А потом оно ударило, мощным хлестом рассекая воду. Уже не захватить добычу, продлевая удовольствие, а просто убить врага, причинившего боль. Данила извернулся червем, но груз на поясе помешал сделать это достаточно быстро. Поэтому ему ничего не оставалось, как ткнуть ножом в приближающееся щупальце и рвануть его резко от себя, отводя смертельный удар. Разведчик не отвел его, это было нереально. В воде произошло другое, неожиданное – он сам оттолкнулся от толстенного мясного бревна и отлетел в сторону, как уклейка, замешкавшаяся под плавниками стремительной щуки. Клинок, рассекший осьминожью плоть легко, словно брусок масла, тут же окутался облаком голубой крови. А потом внизу рвануло… Патроны взрывались не одновременно, а с секундными паузами, согласно очередности их проникновения в голову подводной твари. И каждый взрыв сотрясал тело монстра, выбрасывая кверху ошметки розового мяса и клубы крови противоестественного цвета. После третьего взрыва мимо Данилы в облаках пузырьков воздуха стремительно проплыла изуродованная челюсть чудовища, похожая на кончик сломанной костяной сабли. А четвертый, последний взрыв выбросил вверх облако чернил, которое, впрочем, разведчика не настигло – водяная воронка величаво всасывала в себя ошметки подводного ужаса, только что выплывшего из нее навстречу своей гибели. Но это было еще не все. Сверху, от верхней кромки надвигающегося берега, воду рассекли стремительные стеклянные росчерки. Подводную битву заметили с берега и теперь туда, где бурлила окрашенная синим и черным река, стреляли с вышек дозорные. Еще секунда-другая – и, несмотря на неразбериху, кто-то из особо бдительных стрелков разглядит в воде черную тень, напоминающую контурами человеческое тело… Данила, уже не особо скрываясь, плыл вперед, усиленно работая ластами. Берег, такой близкий с первого взгляда, на самом деле вырастал слишком медленно. И если бы не мясо, кровь и судороги умирающей подводной твари, от которых по реке шли неслабые волны, разведчика давно бы уже заметили. А сколько от «заметили» до «заметят»? Две секунды? Три?.. Внезапно пули словно по команде перестали дырявить воду перед лицом Данилы, хотя грохот выстрелов над головой и не думал прекращаться. Скорее даже усилился. Неужели Снайперу удалась его задумка? Даниле показалось, что он целую вечность разгребал руками мутную, почти черную воду, уже не таясь и высунув голову из воды. На самом деле прошло меньше минуты до того момента, как его ладони коснулись выщербленной временем и пулями бетонной поверхности, – когда-то берега Москвы-реки были укреплены железобетонными блоками и облицованы гранитом. Гранит сорвали еще в первые военные годы, кое-где отковыряли и сборные блоки, из которых на скорую руку строили ДОТы. Кое-где – но не здесь. Зоне, похоже, уже в те годы хватало и бетона для укрытий, и собственной огневой мощи для того, чтобы никто чужой не мог проникнуть на ее территорию. Вот и сейчас Данила хоть и лез по берегу вверх, скинув ласты и скользя босыми ступнями по острым выступам раскрошившегося бетона, но смотрел все равно преимущественно вправо, не в силах оторвать взгляда от невиданного зрелища… Через реку метрах в трехстах от разведчика не спеша переправлялся боевой робот Mountain А-14, карикатурно похожий на человека. Что-что, а тактико-технические характеристики боевых роботов в Кремле каждый знал в совершенстве – слишком много их бродило вокруг города-крепости в поисках пищи для себя и своих машин обслуживания, также питающихся органикой. Mountain А-14 был высотой с трехэтажный дом, обладал почти человеческим интеллектом, обладал способностью самостоятельно оценивать обстановку и принимать решения при отсутствии прямого командования, а также уничтожать как наземные, так и воздушные цели вплоть до боевых блоков межконтинентальных ракет в радиусе до пяти километров. Именно на этих роботах была впервые на Западе применена защита силовыми полями, многократно повышающая живучесть Mountain А-14 на поле боя. Но прошли почти две сотни лет, и от былой мощи боевого робота, уничтоженного в давней битве и кое-как восстановленного, осталось немного. Правда, оставшегося с лихвой хватало на то, чтобы, не обращая внимания на автоматный и пулеметный огонь, не спеша форсировать реку. Белые вспышки на месте контакта раскаленного свинца с голубоватым сиянием, окутывавшим основные узлы Mountain А-14, свидетельствовали о попаданиях, которые, впрочем, нисколько