— К счастью, я очаровал ее с самого начала. — При этом воспоминании глаза шевалье вспыхнули. — Она сделала меня своим личным чтецом. А это означало, что вечером я мог войти к ней в спальню. Только представь себе атмосферу, наполненную благовониями, пол, устланный шкурами… Императрица распустила волосы. Они все еще сохранили золотистый оттенок, но темнее моих — она указала мне на это сходство. Нет, — задумчиво произнес он, — я без труда передал ей все, что мне было велено. — Значит, она знает, кто ты? — Конечно. Она сама во всем разобралась, если можно так сказать. — Тон шевалье стал серьезным. — Нам неизвестно, куда Россия двинет войска, если Фридрих нападет на Австрию или на нас. Но Россия не станет действовать поспешно; возможно, она сохранит нейтралитет. Кстати, когда прояснятся обстоятельства, меня отправят туда еще раз. — Он заметил настороженный взгляд Ги. — В качестве официального секретаря настоящего посла. Таков я и есть на самом деле. — Наверное, императрица удивится, увидев тебя. — Я с нетерпением жду этой встречи. Жаль, что до этого нам придется иметь дело с Фридрихом и англичанами. — Ты уже получил назначение? — Да, когда все начнется, мне придется отправиться на север. А ты что собираешься делать? Ги не хотел обсуждать армейские дела с д'Эоном, ибо его друг воспринимал каждый шаг высшего командования как послание от Бога. — Знаешь, в конце концов мы будем воевать вместе с Австрией. — Не обязательно. Пока еще ничего не подписано. — Послушай, Фридрих пронюхал о наших заигрываниях с Марией-Терезией, и именно это толкнуло его в объятия Англии. Теперь у него с Англией заключен лишь оборонительный договор, но посмотрим, что произойдет в предстоящие несколько недель. Нас толкнут в объятия старого врага, а тот втянет нас в войну европейского масштаба. Однако мы должны воевать не здесь, а в колониях. — Что? Ты хочешь отправиться воевать в Канаду, когда враг стоит у наших границ? — Извини, д'Эон, но европейская драма не имеет существенного значения. Англии это известно, а нам — нет. Настоящее сражение развернется вокруг наших владений за рубежом. Надеюсь, мы не проиграем на всех фронтах с такими командирами, каких нам дадут. Щеки шевалье порозовели. — Только не говори мне, что ты собираешься торчать здесь, когда твоей стране грозит опасность! — Нет, я всего лишь оставляю за собой право выбрать, под чьим командованием сражаться. Я доверяю только «Старому Мародеру». Ришелье отправляется на юг — он написал мне на прошлой неделе. Он из Тулона на кораблях переправляет армию. Ришелье не говорит куда, но я подозреваю, что армия высадится на Менорке: это жемчужина Англии, лучший порт на Средиземном море. — Боже милостивый, неужели Ришелье собирается взять Порт-Маон? — Меня это устроило бы, тогда мне не пришлось бы столкнуться с австрийцами. И климат там лучше, чем в той стране, куда ты отправляешься. Мой врач постоянно толкует о пользе более теплого климата, так что теперь я готов последовать его совету. Если меня настигнет пуля, то лучшего трупа не найти. Д'Эон озабоченно спросил: — Тебя снова беспокоит здоровье? — Ничуть. — Ги встал. — Пошли, нас ждет ужин. И я не заставлю тебя идти пешком, мы поедем в карете, как настоящие аристократы. Валери де Шату тщательно подобрала компанию для вечера, чтобы Ги де Ришмон не отклонил ее приглашения. Она не видела его с тех пор, как накануне Рождества он вернулся из Парижа. Ги постоянно находил предлог, чтобы не явиться. Валери пришла в недоумение и расстроилась, поняв, что ее попытка скомпрометировать Шарлотту де Нови не дала результатов. Все прояснилось, когда Валери написал Жервез де Моргон, поведал о своей привязанности к этой даме и умолял ее молчать о прошлом Шарлотты. Узнав, что у нее больше нет соперницы, Валери обрадовалась. Ее вполне устраивало, чтобы Моргон безраздельно обожал молодую женщину. Ги наконец-то казался досягаемым, и Валери пригласила знакомых ему людей: среди них Анри Бруссара и еще одного друга Ги — виконта де Болье. Трапеза прошла оживленно; больше всех блистал остроумием д'Эон. Ги выглядел