Не обращая больше внимания на девушку, я пошел к развороченному прилавку, у которого на полу валялась касса. В столе, в одном из ящиков, нашел пухлую тетрадку с записями и ручку, быстро набросал записку на русском и английском насчет взятых вещей. После этого сам двинулся в сторону завалов вешалок и стеллажей. Все было мокрое, перемешанное, но я довольно быстро выудил себе футболку на вешалке-плечиках с моим размером. Хм, интересная двойная картинка-пиктограмма изображения людей, как на дорожных знаках. На первом изображении мужчина и женщина занимаются любовью, причем леди стоит наклонившись вперед, а джентльмен пристроился сзади. На второй картинке леди в платьице, а мужчина перед ней на коленях, протягивая разлетающиеся купюры. И текстом вопрос на английском: «Ты счастлив или женат?», причем слово «счастлив» написано под первой картинкой, слово «женат» под второй. Старая добрая Америка, узнаю тебя без грима. – Какая сексисткая мерзость! – совершенно искренне возмутился я, надевая футболку. После этого вытащил из груды вещей непродуваемую и непромокаемую куртку с высоким горлом, на флисовой подкладке. На ночь погреться пойдет – на улице тепло, градусов двадцать. Если не на ветру ночевать, то просохнуть и будет вполне комфортно. – Не смотри, я переодеваюсь, – произнесла откуда-то сзади Алиса, про которую уже забыл. Вот не сказала бы, нужна бы она мне сто лет в обед была. А как сказала, так сразу появилось желание обернуться и посмотреть, что же там происходит под шуршание одежды. Пока Алиса переодевалась, я нашел в куче аксессуаров ремень. Шорты у меня не пляжные, а для яхтинга – плотные и до колен, с карманами, есть петли для ремня. Без ремня держатся отлично – на боках стягивающие резинки, но вот чтобы убрать за него пистолет ремень лишним точно не будет. Помню как-то в юности шел по Купчино, мимо ехала патрульная машина, и у меня ровно в этот момент пистолет сзади из-за пояса выскочил и свалился вниз, в шорты. У меня тогда получилось удержать его между ног, причем почти не меняя шаг – и все это под пристальным взглядом полицейского. Запоминающийся, надо сказать, момент, повторять даже без патрульной машины не хочется. – Все, можешь оборачиваться, – произнесла Алиса, про которую с воспоминаниями и настройкой ремня чтобы пистолет держал я опять забыл. Обернулся, посмотрел. Ну, стандартный для побережья вид – короткие джинсовые шорты, белоснежный топ, белоснежные же кроссовки, в руках плотная толстовка с капюшоном. С белым цветом она, конечно, погорячилась. Ну да не мои проблемы, говорить о том, что на сером и черном грязь хуже видна я ей конечно же не буду. – Держи, – протянула мне мокрую гидрофутболку девушка. Футболку я оставил в магазине – по улице в такой ходить не очень удобно, это ведь для того чтобы по волнам рассекать, на швертботе или на доске. Как повседневная одежда не очень. Выбрались из магазина спортивных товаров, пошли по размытому газону, обходя глубокие лужи и кучи мусора. Откуда его столько взялось здесь, непонятно. Хотя если подумать – волна прошла вперед, продвинувшись далеко вглубь побережья, а после отступала обратно в море, забирая с собой много всего разного. Пройдя метров триста от побережья, я остановился под сенью дуба, раздумывая куда дальше. Слева, совсем неподалеку, белеет в подступающей темноте особняк. По виду дворцовая усадьба самая настоящая, как Белый дом, только в миниатюре. Справа два вполне обычных дома – один, судя по всему, снесло со свай и проехавшись вместе с волной, он врезался во второй. Вокруг громоздились кучи мусора, несколько перевернутых машин. Солнце уже зашло, но видно все отлично – на небе уже появилась полная луна, освещая все вокруг призрачным серебристым светом. Знаменитые южные дубы, кстати, в лунном свете выглядят необычно: на многих деревьях с ветвей вниз свисают клочья или лиан, или плюща, черт знает как это называется. И раскидистые деревья в разбавленной лунным светом темноте выглядят живыми. Впечатление, словно мы в оживший фильм ужасов попали. Нуар вокруг, самый настоящий. Судя по тому, как темноволосая невоспитанная красавица вцепилась в мой локоть, у нее это впечатление гораздо сильнее. Мне-то что, я с темной нечистью нос к носу сталкивался, мне что катаклизмы, что эти дубы… – Туда, – махнул я рукой в сторону нагромождения из двух простых домов. – Почему не туда? – спросила Алиса, показав в сторону белого особняка. Вопрос ее я проигнорировал. Хотел было ответить, но в памяти появилась картинка воспоминаний, как эта сейчас такая испуганная и