а в Российской Федерации этого века, которая является стержнеобразующим государством Советского Союза образца двадцать первого века – нет. Но за этой иронией скрывалась страшная трагедия: район Красной площади восстанавливали даже не так как Петродворец после ухода немцев и американцев, а восстанавливали практически с нуля, из состояния выжженной и покрытой радиоактивным пеплом поляны. Но если крепостные стены и башни, соборы и дворцы можно поставить заново, то вот тело Ленина, которое испарилось во вспышке ядерного взрыва, восстановить оказалось затруднительно. Полагаю, советские ученые генетики, которые к двадцать третьему году третьего тысячелетия достигли самых настоящих чудес в освоении науки, могли бы создать клона если бы правительство поставило задачу. Но такую задачу, к сожалению, или к счастью, им не ставили. Глядя на красные территории по всей карте мира, я смотрел на карту через ретроспективу Третьей мировой: после ядерной бомбардировки Москвы Советский Союз был атакован сразу с нескольких сторон – как плацдармы для нападения использовались территории Западной Германии, Финляндии, Швеции и Японии. Ленинград снова оказался в блокаде – только теперь вокруг города вместе с финнами стояли не немцы, а американский Корпус морской пехоты. С территории Швеции и Финляндии, через Литву в Союз вторгся британский экспедиционный корпус, вместе с Армией Крайовой молниеносным броском захватив Варшаву – отрезая от путей снабжения Группу советских войск в Германии, на которую одновременно было начато наступление с американской и британской зон оккупаций. Одновременно с этим Япония объявила войну Советскому Союзу, после ядерных бомбардировок американцами Дальнего Востока высадив десанты на Сахалине, во Владивостоке и Хабаровске. В общем ситуация сложилась, очень мягко сказать, крайне непростая. В многочисленных официальных источниках, с которыми мне удалось ознакомиться, максимально широко озвучивалась точка зрения, что только немецкий солдат мог хорошо – в плане стойкости, воевать с советской армией. Судя по дальнейшим событиям, точка зрения эта оказалась недалека от истины – наземное вторжение в СССР, несмотря на тяжелый удар с потерей столицы, откровенно не удалось. Через год блокады Корпус Морской пехоты США вокруг Ленинграда там и остался, навсегда. Прорыв блокады случился в августе, и Петроград теперь по традиции два раза в год меняет название на Ленинград – летом на три дня, и зимой в январе – в память о первом прорыве блокады во время Второй мировой. Группа Советских войск в Германии, вместо того чтобы капитулировать, выдержала удар и перешла в наступление – действуя вместе с созданной в этом мире намного раньше германской армией. Только в этом мире называлась она не Фольксарме, Народная армия, а Volksbefreiungsarmee, Народно-освободительная армия. НОАГ, если по-русски. Объединившиеся с советами восточные немцы, еще не успевшие научиться безропотно сглатывать унизительный позор поражения, захватили западные зоны оккупации, объединяя Германию на сорок лет раньше. Сразу после этого Великобритания получила неиллюзорную опасность ядерной бомбардировки Лондона – в Токио советские летчики к пятидесятому году уже прилетали, превратив в выжженную ядерную пустошь самую населенную часть страны, токийскую городскую агломерацию. Советский Союз не сломался после внезапно сокрушительного удара, и умывшись кровью, с трудом поднимался, готовясь размахнуться для удара ответного. Но через год начавшейся Третьей мировой войны перспективы победы все равно были довольно туманными – истощенные Второй мировой Союз и побежденная Германия (тогда больше территория, а не страна), на которую теперь опирались Советы, не обладали бесконечным запасом прочности. Особенно учитывая превращенные в выжженные пустоши столицы и многие индустриальные центры.