озабоченным, и меж его бровями пролегла глубокая морщина. Валери уверяла себя, что ему не по вкусу угощение или не хочется играть в карты, но сердце говорило ей совсем другое, особенно после того, как он взглянул на нее. Его взгляд выражал лишь дружеское отношение к Валери, тогда как прежде в нем светились радость и желание. К тому моменту, как виконт де Болье невольно затронул опасную тему, Валери уже пришла в раздражение. — Хозяева Рувелла приглашают к себе гостей на несколько дней. Баронесса молит Бога, чтобы выпал снег. Тогда все смогут покататься на санках. Они привезли из России разобранные сани, так что товар настоящий. Хозяева целый год проводят в своем имении и утверждают, что там растет все, необходимое им. Девочки искусны в музыке, на ферму любо посмотреть. В хорошую погоду баронесса чаще всего собирает травы или отправляется верхом на охоту. — Взглянув на д'Эона, де Болье добавил: — Это не ваш парижский образ жизни, но он по-своему привлекателен. Кто хочет составить мне компанию? Я собираюсь поехать туда в четверг. Шевалье отклонил приглашение, поскольку собирался в Париж. Валери желала узнать, известно ли Ги, что среди гостей будут Шарлотта де Нови и Моргон. Заметив, как Ги стиснул зубы, она догадалась, что он это знает. Анри Бруссар, ни о чем не подозревавший, поинтересовался: — Кто еще там будет? — Несколько друзей из Тура и трое из Парижа — один из них финансист, он приедет со своей невестой. Как я слышал, она очень соблазнительная итальянка, несколько месяцев назад неизвестно откуда приехавшая в Париж. Ее увел этот финансист. — Дама, о которой вы говорите, — мой друг, — сказал шевалье, строго взглянув на де Белье. Виконт удивился. — Надеюсь, нет ничего предосудительного в том, когда женщину находят красивой? Все считают, что этому финансисту повезло. — Да, но от этого выигрывает только она, — не выдержала Валери. — Как это понять? — осведомился Ги с такой враждебностью, какой она раньше не замечала за ним. — Будет вам, мы все знаем, кто она такая. — Голос Валери прозвучал так резко, что сидевшие за столом были обескуражены. Кроме Анри, шевалье и Ги, который твердо возразил ей: — Как правило, людям сходят с рук бессмысленные заявления такого рода, но, баронесса, вы ведь приучили нас, сидя за вашим столом, выражаться более точно. Мы ждем, что вы скажете о женщине, не причинившей вам ни малейшего зла. — Я говорю ради блага хорошего общества. А у хорошего общества возникли сомнения с тех самых пор, как она появилась в Париже… неизвестно откуда. Анри прервал ее: — Как-то неловко обсуждать даму за ее спиной. Давайте сойдемся на том, что она никому не причинила зла. Баронесса, что ждет нас на десерт? — К черту десерт, Бруссар. Я никогда в жизни не слышал, чтобы защита звучала столь неубедительно! Валери понимала: нужно что-то срочно предпринять. Ги редко злился, но сейчас он явно вышел из себя. Она не могла стать источником раздора, но вместе с тем, сидя за собственным столом, не желала слушать, как Ги защищает женщину, которая лишила ее надежд. Она встала, подошла к письменному столу и вернулась с письмом в руках. Валери развернула его дрожащими руками. Инстинктивно Ги тоже поднялся и смотрел на нее с противоположной стороны стола. Никто не вымолвил ни слова: все испуганно взирали на Валери. — Давайте подведем итог, процитировав слова человека, который знает ее лучше всех. Будем судить о ней по высказываниям ее будущего мужа. Я ни в чем не обвиняю Шарлотту, но в письме Жервеза де Моргона сказано все! — Услышав ропот гостей, Валери поняла, что зашла слишком далеко. Но она уже не могла остановиться. Выбрав наиболее обидный отрывок, Валерии быстро, но внятно прочитала его: — «Короче говоря, моя дорогая баронесса, мое счастье зависит от вашего молчания. Прежде вы, как и я, подвергали сомнению репутацию моей возлюбленной. Теперь прошу вас отнестись к ней с симпатией. Такая красивая женщина, как вы, первая отдаст должное истинной красоте другой дамы и поймет, как снисходительно сердце любящего. Если раньше моя возлюбленная широко пользовалась своими чарами, отныне