Часть 3 из 11 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Ванька с Митяем неохотно обратно потянулись.
— Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство, — раздался из шахты нестройный хор тихих, пронзительных, щемящих сердце голосов.
— Покойнички распевают, мать их, — грубовато заметил кто-то.
Чьи-то тени заслонили горловину ямы, а затем посыпались на голову несчастных гранаты.
Грохотало так, что у Ваньки уши позакладывало. Что-то там с бедными князьями в яме творится, за что же так-то? Неужто не расстрелять было? — стонал в душе Ванька, вспоминая мальчишек князей, царских племянников, почитай, его ровесников. Это ж не приведи Господи такую смерть принять!
Чекисты со Старцевым метнули еще парочку гранат и, дождавшись, пока осядет пыль, земля и щепки, стали прислушиваться возле ямы.
Да чего там слушать? Кто ж такое переживет! Ироды бесчеловечные.
Вокруг поляны стояла плотная, оглушающая тишина, словно ничего живого в мире не осталось. Даже ветра не стало.
Постепенно звуки стали возвращаться. Шелест листвы, шорох ветра, вскрик птицы, ветка хрустнула под чьим-то сапогом.
— Товарищ Старцев, вроде стонет кто-то, — раздался сбоку чей-то испуганный голос. — Точно стонут! Чего делать-то?
Народ вокруг Ваньки зашевелился, заворчал, загудел испуганно, суеверно, недовольно.
— Мать вашу! — рявкнул Старцев, перекрывая нарастающий бунт. — Бросьте еще гранат, у кого осталось, и заваливайте бревнами. Все одно сдохнут. Да землей присыпьте.
Чекисты засуетились, остальные мужики, что из рабочих да из местного отряда, сбились в кучу и мрачно, неодобрительно провожали их взглядами. Закурили.
— Сергей Васильевич, у меня в кабинете бомбы есть три штуки, может, послать кого?
— Куда послать, Середкин? Скоро рассвет! — взглянув на светлеющий край неба, снова заорал Старцев. — Кончайте уже так! Да живее, леший вас возьми! — подгонял он своих, потрясая для острастки наганом.
В яме еле слышно стонали. И не разобрать было, то ли женские голоса, то ли мужские…
Потащили из сложенной неподалеку кучи бревна, выдернули жерди из забора, что вокруг шахты стоял.
— Ох, что творят, что творят! — ужасался дрожавший, как осиновый лист, Митяй.
Снова раздался грохот, слышно было, как с грохотом повалились в шахту бревна. Но они застревали в шурфе, накрывая недобитых князей навесом.
— Да чтоб вас, лешие! Бревна и то скинуть не можете! — все больше ярился Старцев, а Ванька с Митяем все плотнее жались к подводам.
Одно из бревен все же свалилось вниз, задев кого-то, раздался мученический вскрик, и все затихло.
— Все, засыпай яму! Хватит рассусоливать, куда, сволочи, расползлись, взяли лопаты! Перестреляю всех на хрен! — хрипло орал Старцев, паля в воздух.
«Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство».
Глава 1
7 июня 2018 года. Санкт-Петербург
— Пошли, пошли! — обняв Алису за упругий горячий живот, толкал ее перед собой Илья, не забывая целовать в шейку.
— А ты уверен, что твоих дома нет? — подхихикивала и вертелась Алиса.
— Уверен, — бормотал ей в ушко Илья, обжигая горячим дыханием.
— Неудобно как-то, а вдруг они заявятся? — не хотела расслабиться Алиса.
— Слушай, ну что ты заладила? Вернутся, не вернутся… Во-первых, я тоже здесь живу. Во-вторых, я уже большой мальчик и имею право приводить к себе гостей. И даже девушек.
— А, вот как? — тут же надулась Алиса. — И как часто ты их сюда возишь? Может, у тебя тут вообще проходной двор? — Она высвободилась из его объятий и решительно прошла к окну.
— Слушай, Алис, ну не начинай. Мы собирались классно провести время к обоюдному удовольствию. Я не мальчик, ты не девочка, кончай выпендриваться и иди ко мне. — И Илья распахнул объятия.
Не увидев в девушке отклика, он подавил вздох и с отвращением, понимая всю фальшивость подобных заявлений, завел старую, обожаемую всеми без исключения девицами песню.
— Алис, ну что ты дуешься? Ты же знаешь, как я к тебе отношусь, и, разумеется, я не вожу кого попало к себе домой. Если хочешь знать, ты вообще первая, кого я сюда привез. Ну, иди ко мне. М-м? Я не могу видеть тебя такой расстроенной.
Алиса, чуть помедлив для порядку, подошла к нему и, состроив подходящую случаю физиономию, позволила снова себя обнять.
— Ну вот и умница, — улыбнулся Илья. — Сейчас мы с тобой прихватим бутылочку вина и отправимся обследовать верхний этаж. — Его голос снова стал мурлыкающим, обволакивающим.