дрожащая от холода и страха девушка совсем недавно кидалась в меня бутылкой с катера. С ругательствами, которые вслух в приличном обществе не произнесешь. – Ты идешь? – Да, – не стала девушка задавать больше вопросы. Бутылку шампанского я не забыл, но морально топтаться на ее чувствах сейчас не собирался. Когда оппонент слаб и жалок, в этом нет никакой чести. «По прошествии времени преступник забудет причину своего преступления, поэтому лучше всего сразу его казнить», – тут же озвучил внутренний голос цитату из кодекса самурая. Ой да заткнись ты, умничать тут будешь, – мысленно выругался я сам на себя, направляясь к заваленным намытым хламом домам. Обойдя остатки смытого волной и частично сложившегося дома, зашли во второй, устоявший на сваях. Я опасался найти здесь мертвых людей, но дом оказался пуст. Все же волна ударила после обеда – в то время, когда жители еще в основном не дома, а еще на работе. Этот уцелевший дом не стоял на сваях словно на куриных ножках – как большинство домов у самого берега. Но первый этаж здесь был хозяйственным – гараж, беседка, мастерская. Все завалено мусором, в пустом гараже на две машины стоит вода. На втором этаже несколько стекол выбито – от удара второго дома, но с обратной от берега стороны обнаружилась уцелевшая сухая комната. Судя по розовому одеялу и плакатам на стенах, принадлежит девочке-подростку. – Располагайся, – взял я за руку Алису, проводя в комнату. Девушка в коридоре была явно дезориентирована, шла выставив руки и глядя невидящим взором широко раскрытых глаз. Тыкалась бы как крот, если бы я ее не провел. – Как ты здесь видишь вообще? Еще и в очках? – не выдержала вдруг она. Хм. Интересный вопрос, я как-то не обратил внимания. Ну вот так, вижу: во мне, похоже, вместе с эхом Сияния проснулась частичка демонической сущности. Поэтому темнота для меня как для кошек, серыми красками раскрашена. Или же это дело не во мне и не в Сиянии, а у этой слепошарой подруги просто куриная слепота, или как там называется неумение быстро привыкать к изменению естественного освещения. Хотя я в темных очках, так что без некоторых изменений моих возможностей точно не обошлось. Оставив Алису в «розовой» комнате, прошел в соседнюю, с разбитым окном. Вытащил оттуда в коридор комод и небольшой стеллаж, и сбросил их на лестницу вниз по ступеням вниз так, что они встали в распорку. Выбитое окно комнаты смотрело прямо на остатки разломанного и сложенного дома, по которому в принципе сюда можно было забраться. Поэтому разбитое окно я перегородил большим шкафом, уронив его, так что через это окно влезть без шума не получится. Полностью мои манипуляции конечно возможность попасть на второй этаж не перекроют, но, если кто-то ночью попытается подняться к нам, я хотя бы заранее это услышу. Кухня в доме была на первом этаже – куда я с трудом спустился через свою же баррикаду. Холодильник не работал, да и продуктов там оказалось мало. Взял пару готовых гамбургеров в магазинной оберточной бумаге, молоко, нашел в кухонных шкафах кукурузные хлопья, бросил в пакет с едой глубокую тарелку, ложку. Когда нашел внизу зеркало, снял очки – глаза нормальные. Отлично, просто отлично. А то ориентируясь в темноте в солнцезащитных очках внимание привлекаю и вопросы провоцирую, не без этого. Возвращаясь на второй этаж, перелез через баррикаду, отметив места куда надо еще хотя бы кресло бросить, вернулся в «розовую» комнату. Алиса уже забилась в угол между стеной и кроватью. Сидела на полу, поджав колени к груди и обхватив их руками. От еды девушка отказалась. Подойдя к окну, я задернул занавески наполовину и сел на подоконник, начиная ужин. Так чтобы и за улицей следить-наблюдать, и чтобы мой силуэт вдруг не увидел никто. Неспокойно мне как-то – отметил я, жуя холодный гамбургер. Потому сюда и пришел, а не к людям. Понятно, что гораздо комфортнее было бы переночевать в жилом комплексе кондоминиума, который с берега видели, или попробовать попроситься на ночлег в дворцовый особняк неподалеку. Массивное здание, наверняка там на втором этаже все в порядке. Но предчувствие меня от этого останавливало. Вроде бы здесь другой мир, совсем другие соединенные, вернее в этом мире разъединенные штаты, но все же чувствую, шестым чувством, назовем это так, что добром случившееся не кончится. Американцы парни увлекающиеся – золотой середины у них нет. Они, даже в благополучном своем обществе, то исполнившую в Унесенных ветром роль Мамочки актрису на премьеру не пускают, потому что для черных по законам штата должен быть отдельный