она направит их только на меня. Став моей, она заставит меня забыть то, о чем мы однажды говорили с вами. Таким образом, я прошу вашего благословения. Без него я не обрету полного счастья». Подняв голову, Валери увидела пепельно-бледное лицо Ги. Каждое слово этого письма отдаляло его от баронессы. Наконец он заговорил: — До сих пор я не знал вас. Это письмо доказывает одно: Моргон опасается вашей злобы. Вы должны устыдиться того, что вынудили его писать вам. Еще более постыдно то, что вы предали это письмо гласности. Репутация этой дамы безупречна. А вы, — он поймал взгляд Валери, — не стоите даже ее презрения. Ги повернулся и вышел. Валери больше никогда не увидит его. Она успела осознать это прежде, чем упала в обморок и таким образом расстроила вечеринку. Айша прощалась с Парижем, сидя в театре вместе с двумя вершителями ее судьбы — Жервезом де Моргоном и мадам де Графиньи. Иногда она думала, что оба плетут заговор против нее, иногда ругала себя за утрату чувства реальности. После возвращения из монастыря Айша с радостью покинула одинокий отель «Люксембург», но слуги жалели о том, что распалось их небольшое семейство. Желание Гидо наконец осуществилось — миниатюрная служанка влюбилась в него. Айша надеялась, что он будет верен ей, и, чтобы они не разошлись, попросила Мари де Рошфор найти для них место в хорошем доме. Графиня любезно выполнила ее просьбу. Звездой сегодняшнего спектакля была Сильвия Балетти, и Айша наблюдала, как ее бывшая учительница блестяще демонстрирует все то, что преподавала ей. Чудесные глаза Сильвии сверкали при свете рампы. Теплый голос певицы завораживал зрителей. Наблюдать за ней было истинным удовольствием. Айша не хотела испортить впечатление, посетив певицу после спектакля. Именно это почему-то предложил ей Жервез, но она отказалась. Сильвия советовала Айше не совершать глупость, мечтая лишь о богатстве и забывая о настоящем счастье. Айша знала, что эта великая актриса сразу поймет, как она несчастна. Айша предпочла попрощаться с ней издали, оставаясь незамеченной в волшебной атмосфере театра. Они отправились в путь в карете Жервеза, мадам де Графиньи сидела вместе с Эсме, ее служанкой, которая заботилась об обеих дамах. Жервез предпочел ехать верхом. Айша чувствовала себя несчастной: укутавшись в меха, она смотрела на покрытые инеем поля и старалась не слушать болтовню Графиньи. Шато де Рувелла у Луары оказалось хорошо обставленным, и в нем кипела жизнь: будь Айша в другом настроении, она испытала бы теплые чувства к этому семейству, вкушавшему простые радости провинции. Всем гостям показали имение, включая конюшни и псарню. Айша полюбовалась хвалеными санями, гладко отполированными и украшенными колокольчиками. Барон с воодушевлением говорил о катании на санках, и вскоре Айша угадала в этом средстве передвижения «телегу, которая скользит по земле, словно веточка по воде», что предсказывала Романа. Романа, жившая на плантации, никогда бы не опознала предметы и события, с которыми Айше пришлось столкнуться во Франции. Айша вспомнила слова Флоруса о том, что самый трудный выбор ожидает ее в тот момент, когда она увидит предметы, которые прежде лишь упоминались. Айша мрачно улыбнулась: выбор уже сделан; она страдала от этого, и не вспоминая Роману. Собралось девять гостей, и в течение дня из Орлеана ожидали прибытия других. Жервеза и его спутников поселили в крыле с видом на декоративный пруд, окна выходили в парк, фермерский дом скрывали каштановые деревья. В первый вечер Айша боялась спуститься на ужин, ей хотелось сослаться на усталость, но Жервез преподнес ей еще один подарок. Он явно надеялся, что она тут же наденет его. Это были ручные часы, работа искусных швейцарских мастеров, очень изящные и усыпанные бриллиантами и рубинами. Жервез, подарив их, смотрел на Айшу с восхищением, что в его понимании граничило с сентиментальностью. Поблагодарив его, Айша спустилась вниз вместе с ним. За столом ей пришлось много говорить: другие гости были из этой местности, и она вскоре поняла, что в Орлеане ее часто обсуждают. Жервез