не мешали роботу не спеша выполнять поставленную задачу. Справа из-за стены глухо ухнули гранатометы, но на действиях боевого робота это не отразилось. Лишь три огненных шара расцвели и опали на поверхности защитного поля, прикрывающего головную часть. Зато в ответ смертоносная боевая машина серии А подняла левую «руку», на предплечье которой был смонтирован шестиствольный пулемет Minigun М134. Мгновение – и на бетонную стену обрушился шквал огня, подсвеченный трассерами, традиционно вставленными в ленту через каждые пять обычных патронов. Что стало с ограждением Зоны и гранатометчиками, скрывающимися за ним, осталось неизвестным – обстрелянный участок забора потонул в облаке бетонной пыли. Но Данила уже не смотрел на то, что происходит с роботом и теми, кто пытается его остановить. Распластавшись у забора и вжавшись в него левым боком, он, повернув голову в сторону противоположного берега, обратился в слух, пытаясь сквозь какофонию боя расслышать то, что должен был расслышать. Но трескотня пулеметов глушила все посторонние звуки напрочь. Поэтому Данила не услышал, а увидел, как там, на другом берегу, трижды мигнула едва различимая звезда… А потом через мгновение услышал, как над головой у него звякнуло что-то, а после упало – тяжело, словно с большой высоты уронили внушительный мешок со свежим фенакодусовым навозом. «Надо же, попал! За полтора километра! Ладно, восторги потом, время пошло…» Мысль была четкой, словно команда, данная Снайпером три часа назад, когда Данила тренировки ради преодолевал забор базы киборгов. Тогда он после первой же попытки уложился в пятьдесят секунд. «Должно хватить, – сказал Снайпер. – Надеюсь, они будут слишком увлечены нашим маленьким шоу, для того чтобы понять, что на одной из вышек у них не работает прожектор и снайпер с пулеметчиком прекратили огонь». Рывок клапана – и из рюкзака на поясе вываливается свернутая в рулон широкая черная лента прорезиненного полиуретана. Удар ножом по стягивающему шнуру – и гибкая лента разворачивается в упругую полосу длиной метра четыре. Точное движение – и лента ложится поверх спирали Бруно, протянутой вдоль забора и под собственным весом провисает на противоположную сторону, образуя своеобразный мост между берегом Москвы-реки и территорией Зоны ЗИЛ, о которой уже двести лет ничего не известно ни одной живой душе по эту сторону забора… Бояться было некогда. Половина времени – двадцать пять секунд – прошла. Оставалось вогнать в полиуретан два алюминиевых штыря, напоминающих штопоры и надежно прижимающих край импровизированного моста к земле, выдернуть из рюкзака два заряженных пистолета АО-44 – тот же музейный пистолет Стечкина, об отсутствии патронов к которому постоянно вздыхали старые разведчики, только с глушителем, – присоединить к стволам те глушители, засунуть за пояс стволы и пару оставшихся штырей, сбросить на землю пустой рюкзак… И прыгнуть. Так, как учили в Кремле. Если надо – с седла фенакодуса прямо через головы врагов, чтобы ударить им в спину. Или наоборот, в седло, чтобы уйти от погони. Короткий разбег – и вот уже тело Данилы взвилось в воздух, закручиваясь в сальто. Непростой трюк, особенно с тяжелыми и габаритными пистолетами, тянущими книзу. Без них, глядишь, и чисто бы прошел над забором, а так пришлось оттолкнуться ладонями от спружинившей верхушки… Спираль Бруно опасно двинулась под руками, невидимые под лентой заточенные топорики смертоносного ограждения рубанули внутреннюю поверхность полиуретана… Данила приземлился на ноги и обернулся. Нет, обошлось. Черный, словно облитый блестящей смолой мост через ограду упруго качался на спирали, но не рвался, несмотря на шуршание заменителя колючей проволоки под ней, похожее на шипение змеи, промахнувшейся на охоте. Разведчик резко вогнал в ленту оставшиеся штыри, окончательно фиксируя мост, передернул затворы пистолетов… и замер, осознав, что стрельбы справа больше не слышно… Поздний вечер был неестественно тих, каким он обычно бывает после боя. Все твари, попрятавшиеся от грохота, еще не вылезли из своих нор и укрытий, посеченные ветви деревьев, словно оторванные конечности, не шелестят под порывами ветра, а валяются на земле, увлажняя ее бледно-розовой древесной кровью, вытекающей из срезов. Да и ветер пристыженно притих, не выдержав конкуренции с воздушными потоками, следующими в кильватере летящих пуль и снарядов. Но такая же тишина бывает и перед боем, когда в воздухе