зал, то Унесенных ветром из списков к показу вычеркивают, как расистский фильм, при этом вводят обязательные культурные расовые квоты. Здесь же, в этом мире, где под эгидой ООН существует институт негров, не-граждан, вообще опасаться уличных беспорядков велело само Провидение, как тут говорится. В общем, в особняке или кондоминиуме было бы комфортнее, но по моему разумению лучше перебдеть, чем недобдеть. Послушав немного тишину за окном, я повернулся к Алисе и заговорил негромко. Хотя голос мой звучал пусть и негромко, но в полной тишине был хорошо слышен: – В особняк тот мы не пошли, потому что он со всех сторон такой красивый виден. И если в этом месте появятся мародеры, вооруженные мародеры, то именно туда они придут в первую очередь. Может быть это перестраховка, но мне кажется лучше провести ночь пусть не в очень комфортных условиях, зато в относительной безопасности. – Вот это время отклика у тебя, – прокомментировала Алиса, намекая на то, что вопрос свой задавала еще четверть часа назад, когда мы под сенью дуба стояли осматриваясь. Голос у нее уже не дрожит, похоже понемногу в себя приходит. На едкий комментарий приходящей в себя девушки я внимание не обратил, продолжил: – Километрах в десяти от берега проходит десятая федеральная магистраль. Дорогу эту я помнил – мог по ней сюда добраться, если бы через Таллахасси поехал. – Это самая крупная дорога на юге, идет из Флориды до Техаса и дальше. Надеюсь трасса в порядке – и тогда на ней наверняка мы найдем пусть не помощь, но попутку до Орлеана, или лучше до Мобайла. – Почему лучше? – В Орлеане наверняка задница сейчас. Там водохранилище большое, если волной затворы разрушило, уровень воды поднимется и город надолго затопит. В Орлеане нам по идее надо в советское посольство, но, если они сами будут на крыше сидеть, нам вряд ли помогут. – В Новом Орлеане нет посольства, только торгпредство. – Да без разницы, все равно думаю лучше в Мобайл направиться. – В Мобил. – Что? – На русском он Мобил называется. – Как скажешь. Там наших думаю нет, но если проехать вглубь материка в Джексон, в столицу штата, скорее всего найдется хоть какое-нибудь советское представительство. А из Мобайла… ничего что я на английском, ду ю андестенд? Из Мобайла до Джексона полтора часа езды. Так что завтра как рассветет, пойдем на север к магистрали. – Почему ты так уверен, что Новый Орлеан затопит? Отвечать я не стал. Был в этом мире здесь разрушительный ураган Катрина, не был – не знаю. А если даже и был, Катриной он вряд ли назывался. Зато знаю точно, что тогда бедствие парализовало город, вернув его в средневековье – полиция самоустранилась, а спасательные службы показали свою несостоятельность. Как в этом мире было и будет, точно предсказать не берусь, но смотрю без оптимизма. Алиса ничего больше не спрашивала, сидела молча. Так и забившись в уголок. Доставать ее оттуда или укладывать на кровать я не собирался. Симпатии к ней не испытываю, чтобы ухаживать, на дворе не зима, температура комфортная – как ягодицы на полу отсидит, самостоятельно на кровать залезет. Сам же я спать не собирался. Если только подремать, сидя на подоконнике в состоянии готовности, когда мгновенно просыпаешься от любого постороннего шороха и звука. В полной тишине прошло минут, наверное, десять. Я уже не смотрел на улицу, а прикрыл глаза и отдыхал, освободив голову от мыслей. – Ты видел вертолет? Услышав вопрос Алисы сначала не понял, правильно ли я понял сказанное. – Видел ли я вертолет? – переспросил на всякий случай. – Да, видел ли ты вертолет? – в голосе девушки послышались нотки раздражения. Опять ее хамская натура проявляется. У нее похоже на холоде активность снижена, а как только становится теплее, сразу расцветает цветочек аленький. – Видел ли я вертолет когда и где? – так и не понял я, чего она от меня хочет. – Когда мы на большой волне были и потом, позже. Из порта Галфпорта вертолет не взлетал, ты не видел случайно? – пояснила Алиса. Вот оно что! – понял вдруг я причину того, что лодка так резво развернулась в сторону берега. – То есть твой лохматый друг не стал за тобой возвращаться, потому что в порту вас ждал вертолет и он, увидев приближающуюся волну, поторопился спасти свою шкуру? Отвечать Алиса не стала. Несколько минут просидели в молчании. – Да, мы на вертолете прилетели вчера, – вдруг сказала она, когда я уже забыл о ней и снова прикрыл глаза. – В порту вертолет нас должен был ждать, чтобы забрать после морской прогулки. Когда мы возвращались, как раз незадолго до… Девушка замялась.