– Валяйте… – Зачем ты пришел сюда? Тимур решил не заметить переход на «ты», все-таки человек старше на полвека, не меньше, и ответил приветливо: – Контракт подписывал, тут наши поставщики офис снимают, возил бумажки с печатями. – Что ты хочешь? – Как раз об этом. Дурацкая история, но я заблудился. Помогите мне… – Кто ты такой? – Офисный менеджер, считаюсь белым воротничком, но гоняют, как обычного работягу. Так я… – Ну и ладно… – Старичок присел на краешек стола. – Так шо тебе помочь? – Где тут ближайший выход? Йежи хлопнул себя по ляжкам: – Как же ты здесь оказался? – Друг привез, а сам куда-то подевался. – И друг пропал? Ай-яй-яй! – Йежи кивал, как резиновая собачка. – А может, звонок другу, нет? Простая мысль показалась прямо-таки откровением. Тимур сунул руку в карман и вспомнил, что новенький айфончик остался в куртке, которую сейчас носит Федор. Вместе с паспортом и пачкой пластиковых карточек. Выругавшись сквозь зубы, он похлопал по остальным карманам, что-то похожее на трубку болталось в нагрудном. Тимур извлек нокиевский слайдер: сигнал был. Набрал номер, свой естественно, прошел один гудок, второй, и телефон мирно разрядился. – Шо, не работает, да? Ой-вэй! Кто бы мог подумать: чудо техники дало осечку! – Кажется, старый мерзавец издевался. – Так шо хочешь с меня? Сослав бесполезную вещь в задний карман брюк, Тимур унял раздражение и сказал так громко и медленно, чтоб разобрал и глухой: – Где тут выход к Обводному каналу, уважаемый? Хотя меня устроит любой. – Выхода нет. – Как? – Тимуру показалось, что он ослышался. – Отсюда выхода нет. Не ясно? – Что за бред? Йежи уставился на Тимура, не мигая: – Шо, ты не понял? – Что? – Шо попал. Это шо? – Завод какой-то. – «Завод какой-то»! – передразнил Йежи гримасой. – Вот, например, в этом цеху, знаешь что? Шили лучшие аэростаты. Ты представляешь, шо такое аэростат? Это такая махина, что ой-йой. А, между прочим, шили нежные пальчики дам с хорошим воспитанием, не иначе! Шоб стежок аккуратно ложился. А какой был материал! Просто сказка – легкий, прочный, тут где-то завалялся рулончик. Так могу уступить. Последние сомнения растаяли: дедок был с крепким приветом, что не удивительно – живет на свалке, питается кое-как, свихнешься и не заметишь. С таким надо только лаской: – Так что насчет выхода? – История такая. – Йежи сцепил пальцы замочком. – Лет сто пятьдесят назад два умных еврея притворились немцами и сложили маленький гешефт в России, шоб делать калоши. И построили-таки Товарищество Русско-американское Резиновой Мануфактуры «Треугольник». Короче, «Т.Р.А.Р.М.». Дело пошло дай бог каждому. Скоро вся империя ходила в галошах «Треугольника». Потом пришли большевики, им тоже нужны были галоши, а все больше шины. Так что заводик стал «Красным Треугольником», был флагманом индустрии. Но капитализм вернулся, флагман сел на мель и разбился вдребезги. Все развалилось. Ты меня слушаешь? – Да. И что? – Так вот ты тут. – Где? – Ой, вэй! В «Красном Треугольнике». Поздравляю, нет? – Это всё? – Тимур уже не сдерживал раздражение. – Тебе мало? – Было приятно, мне пора… – Да? А минералки не осталось? Повернулся Тимур слишком быстро: – Как ты узнал, что у меня была вода? – Шо тут знать? – Йежи воздел руки к потолку и предполагаемым за ним небесам. – Удивил! Положено. И паек. Так как? Тут Тимур обратил внимание, что до сих пор намертво сжимает пакет: целлофан пообтерся, но от фатальных дыр устоял. Разжав затекшую пятерню, Тимур выудил из пакета первое, что попалось, и протянул бедному старичку герметичную запайку твердой копченой колбасы. У того округлились глаза: – Это шо, мне? Так даешь? – Спасибо за помощь. – Тимур еще хотел скроить на лице дежурный «чииз», но как-то не покатило. Йежи схватил нарезку трясущимися пальцами, обнюхал по-собачьи, погладил и спрятал в глубины одежек. – Водицу торбнику продал, нет? – спросил, облизнувшись. – Кому? – Валютой взял? – Нет, – как мог честно, соврал Тимур. – Таки сохрани. Растапливать годится. Скажу, шо доллары горят лучше, они из тряпки, а в еврики красок напихали, голограммы всякие, фольга, так шо ими без толку, только дым. Болтовня этого старика становилась уж больно мутной, а бред приемлем в небольших дозах. Тимур привык относиться к жизни просто и того же требовал от нее. – Мне пора, рад был и все такое… Йежи соскочил со стола: – Можно-таки нескромный вопрос? Шо у тебя в карманах? Деньги не в счет. Вопрос оказался неожиданно интересным. Раз Федор хозяйничает в его куртке, отчего бы не узнать содержимое кожанки? Друг ведь не обидится на такую шалость. Личный досмотр выявил: швейцарский ножик, старенький ронсон, ключи от машины с брелоком и кое-какая вещица, которую он, нащупав, показывать не стал – просто так на всякий случай, пусть будет, как туз в рукаве. Зато предъявил жестяную коробочку со стеклышком, за которым проглядывала крохотная лампочка. Старинный гаджет заинтересовал Йежи. Крутанув выпирающие лепестки, он сдвинул рифленую пимпочку, и жестянка ожила. – О! – почтительно протянул старик. – Эта вещь, понимаю. Таки может быть… Что он хотел сказать, Тимур не дождался и попрятал чужое добро по карманам. – Скажите, хоть в какую сторону ближайший выход? Прежде болтливый, Йежи как воды в рот набрал, вроде задумался о чем-то, сдвинув крылья-брови. – Ну и пес с тобой! Сам выберусь, – сорвался Тимур. – Может быть… – Что «может быть»? – Если что, ищи их в Низких цехах. – Заметано. Как тока – так сразу. Не волнуйтесь, все будет отлично. – Отлично? Ой-вэй! Переживи-ка сначала Ночь. – Сам не околей. Йежи вдруг резво метнулся к простенку и толчком отворил шаткую дверцу: