– Все ясно, – Арне обиженно кивнул. – Я больше не главный комиссар и не твой заместитель. Отсюда этот холодный тон и… – Перестань, Арне. Или мне напомнить, как больше года тому назад ты был отстранен от работы за нападение на министра внутренних дел во время публичного выступления? – Ах, вот оно что… Я был пьян и не понимал, что делаю. И при всем желании я не имел ни малейшей возможности на него напасть. Всего лишь высказал вслух, что о нем думаю. – Ты бросился на трибуну и пытался сорвать с него китель. О том, что ты при этом кричал, я даже не вспоминаю. В довершение ты ударом локтя сломал нос одному из охранников. Клянусь, нам всем было больно, когда тебя отстранили и приговорили к штрафу. – С носом, конечно, получилось нехорошо… но я ведь извинился. И потом, ты видел, через какую мясорубку пропустили меня любезные господа телохранители. – Прекрати, Арне! – не выдержал Бернхард и с размаха обрушил кулак на дорогую столешницу. – Представить только… у респектабельного комиссара криминальной полиции отказывают нервы на публичной встрече с бургомистром! Публика была в шоке. А твоя бывшая жена даже заплакала, когда тебя выводили из зала. Я готов был спорить на что угодно, что в полицию ты больше не вернешься. Может, так и в самом деле было бы лучше. Что же до остального, Арне, конечно, раскаивался, но в то же время не мог не признать за собой некоторой правоты. Министру внутренних дел Карлу фон Зайфену не следовало уводить у него жену, только и всего. – Передышка пошла мне на пользу, – признался Арне, отчаявшись что-либо доказать. – Я ступил на тропу ялта-син. – Ялта-син? Никогда не слышал. Что это? – Древняя японская религия. Суть в том, чтобы рано или поздно войти под своды Дворца Таинств, мисутери Кюиден. – Чушь. Я тебе не верю. – Вот как? А если б я каждое воскресенье бегал во Фрауэнкирхе с молитвенником под мышкой, ты бы мне поверил? Или мне прогнусавить «Отче наш» со слезами радости в горле? Бернхард как будто действительно задумался. Вне всяких сомнений, он бросится изучать неведомую религию при помощи «Гугла», как только Арне выйдет за дверь. Ну а пока промолчит, наш чудо-шеф… – Как ты вообще дошел до этой ялта-син? Странно, что Бернхард продолжал эту бестолковую светскую беседу. С другой стороны, она отвлекала от тем, связанных с прошлым Арне. – Книги помогли. – Книги? – Да, есть такие вещицы… у них еще много страниц, представляешь себе? У меня даже читательский билет появился. Он, конечно, способствует расширению кругозора, но… открывает не так много дверей, как полицейское удостоверение. – Арне тяжело вздохнул: роль просителя начинала порядком его раздражать. – Так я получу обратно свой значок? Бернхард медлил. Наконец выдвинул ящик и со стуком выложил на стол бляху. – Только давай условимся еще об одном. Не знаю, кто взял на себя смелость снова допустить тебя к работе, но со своей стороны я должен обезопасить вверенных мне людей. Поэтому теперь твой кабинет располагается… несколько в стороне от проторенных дорог, скажем так. С этими словами Бернхард протянул Арне ключ от устаревшего замка. Но тот и не думал брать в руки антикварную вещицу. Вместо этого откинулся на спинку стула и демонстративно сложил руки на груди. В старых сказках такими ключами открываются двери, к которым лучше не приближаться. – То есть ты не хочешь видеть меня в команде? – В команде – да, но не в первом составе. Хочу удерживать тебя на расстоянии. – Ничего у тебя не выйдет. – Даже если ты пожалуешься верховному японскому жрецу, он вряд ли сможет изменить решение начальницы управления. А она, кроме того, распорядилась, чтобы ты каждый раз, перед тем как переступить порог моего кабинета, совершенно добровольно проходил тест на алкоголь. Мы всего лишь хотим подстраховаться на случай рецидива… – Бернхард еще раз выдвинул ящик, достал приготовленный алкотестер с трубками и выложил на середину стола, рядом с ключом. – У тебя нет выбора, если хочешь быть с нами. Арне взял только ключ. – Воткни эти трубочки сам знаешь куда, – кивнул он на алкотестер. После чего отправился на поиски своего нового кабинета, оставив Бернхарда в одиночестве. Найдя нужную дверь, Штиллер понял, почему шеф не отругал его за неприличную прощальную фразу, а всего лишь самодовольно отмахнулся. Они и в самом деле решили поселить его на чердаке. Глава 5 Воскресенье, 16:35 – Полиция Дрездена, линия экстренной помощи. Что случилось? – Это Винцер, – пробился сквозь шум мужской голос. – Винцер, вы сказали? Дежурный центра экстренной помощи настроил динамики, чтобы лучше разбирать слова мужчины, то и дело перекрываемые ветром. Даже на окнах здания полиции наружные жалюзи стучали о раму громче обычного. – Хольгер Винцер, – еще раз представился голос в динамике. – Вы знаете меня, я независимый репортер. В