– А чего ж тогда возились столько? Совсем никаких преимуществ? – Почему же, одно точно есть: стреляет арбалет практически бесшумно. Вообще, раз это Скифу подарок, ему и поручу по лесу побегать, пусть даст экспертную оценку. Правильно? – Правильно. А всё-таки какие у него ТТХ? Барс не удержался, опять приложил приклад к плечу, направил арбалет в сторону окна и прицелился. Иметь возможность стрелять бесшумно крайне много значит для любого разведчика или диверсанта. Ради этого можно пожертвовать и скорострельностью, и кучностью боя, и бог его знает чем ещё. Капитан резко, с излишней силой нажал на спусковой крючок. «Трень», – снова сказала тетива, удивляясь тугодумству этого водяного облака с вкраплениями углерода. – Андрей, не мельтеши. – Командир встал и, обогнув стол, подошёл к открытому ящику. – ТТХ, ТТХ, дались тебе эти ТТХ… Начальная скорость стрелы – больше ста метров в секунду. С оптикой, – Командир наклонился, что-то доставая, – в ростовую мишень можно попасть со ста – ста пятидесяти метров. А можно не попасть, особенно если порыв ветра будет. Убойная сила – вот тут всё очень неоднозначно. На данный момент мы изготовили четыре типа боеприпасов, причём два в единственном экземпляре. Держи, стрела дюралюминиевая, вес – семьдесят граммов, длина – пятьдесят четыре сантиметра. Клади на стол. Барс осторожно взял тонкую оперённую стрелу с бритвенно острым наконечником. – Андрей, не спи! На вот болт. Вес – триста семьдесят граммов, длина – двадцать семь сантиметров, сталь. Да не тискай ты его, как красну девицу, наиграешься ещё. Дождавшись, когда цельнометаллический болт ляжет рядом с вдвое более длинной и втрое более тонкой стрелой, Командир продолжил: – Вот, зацени шедевр – болт-шприц. – Яд? А на фига? – Андрей вопросительно посмотрел на Командира. – По свиным тушам пуляли и болтами, и стрелами. С одной стороны, хорошо всё, кость пробивалась только в путь. А с другой – скорость стрелы вызывает опасения: она всё же в восемь раз меньше, чем у той же «мосинки». Понятно, что это значит? – Хм… Выходит, даже смертельно раненный часовой успеет поднять тревогу? – Скорее всего, да. – Ясно, а что за яд? – Нервно-паралитический, по воздействию напоминает яд кобры, парализует органы дыхания. – Много? – Десять кубиков, чтоб наверняка. Сам понимаешь, на людях не проверяли. А болт этот собрали в единственном экземпляре. – А на ком испытывали, Командир? – На макаках, чтоб им в свой обезьяний рай попасть. – Так вроде у них души нет. – По хрен. Для тех, на ком лекарства и прочую химическую дрянь испытывают, должен быть рай, обязательно должен. – Командир, а четвёртый боеприпас? Что-то совсем убойное? – Андрей решил не развивать тему посмертия макак. – Ха, угадал. Держи. Командир протянул Андрею стрелу раза в два толще первой, тупую, но зато с резьбой на конце, и шар сантиметров семи в диаметре. – Это что? – Смотри, шар накручивается на стрелу. Видишь, в навершии тоненькие штырьки? Это контакты. Взрыватель по типу морской мины, но, опять же, ручная работа, собирали люди с высшим инженерным образованием. То есть жутко нетехнологично и дорого. Цена этого болта, наверно, будет как раз с броневик. Ладно, это потом будем решать. Сейчас задача Скифа – проверить баллистику, так что взрыватель хоть и есть, но в этой болванке его нет. Понятно? – Ну как бы да. Командир строго посмотрел на Андрея. – И что тебе как бы понятно? – Ну, выходит, арбалетом можно что-то типа гранаты прицельно на пятьдесят-сто метров запулить. – Теоретически да, есть теперь у нас на каждую вражину свой болт с резьбой, а вот практически посмотрим, что Скиф скажет. Не знаю я, честно говоря, можно ли в современной войне самострел использовать. Если будет польза для спецопераций, то просто замечательно. Если нет – ничего страшного, это всё-таки подарок, прежде всего. – Ну, как по мне, польза будет. В горах, например, или при переправе: тросик зацепить и через реку какую или овраг перекинуть. – Посмотрим, Андрей. Посмотрим. – Командир, а эти авиаконструкторы неужели вот так просто согласились нам его сделать? – Ага, счаз! Эти коварные демоны мало того, что захапали себе все чертежи и арбалета, и эксцентриков, так они ещё Валеру на месяц вытребовали. – Валеру? А как они про него узнали? – Это правильный вопрос. – Командир заулыбался во все тридцать два зуба. – Я им и слил информацию. Спросишь зачем? – А не спрошу, догадываюсь. Интересно