Илья был бабником, самым тривиальным бабником. Его мать Инна Анатольевна иногда в сердцах сокрушалась: как так вышло, что она воспитала кобеля?
Да, мама иногда не стеснялась емких, грубоватых выражений. Отец Илью в душе одобрял, а может, даже слегка завидовал, сам-то он уже давно свое отгулял. Инна Анатольевна была его третьей женой, и разница в возрасте у родителей была приличной, тут уж скорее от мамы можно было фортеля ожидать.
А Илья просто любил женщин. Блондинок, брюнеток, рыжих, веселых и серьезных, деловых и легкомысленных, полненьких, худеньких, тощеньких, но обязательно хорошеньких и следящих за собой. Тут Илья был строг.
Алиса была крашеной брюнеткой, с упругой попкой, плоским животом и аппетитной грудью. Ее он подцепил вчера в фитнесе прямо на тренажере.
— Илья, а что это за запах? — морща носик, капризно поинтересовалась Алиса, поднимаясь по лестнице.
— Запах? Не знаю, я не чувствую. Может, отец тарелку с едой в спальне оставил? — втягивая носом воздух, предположил Илья. — Неважно, сейчас мы окно откроем, а если хочешь, вообще можем на террасе устроиться, у нас забор высокий… — И он снова потянулся губами к ее шее и дальше, к уху.
— По-моему, у вас тут кошка сдохла, — не желала переключаться на правильный лад Алиса.
Но на этот раз запах почувствовал и Илья. Сладковатый гнилостный запах.
— Блин. Может, правда соседская залезла? Вроде из родительской спальни тянет. На? бутылку, иди в мою комнату, а я посмотрю, что там такое, — сунув Алисе в руки бутылку и бокалы, распорядился Илья.
— Блин! Батя!
На широкой застланной кровати, раскинув руки и глядя в потолок неподвижными глазами, лежал отец, по его груди растеклось бурое пятно, запах распространялся именно отсюда.
— А-а-а! — вопила позади Алиса, прижав к лицу кулачки. Осколки бокалов посверкивали возле ее ног.
Подходить к отцу было бессмысленно, да честно говоря, и духу не хватило. Илья попятился и закрыл за собой дверь спальни.
— Валерий Иванович? Добрый день, Илья Маслов.
— О, Ильюш, добрый день. Как жизнь? — Голос отцовского зама звучал весело, добродушно, наверное, не догадывается.
— Хреново, — прямо, без экивоков сообщил Илья. — Отца убили.
— Что? Прости, что ты сказал?
— Отца, говорю, убили. Ножом в сердце. Я только что на дачу приехал, а он тут в спальне лежит, и запах уже. Что делать?
— Погоди, погоди. Юру убили? Ножом? Что за ерунда, я с ним вчера утром разговаривал, у него вечером какая-то встреча была… Я сам с утра в Новую Ладогу ездил…
— Валерий Иванович, отец мертв, убит. Мы сейчас на даче в Комарово. Приезжайте, чем быстрее, тем лучше, и надо, наверное, полицию вызвать, только не местных лохов. А лучше из города.
— Да, да, конечно. Извини, просто в голове не укладывается. Я сейчас свяжусь с нужными людьми и сам подъеду. А мать уже знает?
— Нет. Она в Милан летала на неделю, сегодня должна вернуться, прилетит, и сообщу.
— Да, правильно, лучше по прибытии, — одобрил Валерий Иванович.
— Ну что, тут все ясно как божий день. Убийца вошел в спальню, подошел к хозяину дома, ударил ножом, тот упал, убийца ушел. Все, — оглядывая комнату скучающим взглядом, заключил капитан Русаков.
— В смысле — все? А как же обстоятельства? Ну как убийца проник в дом, и вообще, — взглянул на начальство с недоумением лейтенант Жуков, молодой, энергичный выпускник школы полиции, обладавший удивительно наивными для его возраста и места службы взглядами на жизнь.
— А на то у меня вы есть и криминалисты. Вот топай, Жуков, и выясняй, как убийца проник на территорию. Хотя, по мне, так все ясно. Забор высоченный. Сигнализация. Ворота. Стальная дверь в доме. Ни следов взлома, ничего такого, значит, вывод какой?
— Хозяин сам пустил в дом убийцу? — предположил лейтенант.
— Именно. Но ты все же иди и вместе с экспертами все тщательно обследуй, а я пойду с родными и коллегами покойного пообщаюсь, — поправляя элегантный галстук, сообщил капитан.
Капитан полиции Игорь Михайлович Русаков был молод, любим начальством, имел хорошие связи и влиятельных родителей. Службу в органах правопорядка он считал выгодной и перспективной. Поручали ему дела громкие, но не сложные, он частенько работал с влиятельными и состоятельными потерпевшими, потому что легко находил с ними общий язык, умел не допустить ненужной шумихи в прессе и даже в случае нераскрытия дела угомонить избалованную публику и не доводить дела до скандала. Его сыщицкие способности, возможно, и не были выдающимися, но хороших сыскарей у начальства было много, а такой вот «светский лев» один.