— Вы никогда не бывали в Милане? — спросила у Тамары соседка по креслу. — Простите, не расслышала. Впервые лечу в самолете и очень боюсь. — Тамара сидела, вцепившись пальцами в подлокотники. Соседка удивленно откинулась: — Снимаю первый вопрос и перехожу ко второму: как вам удалось? В наше время все летают самолетами. Вы москвичка? — Москвичка. — И ни разу не летали? — Так вышло. — Где же вы отдыхаете? — Мы с мамой ездим на дачу. Окинув Тамару взглядом, соседка аккуратно спросила: — Если не секрет… Сколько вам лет? — Мне — тридцать восемь. — Замужем? — Нет, и никогда не была. — Дети есть? — Откуда они возьмутся, если я не была замужем? — Святая наивность… — чуть слышно проронила соседка. — Значит, вы живете с родителями? — С мамой. — Тамара потупилась. — Папа давно умер. — А где вы работаете? — В Центральной библиотеке имени Фурманова. И это очень удобно, она — в нашем доме. Моя мама всю жизнь там работает. — За границу — впервые? Тамара кивнула. — Не нужно бояться! — Соседка посмотрела на часики: — Через час будем в Милане. — Однажды я прочитала, что Дуомо[1] — это место, где рассудок уступает эмоциям. С тех пор мечтаю там побывать. — Тамара закрыла глаза. — Не знаю, как буду одна, без знания языка, в чужом городе. — Но вы же как-то планировали… — Планировала подруга. Но у нее случился приступ аппендицита. Пришлось полететь одной. — Вот незадача… Что ж, по крайней мере, в аэропорту я вам помогу. Самолет «Аэрофлота» приземлился точно по времени. Автобус доставил пассажиров к первому терминалу аэропорта Мальпенса. Тамара неотступно следовала за попутчицей, и та посадила ее в поезд «Мальпенса Экспресс», который устремился в долгожданный Милан. Все сорок минут пути Тамара сожалела о том, что не спросила имени «доброй самаритянки». Прибыв на станцию «Порт Гарибальди», Тамара безвольно отдалась потоку людей, и тот вынес ее к метро. Поездка в метрополитене была очень нервной. Тамаре с трудом удалось перебраться на третью линию миланской подземки с конечной станцией «Сан-Донато». Однако ехать нужно было до станции «Аффори Чентро». Выйдя из метро, Тамара направилась туда, где, согласно карте, находился отель «Резиденца». В ее руке был чемодан (не самый легкий, нужно заметить), а на плече висела дамская сумка, в которой лежали деньги и документы. Дорога шла через сквер. В отличие от апрельской Москвы, деревья здесь стояли в листве. Легкий ветерок раскачивал ветви, сквозь которые кружевом пробивались лучи щедрого итальянского солнца. Весна была дружной, самой что ни на есть настоящей, с чириканьем птиц и шумом ветра в кронах деревьев. Шагая по дорожке, Тамара встретила поющего дворника, чуть дальше, на собачьей площадке, гулял красавец мужчина, одетый по-европейски, с небрежным шиком. Рядом с ним резвилась немецкая овчарка. Было видно, что эти двое понимали друг друга без слов. Вдохнув в себя воздух, она тотчас же почувствовала волнующую свежесть весны. Вокруг нее был Милан, и в это еще не верилось. В конце парка уже виднелся отель «Резиденца». Тамара сменила руку: теперь ее чемодан оказался в левой, а сумочка — в правой руке. Пересекая дорогу, она услышала звук мотоциклетного двигателя. Прямо на нее мчался скутер с двумя седоками. Поравнявшись, тот, что сидел сзади, выбросил перед собой руку и на ходу вырвал Тамарину сумочку. Короткий миг растянулся до невероятной длины. Поддавшись инерции, она развернулась и, словно в замедленной съемке, увидела, как скутер вошел в поворот, мелькнул комок рыжей шерсти, и тот, кто схватил ее сумку, тяжело слетел на асфальт. Водитель на скутере скрылся, а его пассажир остался лежать на дороге. Над ним, злобно скалясь, стояла немецкая овчарка. К ним подошел хозяин собаки, тот самый, кого она видела в парке, и вырвал из рук грабителя сумку. Из отеля выбежал служащий, вцепился в преступника и заставил его подняться на ноги. Из всех итальянских слов, которые были при этом сказаны, Тамара поняла только одно — «полиция». Когда хозяин собаки направился к ней, она также вспомнила то, что успела выучить в Москве перед отъездом. Он подошел и отдал ей сумку. Тамара сказала: — Grazie![2] — Не мне, а ему… — Мужчина обернулся: — Прохор! Иди сюда! Пес подбежал и, уставившись на нее, склонил голову набок. Она погладила его и сказала хозяину: — А я думала, вы итальянец. — Я — из Москвы. — Он протянул руку: — Борис! Ответив рукопожатием, она тоже представилась: — Тамара… — Вы в «Резиденцу»? — Борис забрал у нее чемодан. — Идемте, я донесу. Они двинулись к подъезду отеля, Прохор пошел рядом. На стойке ресепшен их встретила рыжая кошка, которая выгнула спину и замерла, не отрывая взгляда от Прохора. Портье пришел со словами: — Suzanne, vattene via[3], — и бережно сдвинул кошку, чтобы та не мешала. Борис заговорил с портье. Среди множества итальянских слов снова прозвучало «полиция». Затем он обратился к Тамаре: — Грабителя забрали карабинеры, возможно, вам придется давать показания. Она растерялась: — Но я не говорю по-итальянски. — Полицейские найдут переводчика. В крайнем случае, помогу. Теперь вам нужно оформиться. Багаж принесут в комнату. — Борис поставил чемодан и сказал Прохору, который смирно сидел рядом: — Идем в номер… Сюзанна снова выгнула спину и угрожающе заурчала, провожая их взглядом до тех пор, пока они не скрылись на лестнице. Тамаре выдали ключ от номера и сопроводили на третий этаж. Поставив чемодан у двери, портье вежливо удалился. Комната была симпатичной. Здесь, как на лестнице и в коридоре, висело множество раскрашенных гравюр с изображением цветов и растений. Тамара видела такие в старинных атласах, где гравюры закрывались листами папиросной бумаги. Изысканный, милый декор тронул ее сердце. На обустройство и распаковку вещей она потратила час. Выйдя из душа, легла на кровать, разложила перед собой карту, путеводитель и список мест, куда запланировала сходить. Первым в списке значился миланский Дуомо. В разгар ее сборов в дверь постучали. Она открыла. На пороге стоял Борис, рядом сидел Прохор и тоже смотрел на Тамару. — Простите за беспокойство. Я тут подумал… Впрочем, спрошу напрямую: вы любите футбол? Помолчав, она проронила: — Не знаю. — Ни разу не ходили? — догадался Борис. Подтвердив его догадку кивком, Тамара вдруг осознала, как много в ее жизни прошло мимо. — А хотите? — снова спросил он. — Хочу, — сказала она. Борис взглянул на часы: — Через тридцать минут жду вас внизу. И — да! Оденьтесь теплее, на трибунах можно замерзнуть.