— Майор, да неужели чувство мести за товарища перебороло внутри тебя здравый смысл⁈ — забасил министр МВД, всё ещё рассчитывая переманить на свою сторону Жилина. — Арестовать? Чувство мести⁇ — в притворном изумлении бровь Жилина сдвинулась вверх. При упоминании в подобном контексте погибшего друга, Артёма Ключникова, внутри спецслужбиста заклокотала кипучая раскалённая ярость. Рука его медленно поползла в сторону кобуры с лежащим внутри неё убойным «Перначом». — Вы ничего не докажете, опираясь на голословные обвинения какого-то поехавшего, особо опасного преступника. А даже если и так, то всё действие происходило на территории США и Канады. Никто не станет увязывать его под транснациональное преступление и точно расследовать согласно всем юридическим процедурам! — зарычал министр МВД. Председатель КГБ вздрогнул, пытаясь одёрнуть сообщника, но было уже поздно. — Стоп, а вот про США и Канаду вас никто не спрашивал, вы сами это сказали, — покачал головой Ярослав. — Кстати, посмотрите на ближайшие экраны за окном и улыбнитесь: вас скрывает скрытая камера. В дополнение к тем железобетонным доказательствам, которые при помощи «Зевса» смог собрать Коломин, из номера гостиницы «Варшава», располагавшейся по гипотенузе на юго-запад от министерского комплекса, при помощи «дальнобойной» камеры вёл прямую видеотрансляцию Валентин Приставалов вместе со своей командой. Примерно зная, что всё так и произойдёт, Ярослав позвал журналиста, чтобы окончательно «добить» коварных злодеев, отравивших дьявольским наркотиком половину Северной Америки. Тем временем верные союзники Экспериментального отдела из немного других слоёв общества взломали основные экраны Москвы. По устройствам стала транслироваться исповедь Красного тряпочника об отвратительном заговоре вокруг переданного «Псио» и мотивах, заставивших формально несуществующего человека жёстко и навсегда покончить с нескончаемо длящимся преступлением. Попеременно также стали показываться глупые оправдания и бесцельные истерики двух загнанных в угол преступников. Несмотря на секретность проекта «Зевс», анализаторы волей-неволей становились известны обычным гражданам. После раскрытия дела об отравлении детей Ярослав превратился из персоны объективно непубличной в достаточно известного человека. Узнав знакомое лицо, идущие по своим делам люди, несмотря на прескверную погоду, останавливались, чтобы получить сенсационную информацию с экранов. Успевшие вдоволь утомиться физически и морально за десятилетия цифрового кибернетического концлагеря, жители Москвы начали потихоньку закипать. Спонтанное собрание на Калужской площади, тут и там увешанной синими экранами, на которых теперь транслировалась не реклама или идеологическая пропаганда, а мерзкая теневая тайна жизни, неожиданно переросло в разгневанную демонстрацию. Внезапно собравшись без организаторов, на улицы стало высыпать всё больше и больше людей. Кто-то начал разворачивать стихийно созданные плакаты. Часть граждан, испытывая значительное негодование, перешла Житную улицу, встала у забора министерского комплекса и пробирающим единым голосом толпы стала выкрикивать неудобные вопросы и остросоциальные лозунги. Дежурный на главном КПП в испуге, смешанном с растерянностью, спешно запер дверь, закрыл аэромобильные ворота, поднял противотаранные балларды из-под асфальта и напряжённо стал докладываться по рации старшему. Звуки толпы долетели и до Экспериментального отдела, несмотря на закрытые окна. — Мы не докажем, но докажут остальные граждане Москвы и России, которые задолбались от таких, как вы, — провозгласил собственный приговор Боров. — И что же, Антон, ты переведёшь Красного тряпочника из статуса подозреваемого в статус свидетеля? — издевательски кинул министр МВД. — Ответственность Тряпочника за преступления не снимается. Зато добавляется ваша. — Боровиков был