– Как вы сказали? Лео не производил впечатления смешливого человека, но последняя фраза комиссара повергла его в гомерический хохот. Оправившись, он быстро посмотрел на часы: – Это совершенно исключено. До начала спектакля совсем ничего. – Именно поэтому вам придется поторопиться. Никто не знает, что может произойти сегодня вечером. Нелестные отзывы в прессе – далеко не самое страшное. Что, если спектакль обернется катастрофой? Вы готовы нести за это ответственность? – Уверен, что нашей публике ничего не угрожает. Но, конечно, ввиду особых обстоятельств, я предупрежу охрану и работников зала. – Как вы можете гарантировать безопасность такого количества людей? Лео вздернул подбородок: – Не понимаю, откуда такие подозрения? Что дает вам основания ожидать новых преступлений? – Жертва собиралась в Оперу. При ней нашли VIP-билеты на сегодняшний спектакль. – VIP-билеты? Могу я узнать, кто она? – Сожалею, но эта информация пока не разглашается. Пока. Еще совсем немного – и ее имя будет у всех на устах. Равно как и имя девочки, только что объявленной в розыск. – Понимаю вас, но не думаю, что господин Деллуччи согласится отменить премьеру из-за происшествия, строго говоря никакого отношения к театру не имеющего. – То есть всего лишь «происшествие»… Зачем же вы пришли сюда, если ничего не решаете? – Вы не поняли. Я говорю от лица господина Деллуччи. Если могу быть чем-нибудь еще вам полезен, я в вашем распоряжении. – Что, если я сам попрошу своих людей сделать пару объявлений по громкоговорителю в здании театра? – Господин Деллуччи лично знаком с начальницей полиции Дрездена. – Какое совпадение, я тоже. Тут Арне хмыкнул про себя, вспомнив день, когда та объявляла о его понижении в должности. – Но господин Деллуччи очень хороший друг начальника полиции Саксонии, – уточнил Ханс Лео. – К сожалению, я видел его только на фотографии в интернете, так что два – один в пользу господина Деллуччи. И все-таки убежден, что руководство полиции разделило бы мои опасения и отменило сегодняшнюю премьеру. – Господин Штиллер, в ваших интересах… Арне показал пальцем на плечо Лео: – У вас паук. – Фу! Лео обмахнул воротник тыльной стороной ладони и, не увидев паука, понял, что комиссар просто-напросто хочет от него избавиться. – Меня ждет работа, – не без гордости объявил Арне. Раньше он открытым текстом попросил бы господина Лео очистить помещение, но после отстранения от работы стал осмотрительнее. – Вам с господином Деллуччи решать, как будет лучше для Земперопер. Доктор Швайцер повернулась и взглядом позвала комиссара к себе. – Подумайте над моими словами. – Арне поднял указательный палец, продолжая наставлять мужчину во фраке и с бабочкой: – У меня очень недобрые предчувствия. С этими словами он оставил господина Лео одного. – Вы совсем не изменились, – заметила ему доктор Швайцер. – А вы все так же подслушиваете чужие разговоры, – ответил он. – Я хотела бы раздеть тело прямо сейчас. – Мартина Швайцер кивнула криминалисту с фотоаппаратом. – У нее следы крови на правой ноге. – На жертве нет колготок, это мне сразу бросилось в глаза. Она могла пораниться о металлическую лестницу. – Там нет раны, только кровь. Арне ненадолго задумался. – Ну хорошо, тогда начнем с туфель. Доктор Швайцер наклонилась, сняла с Анналены Винцер туфли на высоком каблуке, сначала одну, потом другую, – и удивленно вскрикнула. – Что бы это значило? – Она показывала на ступни женщины. Арне склонил голову набок, пытаясь разобрать цифры, вырезанные на коже жертвы, – 507 на правой ноге и 343 на левой. – Понятия не имею, что это может быть, но точно не ее дата рождения, – пробормотал криминалист, щелкая камерой. – А у вас какие мысли на этот счет? Вместо ответа Арне поскреб подбородок и несколько раз переменил позу. Затем перевел взгляд на руки мертвой женщины. – Снимите-ка с нее перчатки. – Вы думаете… Не окончив фразы, доктор Швайцер осторожно стянула шелковые перчатки и повернула ладони жертвы к свету. – Пятьдесят семь и пятьдесят четыре. Итак, преступник оставил четыре числа: два трех- и два двузначных. Несомненно, это было зашифрованное сообщение. Криптограмма. Глава 10 Воскресенье, 19:05 Поприветствовав почетных гостей, директор Земперопер Марио Деллуччи бросился в свой кабинет и плеснул в бокал терпкого виски. До первого аккорда оставалось двадцать пять минут. Обычно он использовал это время, чтобы подготовиться к решающему моменту. Все время спектакля нервы Деллуччи оставались натянуты как струна. Как и всегда, среди исполнителей возникли разногласия. Зато дирижер на этот раз не высказал против идей Деллуччи ни единого возражения. Отчасти этому способствовало то, что директор как мог защищал его от нападок скандального репортера Хольгера Винцера. Что было совсем непросто, с учетом того, что и сам Деллуччи находился под неусыпным наблюдением прессы. Он закрыл глаза и поднес бокал ко рту. Виски приятно ожег желудок. Огненное наслаждение! Оставалось надеяться, что «Ангел» так же сумеет воспламенить сердца зрителей. Деллуччи слизнул каплю с хрустальной кромки и выглянул из-за шторы на площадь. Там собрались протестующие. Свистки, плакаты – обычный реквизит плебса. И это тоже искусство и часть его работы. Тем не менее толпа и полицейские беспокоили господина директора. Вдобавок ко всему это письмо с угрозами… Оно лежит в ящике стола, и полиция до сих пор не знает о нем. В самом деле, не бежать же с этим в участок! Это послание – дело рук сумасшедшего, притом что Деллуччи был по-настоящему шокирован, когда вскрыл конверт. Он отвернулся от окна и еще раз глотнул огненного напитка. – Черт с ними со всеми! Никогда, даже в Равенне, он не переживал ничего подобного. А ведь итальянцы не в пример темпераментнее немцев и легче на подъем. Так Деллуччи до сих пор казалось, во всяком случае. Он ни на секунду не усомнился в правильности своего решения заставить Земперопер идти в ногу со временем. Деллуччи открыто объявил об этом, когда вступал в должность много лет тому назад. Его постановки будут верны оригиналу, но только в глубинах содержания. Внешняя форма должна играть новыми, современными красками. Поэтому доспехи Огненного Ангела и украшали мигающие светодиоды, а на Ренате был блестящий кожаный костюм. – Но музыка… – выдохнул Деллуччи в пространство пустого кабинета. – Музыка всегда будет задавать классический тон. И, как бы в подтверждение его слов, в телефоне включилась мелодия Джузеппе Верди. «Травиата». Он любил эту музыку, несколько поизносившуюся от частого исполнения в рекламных роликах. – Слушаю. Стаккато[8]-фразами ассистент Ханс Лео сообщил о страшной находке в канализационном туннеле. – Только этого не хватало… – Деллуччи сглотнул. – Вы уже знаете, кто эта несчастная? – Нет, полиция не открывает ее имени. Трагический случай, безусловно. Комиссар советовал отменить спектакль. Я объяснил ему, что это исключено. Я только что говорил с его начальником. Он не разделяет опасений комиссара. Так что премьера состоится, как было запланировано. – Отлично. Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Ханс. – Конечно. Если Деллуччи и почувствовал облегчение после этого разговора, то незначительное. Опустился в кресло. Его взгляд переместился на развернутую газету на столе и остановился на старой фотографии в рубрике «Культура», где Деллуччи было лет тридцать пять. «Самый завидный жених Дрездена» – гласил заголовок. Когда-то его сравнивали с молодым Марио Адорфом[9], с которым у Деллуччи не было ничего общего, кроме имени. Но стоит ли из-за этого расстраиваться? У немецких СМИ ограниченный репертуар сравнений, и они, конечно, никого не хотели обидеть. Может, из-за такой вот ограниченности и Дрезден не хочет принять его «Огненного ангела»?