разлита энергия смерти, порожденная мыслями тех, кто готовится убивать. Страшное время после боя перед новым боем… Концентрированная смерть, витающая в воздухе и искажающая сознание эманациями, которые не объяснили ученые прошлого и теперь вряд ли уже объяснят ученые будущего… Данила находился на территории Зоны – царства техногенного хаоса. Унылые серые заводские здания, на стенах которых не прижился даже вездесущий мох, слепо смотрели на разведчика дырами давным-давно разбитых окон и черными пастями подъездов, лишенных дверей… Черная вывеска над одним из них, на которой крупными желтыми буквами намалевано: «ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН! Галерея охраняется собаками» – и следы мощных когтей на последних трех буквах надписи… Подъемный кран, напоминающий очертаниями скелет гигантского ворона, занес копьевидную стрелу над крышей полуразрушенного цеха – да так и застыл на века, неизвестно каким чудом держась на изъеденных ржавчиной опорах… Сгнивший остов электрокара с кабиной, похожей на пробитый пулями череп мутанта… Мусорный бак у стены завода, на удивление целый, с ярко-красной надписью: «Для биологических отходов…» Лужи в асфальтовых выбоинах, отражающие свет редких бетонных фонарей, не столько рассеивающий сгущающиеся сумерки, сколько подчеркивающий глубину ночных теней, медленно захватывающих территорию Зоны… Данила не раз бывал в развалинах. Но эти развалины были другими. Так отличается высушенный временем скелет от полуразложившегося трупа, в мертвой плоти которого живут, едят, размножаются и умирают мириады больших и малых паразитов, вполне довольных жизнью, но для кого-то жутких и омерзительных. Зона ЗИЛ была таким трупом. И сейчас на Данилу из темноты смотрели десятки пар горящих глаз, резко выделяющихся на фоне черных приземистых силуэтов. Крысособаки… Жуткие, хитрые твари, способные в одиночку загрызть безоружного здорового мужика – если он, конечно, не воин. Воин, возможно, справится с парой-тройкой, но даже вооруженному нечего ловить в противоборстве со стаей в три десятка особей. Тем более таких крупных. Неестественно крупных. Одна из крысособак медленно вышла вперед, в пятно рассеянного света, словно демонстрируя тело, перевитое канатами мускулов. На нем словно не было кожи – лишь мышцы, фасции, когти и страшные клыки, выбегающие из верхнего края вытянутой морды. И пятно на груди, словно на кусок освежеванного мяса кто-то бросил клок белого меха. Абсолютно черные глаза без намека на зрачки смотрели на Данилу равнодушно, словно дула пистолетов, направленных в них, крысособаку нимало не волновали. И при этом Данила чувствовал – зверь прекрасно знает, что такое оружие. Как и то, что выстрелы не причинят ему вреда. Потому что он быстрее человека. Потому что за ним стая. Потому что еда не может быть опасной. «Я не еда», – промелькнуло в голове Данилы. Крысособака, уже слегка присевшая на задние лапы для молниеносного прыжка, замерла на мгновение – и вдруг села на пятую точку, недоуменно свесив голову набок. «Еда…» – неуверенно прошелестело в голове разведчика. «Сам ты еда», – машинально ответил Данила. «Я… не еда». Крысособака совсем по-собачьи замотала головой, словно в ее торчащее розовое ухо попала вошь. «Я… биотех». То, что возникало в голове разведчика, не было словами. Это были понятные образы, которые его мозг адаптировал в привычные словесные формы. Данила не был уверен, что правильно понял последний мыслеобраз. «Кто?» «Биотех. Я с братьями… охраняю дом». «Какой дом?» Внезапно Данила словно вознесся над Зоной и увидел ее сверху… Жуткий окостенелый нарыв на мертвой земле, в глубине которого била ключом иная жизнь, непостижимая человеческим разумом. «Это дом… Почему ты говоришь как брат?» Это для Данилы и вправду было непонятно. Гигантская крысособака, сидящая на задних лапах и обвившая передние длинным лысым хвостом, ждала ответа. Как и ее братья, постепенно выходящие из тени. Такие же, как и вожак, лысые, с розовой лоснящейся плотью, лишенной кожи, только без белой отметины на груди… Белая отметина… И белая крысособака, на прощание благодарно лизнувшая руку… которая только на базе кио перестала чесаться. Разведчик поднес кисть к лицу. В последнее время он слишком много дрался, бегал, стрелял и снова бегал. Когда спасение жизни выходит на передний план, недосуг как-то рассматривать свои руки… По тыльной стороне его ладони тянулся узкий розовый шрам, словно с его руки