непреклонен. Председатель КГБ начал постепенно пятиться к выходу. — Вы всё это спланировали, вы всё заранее знали. А сейчас спровоцировали несанкционированные митинги, способные привести к госперевороту. Но как вернейший боец партии я обязан предотвратить этот мятеж! — крикнул он. В следующий момент двери в бюро распахнулись и, пригибаясь, в помещение начали входить бойцы «Гаммы». Однако данные представители секретного отряда достаточно отличались от своих предшественников. Одетые в более усиленную броню ультрамаринового цвета, они оказывались на полголовы выше своих сослуживцев, которых до этого встречал Ярослав. Шлемы тоже отличались и в этот раз походили не на вытянутые верблюжьи головы, а на треугольные головы богомолов. Однако наиболее отличительной деталью являлись пары антенн с оранжевыми лампочками, что торчали из прикреплённых к бронекостюмам ранцев. В составе ранцев находился усовершенствованный переносной генератор псевдогоризонта событий. Резко вздёрнутая рука Жилина отправила пулю прямо в голову председателю КГБ. Лютый испуг брызнул холодом в, казалось, вечно уверенные во всём глаза человека в шляпке. Его спас один из безмолвных подручных, сумев мгновенно загородить своего лидера бронещитом. Пуля изменила траекторию и рикошетом лишь процарапала до крови щёку председателя. Тот мигом завопил от боли и негодования, собираясь бежать прочь. Боров же тоже вскинул свой револьвер «Rex» и пальнул в одного из «гаммовцев». Пуля с совмещённым эффектом урона сначала прожгла раскалённой жидкостью прочную броню, а затем вспенила её едчайшей кислотой. Боевик стал валиться на пол. Буря вражеских пуль мгновенно обрушилась на незанятое «Гаммой» часть бюро, превращая бумагу в рваную макулатуру, мебель — в мелкие щепки, а приборы — в электронный хлам. Стёкла сзади полностью разбились, впуская внутрь стылый холод. Председатель КГБ и министр МВД в окружении троих головорезов ринулись прочь. Таня, Боровиков, Жилин едва успели спрятаться за ближайшими, пока ещё наиболее надёжными укрытиями. Ярослав как наиболее желаемая цель всё-таки получил пару некритических попаданий, снова не пробивших броню, и даже успел удачно выстрелить пять раз в ответ. Дальше оставаться на прямой линии поражения было опасно, и Коломин оперативно ушёл за прямоугольную полуколонну в стене. Сейчас «Гамма» основательно прижала их всех к полу, превратив бюро в помещение, выглядящее как типично разрушенное и разорённое мировой войной. — Я слеп, товарищ полковник. Они носят за спинами генераторы ПГТ! А на голом «Псио» постоянно нельзя. — Ярослав высунул АПС-М из-за полуколонны и выстрелил вслепую. Боров не ответил. — Товарищ полковник? — Да слышу я, слышу. — Антон Владимирович отнял руку от бока, которая полностью оказалась кровавой. Таня вскрикнула, прикрыв рот рукой. Жилин напрягся ещё больше и сделал дополнительную пару выстрелов сквозь тонкие перегородки. — Ну к такому развитию событий мы не готовились, хе-хе. Надо было чуточку проанализировать ещё немного вперёд, да, капитан? — Вас я не потеряю! — в отчаянии сжал зубы Коломин. — Не потеряешь, куда я от тебя отстану, — хихикнул Боров. Несмотря на опасное ранение, видимо, сейчас даже не дававшее ему подняться, он сохранял бодрость и твёрдость духа. — Если не прошили головной мозг или сердце, то всё поправимо. Мне понадобится меддрон и суперинъектор с моей «звериной дозой». Таня ахнула. — Но товарищ полковник! Такая доза стероидов точно убьёт вас, — ещё больше заволновалась за начальника девушка. — Младший лейтенант, я и так сам ходячий стероид. Поэтому если не хочешь лишиться такого классного руководителя, как я, постарайся как-то выцепить их из моего кабинета, — прорычал Боров. — Капитан и майор прикроют тебя. — Есть! — Таня с осторожностью поползла обратно в кабинет Боровикова. Антон Владимирович сильнее зажал ладонью кровоточащую рану, инстинктивно охнув. Жилин подстрелил «гаммовца» в сапог, тот присел на одно колено и оказался прошит очередью из автоматического пистолета Стечкина. Но и этого боевику вышло мало, и его быстро загородил товарищ со щитом. Стало понятно, что с таким вооружением и с таким численным перевесом со стороны прекрасно обученного и экипированного врага у них было мало шансов. Всю эту банду восставших из мёртвых по-хорошему требовалось прошить пулемётом с бронебойными патронами, да только не попадалось, к сожалению, его под руку. Внезапно за окном с разбитыми стёклами послышался звук взлетающей ракеты. С беспокойством прислушиваясь, боевики на какую-то секунду прекратили агрессивную пальбу. В следующий миг за стенами Экспериментального отдела пронёсся какой-то серебристый болид, словно пытавшийся разогнаться до третьей космической скорости. Как будто совершивший мёртвую петлю где-то в вышине, пикируя, он стал возвращаться обратно к месту столкновения. Падая в пропасть, болид мастерски застыл в одной точке. «Метеор», управляемый Красным тряпочником, включил ослепительные фары дальнего света. Не помогли боевикам плёнки и защитные покрытия на стёклах шлемов, призванные защищать органы зрения от подобных происшествий. Отвлечённые, они не заметили, как под действием «Вурдалака» отлетел кусок потолка над ними. Через образовавшееся отверстие мигом влетели световые и тяжёлые оборонительные гранаты. Вторично ослеплённых «гаммовцев» стали поливать из автоматического оружия с бронебойными патронами. Кто-то из них рухнул замертво. Другие боевики попытались отступить коридор, но мигом оказались снесены грозной невидимой силой, как тряпичные куклы, попавшие в ураган, и пропали из виду. Повисла относительная тишина. Тане удалось достать большой инъектор с бултыхающимися в его здоровой капсуле стероидной наножидкостью. Из отверстия спешно вылетел медицинский дрон, и девушка вместе с тактичным роботом стали заниматься раненным руководителем. Отверстие в потолке расширили ещё немного, и в бюро сверху спрыгнули Рено и Пасечник, инстинктивно ища новые опасности через прицелы. В коридоре пронеслось несколько милиционеров и учёных Экспериментального отдела. На пороге бюро появились Перов и Квартирмейстер в защитном шлеме и бронежилете поверх рабочего халата. В руках светоч науки держал очередную уникальную разработку, частично похожую на сопло ракеты, по всей окружности увешанной маленькими цилиндрами. — Не думал, что когда-то смогу применить воздухомёт на реальном противнике! — засмеялся Квартирмейстер. Опять посерьёзнел, когда увидел раненного, но постепенно восстанавливающегося Боровикова. — Антон! — Товарищ полковник! — одновременно крикнув, к Борову устремились Перов, Пасечник и Рено. — Всё нормально, расслабьтесь. Эти нанозасранцы починили меня. Вся моя жизнь без жизни всё это время длилась благодаря им. — Боров почти смог подняться самостоятельно, но Жилин и Таня всё равно поддерживали его за тяжёлые плечи. Смертельная, казалось, рана на животе затянулась, оставив лишь дыру в одежде. Глаза Антона Владимировича сверкнули и странно засветились синим, будто электронные. Он обратился к прибывшим подчинённым: — Обстановка? — Мы все поняли, когда с КПП сообщили, что «Гамма» зашла в министерский комплекс, как к себе домой! — заявил Рено. — Мы поняли, что сегодня мы все на одной войне — и правоохранители, и гражданские служащие. Все учёные и инженеры с «Посторонним В.» встали под ружьё — в основном под наше собственное, экспериментальное, — хитро улыбнулся Квартирмейстер. — Но-но, не устройте мне тут в центре Москвы чёрную дыру своими штучками, — наказал Боров. Смерть отступила, и самочувствие лучше прежнего вернулось вновь к нему. — Квартирмейстер, благодарю, но ты и твои умы нужны мне в лабораториях, а не в окопах и на баррикадах. — Хорошо, Антон, — кивнул Квартирмейстер. — Тогда я готов передать часть нашего боевого фонда милиционерам. То, чему можно быстро научиться и что можно безопасно для себя и окружающих использовать. Боровиков кивнул. — Товарищ полковник, на улицах просто какое-то адище — «Гамма» возникла неоткуда и просто озверела, — доложил Пасечник. — Расстреливают гражданских, те пытаются чем-то отвечать в ответ, но против «Валов» и ПКМов они бессильны. Они всю Москву вырежут, если мы ничего не предпримем! — Мы присягу давали народу, а не этим двум упырям, — зарычал Боровиков, вспомнив, что министр МВД и председатель КГБ подло сбежали, когда осознали своё разоблачение. Он бесстрашно выглянул из лишившегося стёкол окна на улицы вокруг Калужской площади, где сейчас творилась самая настоящая бойня. — Против пулемётов плакаты бессильны. Милиция на стороне народа. Мы дадим бой гадам. Перов — мой зам и правая рука, берёшь командование на себя, если я всё-таки погибну. Пасечник — собирай пехоту, Рено — к механикам, пусть дают нам всю технику, которую есть, Квартирмейстер — материально-техническое обеспечение и служба тыла. С твоими вундервафлями мы их отправим на тот свет ещё раз. Таня в помощь Квартирмейстеру. Майор Жилин останется со мной, его помощь как нельзя лучше пригодится. — Жилин кивнул. Боров обратился к Коломину: — Ярослав… Ну вот такая бедламная развязочка. Сможешь завершить начатое? — Так точно, товарищ полковник. — Ярослав давно жаждал покончить со всем этим делом. — Тогда стрельни в них пару раз и от меня тоже, — наказал Боров, хлопнул подчинённого по плечу. Крикнул в оконный проём, к которому уже подлетал «Метеор» с открытой дверью. — А что касается тебя, Десятый, то не думай, что мы тебя простили! Ты будешь отвечать по всей строгости закона! — Простите, Антон Владимирович, не расслышал. Могу только сказать вам, дражайший мой, adiós, arrivederci, finita la commedia! — рассмеялся Красный тряпочник, сидящий за рулём. Коломина на секунду окликнул Жилин. — Ярослав, в экстренной ситуации они должны были эвакуироваться в точку «Храм». Надеюсь, ты знаешь, где это. Внутри объекта не пробьётесь, это крепость в крепости, так что бейте чем-то в левый глаз, там серьёзный строительный дефект, — инструктировал Жилин. — Спасибо, товарищ майор. — Ярослав собрался забираться в «Метеор». — Капитан, и вот тебе подарок. Проект «Эол», сдвинет с места сам Экскалибур. — Квартирмейстер бросил в руки Ярославу диковинный воздухомёт. На возможные возражения ответил: — У нас своего такого добра хватит, не переживай, справимся. Удачи! Внутри «Метеора» Ярослав и Вова поменялись местами: последний всё же очень давно не водил машину. С протяжным рёвом «Метеор» торпедой взлетел в московское небо, оставляя позади полыхающую Калужскую площадь и её окрестности. Терпящим поражение протестующим вот-вот была готова прийти на помощь советская милиция. Аэромобиль устремился в общем потоке по бывшей Большой Якиманке. — Да уж, даже я не предполагал, что они зайдут настолько далеко, — уже достаточно измотанный на сегодняшний день, Коломин напряжённо рулил. Аэромобильный траффик, словно косяк рыбёшек перед акульей стаей, опасливо искажался под влиянием развернувшихся городских столкновений. Сейчас столица по-настоящему стала красной во всех смыслах. — Они не ожидали, что у народа лопнет терпение. Я сам удивился, чего это так наши прониклись симпатиям к чужим людям, проживающим по ту сторону океана. Хотя, уверен, это послужило лишь триггером — усталость и унижение от невыносимой лёгкости бытия стали главными причинами восстания, — беспечно откликнулся Вова, словно это было для него всего лишь очередной авантюрой. — Но признайся, чтобы ты без меня делал? — Чёрт, мы забыли заехать за бронёй для тебя, — заметил Ярослав, глядя на Вову, который был одет как обычный гражданский. — Ярик, не забывай: я всегда действую налегке. — Тряпочник постучал