только, что ты, Командир, им показал, чтобы они наживку заглотили. – И опять правильный вопрос, товарищ капитан. Принёс я им, значит, папочку с эскизами. Ну, подошёл, понимаешь, художник творчески, кроме собственно арбалета нарисовал несколько, скажем так, персонажей, которые из него стреляют. Разве ж это преступление? Командир, ухмыляясь, вытащил из стола несколько больших листов бумаги и передал один Андрею. – Вот, например, карандашный набросок «Ивануэль Грозный убивает своего сына». Вот скажи мне, чего они так перевозбудились? Ну, подумаешь, дуэль Высших эльфов на арбалетах. Это, кстати, предусмотрительно сделанная копия, оригинал мне не отдали. – Шикарно. А на остальных что? – Эту вот Валера обозвал «Охотницы на привале». – Командир передал Барсу следующий лист. Три однотонно-серые охотницы, с телами, чуть прикрытыми ремнями, накачанными, играющими мускулатурой, вызывали резкий выброс тестостерона. Клыкастые, нарочито прорисованные орочьи морды впечатление почему-то не портили, а наоборот, придавали картине какую-то дикую энергетику. – Ну, Командир, это удар ниже пояса! Во всех смыслах ниже, даже меня проняло! Бедные конструкторы! Взгляд невольно цеплялся за поджарые фигуры охотниц, и Андрей сосредоточился на подсчёте черепов, которыми была украшена пещера, выбранная орчихами для привала. – Согласен, мощно получилось. Всё-таки у Валеры талант. – Командир, не томи, чего там дальше-то? – А вот этим я их припечатал. Смотри первый рисунок. Вроде всё просто: гномы из стационарных арбалетов фигачат в дракона стрелами, заполненными магией. Вроде сказка, и к авиации никакого отношения не имеет. Да? – Ну как бы да, где гномы и где авиация. – А сейчас? Командир положил последний лист поверх гномов-зенитчиков. Композиция осталась той же: легко узнаваемые холмы, крыши домов вдалеке, только вот гномы превратились в людей, одетых в странное, делающее их похожими на ратников, снаряжение защитной расцветки. Сами арбалеты видоизменились: их форма плавно перетекла из вычурной средневековой в лаконично выверенную, более присущую высокотехнологичной эпохе. Для Андрея стало очевидно, что, делая «Скиф», конструкторы посматривали на эти тяжёлые стационары. Магические стрелы превратились в тонкие остроносые ракеты. Но самое главное – место дракона в небе заняли самолёты. Самолёты, которые по достоинству могли оценить только авиаконструкторы. Самолёты, чьи силуэты ещё даже не мелькали в самых смелых набросках будущей реактивной авиации. Два пикирующих бомбардировщика с непривычно зауженными фюзеляжами, с огромными воздухозаборниками по бокам и целой батареей разнокалиберного вооружения под каждым крылом заходили на цель. Компактный, с мощным хвостовым оперением самолёт производил впечатление летающего танка и поражал своей реалистичностью. – «Грачи прилетели». С трудом оторвав взгляд от рисунка, Андрей посмотрел на Командира. – Что?.. – Картина, говорю, называется «Грачи прилетели». – А. Неудивительно, что они потребовали Валеру, удивительно, что только на месяц. – Так я ж тебе говорю, что это хитрые демоны, и у них есть коварный секретный план. Андрей вопросительно посмотрел на Командира, ожидая подробностей, нисколько не сомневаясь, что для того все секреты каких-то штатских как открытая книга. – А что ты хочешь, авиастроители – элита инженерной интеллигенции, самомнения выше крыши. Познакомили меня в последний день с лаборанткой, Оксаной, вроде как она случайно в столовой ко мне подсела. Красавица, ноги от ушей, коса до жопы, бюст такой, что того и гляди халат лопнет. Говорит – голос елеем в уши льётся. А сами все столики вокруг заняли и перемигиваются, как им казалось, незаметно от меня. Ну, я их ожидания оправдал на все сто: сам перед ней мелким бесом стелился, только что в загс прямо на столе не позвал. – Ха-ха, хотел бы я посмотреть на это, Командир. Думаешь, хотят нашего художника сманить? А не боишься, что получится у этих, как ты говоришь, коварных демонов? – Товарищ капитан, не вы ли мне докладывали, что Валера у нас по уши влюблён в Анечку? Да и о моей скромной роли в рисовании многомудрые конструкторы не знают. Хотя сейчас Валера и без меня запросто справится. – Ну да, сюжетов ему на сто лет хватит. – А вот за то, что они над советским спецназом в моём лице посмеяться вздумали, мы у них Оксану-то отобьём. – Как? – А просто. Приеду за Валерой при всём параде и предложу ей работу у нас.