самом деле, где-то в глубинах сознания дежурного зашевелились тревожные звонки. В полицейском управлении имя Хольгера Винцера внушало одновременно уважение и страх. Помимо шестого чувства на скандалы внутри полицейского ведомства, этот человек имел хорошие связи в высших кругах дрезденского общества. Один начальник саксонской полиции уже покинул свой пост из-за пары непристойных снимков. А чуть больше года назад Винцер опубликовал репортаж о нападении на министра внутренних дел – тот самый случай, когда взбесился комиссар криминальной полиции. Винцер не только сделал самые эффектные снимки, но и добился эксклюзивного интервью с женой министра – и бывшей женой взбесившегося комиссара. Один бог знает, как ему это удалось. – Итак, господин Винцер, что произошло? – Пропали мои жена и ребенок. В голосе журналиста звучало неподдельное беспокойство, но, поскольку подобные звонки поступали на номер 110 почти ежедневно и в большинстве случаев тревога оказывалась ложной, дежурный оставался спокоен. В конце концов, репортер мог устроить ему проверку. – Хорошо. Сообщите, где вы сейчас находитесь, а потом расскажите все по порядку. – Я стою перед рестораном «Итальянская деревня» и вот уже больше получаса жду жену. Понимаю, что это звучит не слишком убедительно, но она никогда не опаздывает… Никогда, вы слышите? Мы хотели прогуляться по набережной Эльбы перед премьерой в Опере, а потом поужинать здесь. Зарезервировали столик, но она пропала – никто ничего не знает. Моя мать взялась сегодня присмотреть за нашей дочерью… – Ресторан «Итальянская деревня» на Театральной площади? – оборвал словесный поток дежурный и посмотрел на часы. – Я отметил. Как зовут вашу жену и дочь? – Анналена и Лилиана. Лилиане исполнилось восемь лет в прошлом месяце. – Восемь лет… – записал дежурный. – А не могли они встретить кого-нибудь из знакомых? Или застрять по дороге в пробке? – Вы слышали, что я только что сказал? Она никогда не опаздывает. Случись что-нибудь подобное, она бы мне позвонила… Черт возьми, она не отвечает по мобильному! Их нужно искать, обеих! Теперь он давил на слезные железы, но дежурный на экстренной линии не должен реагировать на подобные уловки. Профессионал придерживается установленной схемы беседы, а не идет на поводу эмоций пострадавшего. В конце концов, никому еще не стало легче оттого, что полицейский на другом конце провода ударился в истерику. – Понимаю ваши чувства, но мы должны еще раз пройти через все это, шаг за шагом. Только так мы сможем вам помочь. Итак, если я правильно понял, вы хотели встретиться с женой на Театральной площади, а потом пойти в Оперу… – Да, в полвосьмого, на «Огненного ангела»[3]. В сознании дежурного кое-что начало проясняться. Потому что афиши этой премьеры были расклеены по всему городу. – Так. Когда вы в последний раз видели жену и дочь? – Видел… сегодня после завтрака. У меня были назначены встречи, поэтому я вышел из дома в половине десятого. Анналена с дочерью собирались в «Альтмаркт-галери» за покупками. Я звонил ей, как только она туда подъехала. – Когда это было? – Около полудня. Могу узнать точнее, если это для вас важно. Все, что мне для этого нужно, – посмотреть исходящие звонки в телефоне. – Хорошо, около полудня. Теперь я должен задать следующий вопрос, господин Винцер. Как вы сами думаете, что могло с ними случиться? Глава 6 Воскресенье, 17:25 Старый оружейный склад под самой крышей. Теперь здесь сидел Арне, окруженный беленными известью стенами. Оконные стекла замазаны черной красной. Обивка на стуле разошлась с одного угла. А стол, похоже, раньше стоял на кухне, здесь же, в отделе. При желании и развитой фантазии из засохших кофейных пятен можно было бы изобразить карту мира. Обнаружился даже ноутбук, притом что несколько букв на клавиатуре затерлись до неразличимости, а клавиша «Ввод» покосилась. Рядом стояли три лотка для писем. Ими Арне займется завтра, когда будет разбирать документы. – Они и в самом деле подсуетились насчет оборудования, – пробормотал он, вытряхивая из пачки сигарету. – Интересно, как это все будет выглядеть, когда припечет по-настоящему? Чего здесь действительно не хватало, так это пепельницы. Здесь, наверху, никто не мог запретить Арне курить. Нужно же было как-то перебить этот запах оружейного масла, до сих пор витавший в воздухе, несмотря на то, что помещение пустовало столько лет… Зажав сигарету губами, Арне включил ноутбук. Домой он не торопился. Кто его там ждет? Разве что телевизор. Да, может, еще соседка, которая сразу навострит уши, стоит только повернуть ключ в замке. Нет, уж лучше здесь… Не зря Арне упаковал в портфель бутерброды. С таким запасом можно продержаться хоть до утра. Он и в самом деле радовался возможности вернуться к работе, пусть даже в такой непривычной обстановке.