по лбу указательным пальцем. — Не сокращай так по-дур… — хотел ответить Коломин, но очередная очередь вновь прошлась по «Метеору». — Аэроциклисты «Гаммы»! — Держи ровнее и давай сюда свою-чудо пушку! Разберёмся. Вова опустил стекло дверцы и высунулся наружу вместе с весьма массивным оружием. Одно нажатие на спусковой крючок — и мощнейший воздушный поток скоростным молотом вбил вражеского аэроциклиста вместе с транспортом в стену одного из домов. Другой неприятель увернулся от второго залпа, совершив двойную «бочку». Кроме того, выяснилось, что воздухомёт весьма терял свою эффективность на дальних дистанциях. Аэроциклист просёк это и стал постреливать на расстоянии. Вова тоже не растерялся и быстро сменил чудо-оружие на обыкновенный автомат. Точная очередь — и боевик слетел с аэроцикла в пропасть, оставив транпорт бултыхаться без хозяина. Третий противник резко возник откуда-то снизу, но в руках у Вовы снова появился воздухомёт. Выстрел — и «гаммовец» также вылетел с сиденья в массивную бетонную колонну неподалёку, что поддерживала один из мостов. На примчавшийся КАМАЗ «гаммовцев» с очередными миниганами в кузове Вове пришлось потратить аж три выстрела. Последнее попадание из воздухомёта грузовик уже не выдержал, клюнул кабиной, отклонился с траектории движения и влетел в ближайший столб. А рой дронов, попытавшийся в какой-то момент облепить скоростной аэромобиль, был разогнан одним-единственным нажатием спускового крючка. Бортовая ЭВМ «Метеора» показала на экране своего монитора, что Малый Каменный мост, переходящий в улицу Серафимовича на острове Балчуг, перекрыт. Ярослав прищурился и действительно разглядел бронированные УАЗы «Гаммы» с пулемётными турелями на крыше. Стрелки бронеаэромобилей запросто могли изрешетить ЗИЛ-113Л, несмотря на его повышенную защищённость. Коломин было собрался повернуть на Малую Якиманку, но вдруг кто-то мощно прошёлся по «уазикам» боевиков. Одна машина вспыхнула, а другая явно прекратила подавать признаки жизни. — Капитан, путь тебе освободил. Потом проставишь кружечку крепкого, знаю одно место на Патриках, — доложил позывной «Коробочка», командир милицейского бронетранспортёра, ранее прикрывавшего команду Боровикова при штурме логова Яхьяева в Тёплом Стане. — Спасибо, друг! — Коломин смог беспрепятственно пролететь мимо прекратившей представлять опасность техники. Вспышка. — Твои неплохо так хреначат «Гамму». Гражданские стали нести меньшие потери. Боров вовсю рвёт и мечет, командуя, — поделился узнанным Вова. Ярослав удовлетворённо кивнул. До точки «Храм», коей являлся, как некоторые читатели могли догадаться, Дворец Советов, выстроенный на месте Храма Христа Спасителя, оставались считанные полкилометра. В одной из «вспышек» Коломин смог разглядеть бронированные лимузины ЗИЛ — «членовозы», на которых в спешке спасались министр МВД и председатель КГБ, но даже чисто теоретически догнать их уже не мог. Весь персонал Дворца Советов стал спешно эвакуироваться, и в монументальном здании начали оставаться лишь бойцы «Гаммы» — стандартной вариации, «тёмно-серые», и усовершенствованной, «индиго». Согласно заранее разработанному плану, предполагавшегося для использования не обязательно «Гаммой», но и иными силовыми структурами для защиты здания и высших государственных лиц, огромный комплекс Дворца Советов превращался в совокупность крепостей, которые, как одна большая матрёшка, представляла собой одну сплошную суперкрепость. Помещения, коридоры, лестницы, внешние и внутренние окна — всё здесь прекрасно подходило для глухой тотальной обороны. Лифты или останавливались, или могли вызываться защитниками лишь на определённые этажи. Массивные, казалось бы, лестничные марши из мрамора буквально за пару минут при помощи скрытых механизмов уезжали в невидимое секретное пространство, быстро отрезая вероятных атакующих от верхних