— Может, сначала в магазин? Славе нужен был рабочий инструмент, но в первую очередь он подумал о простынях, без которых в постель с любимой девушкой не ляжешь. Кровать действительно оказалась крепкой. Скрипела сильно, но бурную встряску выдержала, не сломалась. Даже пружины не вылезли. — Славка, если ты меня бросишь, я не знаю, что со мной будет, — трепетно прижимаясь к нему, громко прошептала Лада. — Я тебя не брошу. Даже за пятьдесят тысяч долларов. — Почему за пятьдесят? — Лада непонимающе нахмурила брови. — Леон мне именно столько предложил, сказал, что ты этого и ждешь. — Я жду?.. Вот козел! — Он так просто не отстанет. — Да уж, прилип как тот банный лист. — Да, к такой попке трудно не прилипнуть. — Он улыбнулся. — Ты же отказался? — А ты как думаешь? — Достали они меня. Отец на мозги капает. — Пока тут поживем, потом квартиру снимем. Здесь скоро пыли будет, не продохнуть. — Я буду тебе помогать. — Да, мне нужна твоя поддержка. Но моральная. Еще перекусить было бы неплохо. — Да, конечно. Лада поднялась с кровати, сунула ноги в туфли и голышом, дефилирующей походкой направилась на кухню, где в допотопном холодильнике лежали продукты, купленные в ближайшем универсаме. Мебель вынесена, сантехника и кафельная плитка демонтированы, обои содраны. Все это Каретников сделал в одиночку. Всего за два дня. Но демонтаж еще не закончен. Надо снять и выбросить старый, никуда не годный паркет, отодрать подоконники. Нужно спешить, потому что мусорный кузов коммунальники заберут уже завтра. Слава с охапкой мусора в руках вышел из квартиры на лестничную площадку. Навстречу ему шагал Константин Евгеньевич, отец Лады. Жесткие курчавые волосы, круглое лицо, маленький носик, глазки навыкат. Никакого сходства с дочерью. Как будто Лада родилась не от него. Сколько помнил Слава, на нем всегда был мятый костюм. Как и сейчас. Стрелки на брюках давно уже разошлись, туфли пыльные. Но при этом он не стеснялся корчить из себя важного господина. — Работаешь? — с кривой усмешкой спросил Константин Евгеньевич и кивком показал на дверь. Слава задом втянулся в квартиру, сбросил мусор на пол в прихожей. Константин Евгеньевич вошел, огляделся. В глубину проходить не стал, но дверь за собой закрыл. — Это хорошо, что ты сразу за дело взялся. Чувствуешь ответственность. — Если вы хотите, чтобы я отказался от Лады, то зря. — Хочу!.. Как ты не можешь понять, что вы не пара? — Это вы не можете понять, что мы пара. — Что ты ей можешь дать? — Вы тоже с ноля начинали. — Время такое было. Тогда я смог чего-то добиться, а сейчас все уже давно поделено. Тебе кусок пирога не достанется. Если, конечно, ты в мой бизнес не хочешь влезть. — Не имею такого желания. — Хорохоришься?.. Ну-ну. — У нас все будет. Не надо «ну-ну». — Лада где? — В институте. Экзамены у нее. — Скажи ей, чтобы домой ехала. — Сами скажите. Лазарев скривил губы, выражая свое недовольство. Он звонил Ладе, просил вернуться, но не смог уговорить. Именно поэтому снизошел до Славы. — Чай будете? — спросил тот. Лазарев скривился еще сильней. Дескать, не привык я в такой обстановке чаи гонять. И вообще, пью только из хрусталя и саксонского фарфора, а ем с золота. — Тогда в машине можете подождать. Мне работать надо. — Работай. Только без Лады. — Она учится. — В таких условиях не учеба, а мученье. Слушай, ты мужик или нет? — вспылил Константин Евгеньевич. — Видишь ведь, что не нужен нам такой зять! Да и Лада хочет быть с тобой только из вредности, назло мне и матери. — Она со мной потому, что мы любим друг друга. — Да ей Гулин нравится куда больше, чем ты. — Так в чем же дело? — Слава нахохлился. — В тебе! Почему тебя в Чечне?.. — Лазарев осекся, осознал дикость этих вот своих слов. — Извини, — заявил Константин Евгеньевич. Каретников ничего не сказал, взглядом просил его исчезнуть. Именно так Лазарев и поступил. Длинные засаленные волосы, желтушные глаза, фиолетовый нос. Не очень хорошо выглядел сторож автостоянки, но это не повод, чтобы презирать его. Лада поздоровалась с мужчиной, сделала запись в книге учета, пошла дальше, почувствовала на себе взгляд и обернулась. Сторож вышел из своей будки, чтобы полюбоваться ею. Он смотрел на нее весьма похотливо. Она уже привыкла к этому. Глупо пенять судьбе за свою внешность. Не будь Лада такой красивой, Слава не ушел бы к ней от Ксюши. Она не была бы счастлива. Но тогда Лада, наверное, смогла бы полюбить Леона. Вышла бы за него замуж, поселилась в роскошном доме на Рублевке и жила бы в свое удовольствие. А со Славой приходится ютиться в маленькой съемной квартирке с убогой обстановкой. Впрочем, жаловаться на судьбу Лада не собиралась. Она очень любила Славу и хотела быть только с ним. Размышления на тему, что было бы, не будь его — пустое дело. Лада собиралась переходить дорогу, остановилась, пропуская «девятку». Но машина замерла перед ней. Опустилось затемненное стекло, показалась физиономия, нисколько не располагающая к общению. Лада напряглась, пытаясь сдержать нарастающую досаду. Не любила она, когда к ней вот так нагло клеились. Сейчас этот тип предложит ей прокатиться отсюда до постели. — Девушка, вы не знаете, где пятьдесят четвертый дом? — спросил парень с водянистыми глазами. — Не знаю, я здесь не живу. — Извините. Стекло стало подниматься, машина стронулась с места. Лада облегченно вздохнула. Все-таки есть на свете справедливость. Девушка перешла через дорогу. Идти недалеко, два двора один за другим, а там и дом, в котором они снимали квартиру. Продукты там есть, осталось только приготовить ужин. Она сделает это с удовольствием. Хотя, честно говоря, готовить не очень-то умеет. Да и не любит. Идти оставалось совсем чуть-чуть, когда на пути ей попался тот самый парень с водянистыми глазами. Он стоял напротив подъезда и, задрав голову, смотрел на дом. Лада попыталась его обойти, но он заметил ее. — Снова ты! Лада улыбнулась краешком губ. Да, это она. Девушке неприятно было, когда незнакомые люди обращались к ней на «ты», но она собиралась простить нахала. Лишь бы только он позволил пройти.