пришел в восторг от находчивости Айши и сияющими глазами глядел на нее с другой стороны стола. Айша сообразила, что только два человека в Орлеане могли бы говорить о ней: Валери де Шату и Ги де Ришмон. Имя Валери упомянули в беседе, но гости быстро переглянулись и больше не затрагивали эту тему. О Ги не сказали ни слова, но у Айши возникло странное ощущение, что его имя все время вертится на кончике языка гостей. Гости вставали рано каждый день — в десять часов по настоянию баронессы — и вскоре привыкли к провинциальному образу жизни. Однажды утром в ожидании прибытия новых гостей все с удовольствием проводили время дома. Перед обедом им предложили совершить короткую прогулку к озеру, находившемуся в конце парка. Траву все еще покрывал иней, и воздух дышал прохладой, однако покупки Айши — меховая шубка с высоким соболиным воротником и муфта — хорошо защищали ее. Жервез заметил, как на фоне черного меха сверкают драгоценные камни в ее ушах, и Айше показалось, будто он собирается поцеловать ее. Она застыла, но подошли другие гости, и Жервез отвернулся. Он впервые выказал желание прикоснуться к ней. Айша, содрогнувшись, подумала, что произойдет, когда он предпримет еще одну такую попытку. Настроение улучшилось, когда хозяйка дома провела всех на террасу над озером. — Я жду прибытия других гостей; они скачут верхом из Орлеана. Виконт де Болье приедет вместе с другом. — Баронесса показала в сторону дороги на Орлеан. Кто-то поинтересовался: — Кто приедет вместе с Болье? Баронесса смущенно ответила: — Думаю, маркиз де Ришмон. В этот момент показались гости. Айша, увидев того, кто скакал впереди, подумала, что это виконт де Болье. Приветствуя встречавших, он помахал рукой. За ним следовал Ги де Ришмон с застывшим и суровым лицом. Айша не знала, когда он заметил ее. Всем представили виконта де Болье. Он посмотрел на Айшу с любопытством, сменившимся одобрением. Ги молча поцеловал Айше руку и спокойно встретил ее взгляд. Его сдержанность испугала Айшу: ей стало трудно дышать. Почти одновременно с виконтом он поздоровался с другими гостями. Айша отступила и облокотилась о балюстраду над озером. Она была глубоко подавлена, чувствуя, как невыносимо любить его и быть в разлуке с ним, но теперь, когда Ги стоял так близко, что Айша могла коснуться его, она испытала настоящие муки. Ги, несомненно, лучше владел собой. Похоже, он не собирался никому докучать. Ги даже галантно поздоровался с Жервезом, и, наблюдая за ними, Айша с горечью размышляла о вежливых французах, способных выйти с честью из самой скверной ситуации. Эта мысль привела ее в негодование. Как только Жервез заговорил с кем-то из гостей, маркиз подошел к Айше: — Не ожидал встретить вас здесь. — Ги впервые соврал ей. Айша знала, что он ожидал увидеть ее здесь, иначе едва ли приехал бы в шато. Он заметил ее испуг. — То есть я точно не знал об этом. Болье предложил нанести этот визит сюда, и я не устоял. — Айша заметила, что все прислушиваются к ним. — Уверен, барон доволен. Ведь зимой так мало развлечений… должно быть, приятно, когда друзья не забывают о них. — Сказав это, Ги неприятно рассмеялся, но тут же проникновенно вымолвил: — Вы никогда не были так красивы. Но мне кажется, что… — Наступила долгая пауза. — С вами все в порядке? — Да. — Айша выпрямилась и посмотрела ему в глаза. — Спасибо. — Она заметила, что Жервез украдкой наблюдает за ней с того момента, как маркиз появился в поле зрения. — А как у вас дела, маркиз? — Со здоровьем все хорошо, благодарю вас. Айша подумала, не отойти ли от Ги. Баронесса, с интересом слушавшая их разговор, уловила ее движение и тут же сказала: — При таком холоде нужно больше двигаться. А что, если нам пойти взглянуть на фонтан? Господа, здесь спуск. Помогите дамам. Гости весело шли и дышали чистым воздухом. Баронесса оказалась перед маркизом де Ришмоном и Шарлоттой де Нови, но если она надеялась услышать секреты, то ее ждало разочарование. Эта пара молча следовала за другими. Айша не взяла своего спутника за руку, хотя понимала, что он воспримет это как пренебрежение к себе.