этажей, как в сказочном замке. Пуленепробиваемые камеры, вставленные в глаза исполинских статуй, давали прекрасное изображение происходящего внутри. Пулемётные турели — как автоматические, так и управляемые человеком — ждали неприятельские толпы на постаментах, сливались с потолочной лепниной на границе света и тени, прятались за многочисленными красными знамёнами, мимикрировали под фонтаны и светильники. Некоторые бронзовые и мраморные головы различных коммунистических деятелей при одном нажатии кнопки начинялись взрывчаткой по незримым трубочкам и в любой момент готовились поразить незадачливых штурмующих в спину. Сетки лазеров, выпускаемые датчиками и сенсорами самого разнообразного назначения, безустанно сканировали окружающее пространство на предмет опасностей, грозящих защитникам. Одни коридоры и помещения запросто могли менять своё месторасположение, словно рёбра кубика Рубика, другие просто герметично изолировались при малейшей угрозе и, например, заполнялись смертельным газом до потолка. Дворец Советов превращался в многоэтажный, многоуровневый лабиринт, в котором при должном уровне командования обороняющиеся могли держаться при достаточно скудных ресурсах во время десятикратного превосходства противника. Штурм в лоб подобного объект даже для крупного и хорошо слаженного соединения атакующих уже мог закончиться роковым для них образом, не говоря уже о Ярославе и Вове, в распоряжении которых оказывались лишь ручное стрелковое оружие и легкобронированный, по меркам военной техники, скоростной аэромобиль. Соратники должны были пойти на хитрость. Полные злобы и отчаяния, председатель КГБ и министр МВД укрылись в самом высоком и надёжном месте Дворца Советов — в голове гигантской статуи Ленина, где, как писалось ранее, располагался зал для заседаний Политбюро ЦК КПСС. Попасть туда можно было только на специальном лифте, при необходимости управляемом только самими высшими чинами непосредственно из зала. Через пуленепробиваемые стёкла глаз Ильича два главаря распавшейся наркомафии наблюдали за полыхающей не только неоном, но и реальным огнём Москвой, где в течение каждой секунды власть их продолжала всё таять и таять. Тем временем на всех парах «Метеор» продолжал мчаться к Площади Дворца Советов. Снаружи машины что-то неприятно бухнуло, чуть не сбив транспорт с траектории полёта. Ярослав и Вова одновременно глянули сквозь окна в дверцах. Также ранее невидимые, как и многочисленные ловушки внутри Дворца Советов, из-под мрамора и гранита Площади наружу стали подниматься или уже поднялись автоматические зенитные установки. — Ярослав, плохие новости! — предупреждая, Вова с заметной тревогой снова пристегнулся. — На каждой через две установлены чёртовы генераторы ПГС! — Значит, будем как обычные люди в старые времена — полагаться на умения и удачу. Держись! — створки вновь схлопнулись, скрыв лицо Коломина за шлемом. Капитан резко вырулил вниз и влево, соколом устремляясь в пропасть точно под начавшийся огонь зениток. Вова успел повесить за спину автомат и дробовик, а воздухомёт оставил в крепко сжатых кистях. Сложно было описать завораживающую, но жуткую и стремительную спираль, что совершил Коломин, возможно, где-то даже попытавшись нарушить законы физики. По воображаемой прямой вокруг центра этой спирали он резко вылетел прямо к поверхности площади, но не разбился. «Метеор» спокойно продолжил лететь в полуметре от гладкого гранита. Этот манёвр ненадолго сбил с толку автоматизированную зенитную систему, что всё-таки больше предназначалась для сбития высотных целей, в то время как Ярослав пролетал прямо перед её дулами практически по земле. Однако вскоре алгоритм оборонительной инфраструктуры перестроился, и орудия стали постреливать по «Метеору» так, чтобы не задеть себя и другие случайные объекты. Ярослав вновь дал выше, устремляясь в небеса.