сняли тонкую полоску кожи. «Ты спас Белую Сестру?» Крупный крысопес – теперь Данила различал пол мутантов – заворчал недоверчиво: «Белая Сестра – легенда. Мясо врет!» Крысособака с белой грудью медленно встала, оказавшись намного крупнее въедливого крысопса. «Он не пахнет как ходячее мясо! Он пахнет как брат! Ты потерял нюх, Падальщик. Еще раз тявкнешь – и сам станешь мясом!» Примерно так Данила перевел на человеческий язык поток ярких мыслеобразов, сопровождающих угрожающее рычание. Надо же, у крысособак тоже есть свои легенды… И свои разборки. Тренированное ухо разведчика уловило далекий топот подкованных ботинок по асфальтовому покрытию, несмотря на выбоины сохранившемуся на удивление хорошо. «Старшая Сестра, не надо грызни, – примирительно проворчал он, сопровождая мысли соответствующими интонациями, – для голосовых связок, натренированных подражать звериному рыку нео, это не составило труда. – Мы все одной крови, ты, я и твои братья. Но сейчас сюда идет мой брат, который спас меня. Прошу тебя и братьев не трогать его». Зарождающееся ворчание стаи прервал короткий рык крысособаки, явно довольной тем, как назвал ее Данила. «Мы одной крови! Пока твой брат с тобой, его не тронут». Миг – и гибкие тени слились с огромными бесформенными силуэтами заводских развалин. А Данила побежал к куче поросшего лишайником мусора, наваленной прямо меж опор подъемного крана. Надо же, как вовремя пришло в голову древнее заклинание, которым «знающие слово» Хранители Веры усмиряли любую хищную животину. Говорили же – главное, донести мыслью до четверолапого, что ты его крови и знаешь язык мысли, ведомый любой теплокровной твари, кроме человека. Не верил ведь, что такое возможно. До сей минуты не верил, когда явил себя дар белой крысособаки, спасший жизнь. Что ж, спасибо тебе, Няшка, отдарила сполна той же монетой. Не зря сказано – спасая чужую жизнь, спасаешь свою… Но предаваться размышлениям особо времени не было. Топот ног приближался. Еще несколько мгновений, и из-за угла забора выбегут те, кто, окончив воевать с роботом, решил узнать причину отсутствия активности своих товарищей на вышке. Данила рыбкой метнулся за кучу мусора и притаился… Их было шестеро, и на открытый участок вышли они грамотно. Один вывернулся из-за угла со стволом на изготовку и держал сектор, пока второй, пригнувшись, перебегал за остов электрокара. Перебежал, присел за кузов и тоже выставил ствол – какой именно, отсюда не разобрать. Разведчика поразили габариты стрелков – метра по два с половиной ростом и кило под двести весом, словно ожившие памятники, отлитые в одной форме. Причем на каждом наворочены какие-то невиданные защитные костюмы, судя по буханью ботинок об асфальт, тяжелые нереально. Но при этом стрелки двигались так, словно весу на них вообще никакого не было. Шустро, грамотно, ни одного лишнего движения. Опасные противники. Очень опасные. Если они стреляют так же, как двигаются, то вообще плохи дела. Остальные четверо с небольшими интервалами по одному выбежали из-за укрытия и также зафиксировали сектора обстрела. Причем основным сектором был, естественно, наведенный Данилой мост через забор – сразу два ствола скрестили линии выстрелов на том месте, где с минуты на минуту должен был появиться Снайпер. Вот ведь, называется, удержал позицию-то… Для того ли командир продумал все это – и робота, который отвлек на себя огневую мощь защитников Зоны и благодаря которому обнаружили себя стрелки на вышке, и мост, и оружие для Данилы… Разведчик перевел взгляд на пистолеты. Да, перед выходом с территории базы киборгов он расстрелял пару магазинов, продырявив в дуршлаг старое ведро и несколько банок из-под тушенки. Но шесть голов за непрозрачными забралами из черного блестящего материала – это тебе не ведра. Это профессиональные воины, которые обучены стрелять на любое движение и реагировать на любую выходку противника. А Снайпер все ближе, вот-вот через забор полезет, уверенный, что Данила справился с заданием… – Ладно, – прошептал разведчик, злясь на самого себя невероятно. Ведь мог сразу отстрелить того, кто высунулся из-за угла. Хотя остальные, наверно, покрошили бы его в фарш, так хоть Снайпер, услышав стрельбу, не полез бы сюда, на верную смерть. Тут даже ему не выстоять, сразу видно – «памятники» неслабо натасканы в искусстве убивать. Кто-то скомандовал – «фас», вот они и… Скомандовал… Мысль зацепилась за слово. Если это солдаты, то почему бы…