Глава 9 Корабли медленно двигались громадными серо-черными волнами с востока на запад. Казалось, небо рассекла исполинская лента из стали и адамантиума. Сколько же их! Я никогда не видел так много кораблей в одном месте, даже в дни церемоний на родной планете родителей. Чего я не мог понять, так это причины, по которой они собрались в таком количестве, если только речь не шла о том, чтобы схватить и поместить под стражу одного-единственного Воина-Служителя. Такая демонстрация силы казалась чрезмерной. Но похоже, все вокруг считали меня простофилей. Я держался у внутреннего берега, валялся на песке и смотрел, как корабли выстраиваются в плотные кольца, двигающиеся по спирали в направлении кратера Джамонкин. В центре кольца находился корабль строителей – крупнейший из всех, какие я видел, – и шахтерский корабль, размерами превышающий любой из тех, которыми владела моя обменная семья. Он устойчиво держался в бинарном облаке буферных энергий. Сам воздух стал каким-то жестким и резким от давления замершей в небе армады. На мое лицо упала тень. Я поднял голову и в считаных метрах увидел боевого сфинкса, возвышающегося на кривых ногах. – Дидакт просит твоего присутствия, – объявил он. – Зачем? – спросил я. – Вся Галактика приближается к горькому концу. Я всего лишь кусок расходного материала, не стоящий промывки. Сфинкс шагнул ко мне, раскрыл верхние руки, покрытые сетью гибких манипуляторов. Между всеми его соединениями мелькали проблески голубого света. – Значит, это не просьба, – пробормотал я и поднялся на ноги. – Мне идти? Или предлагаешь подвезти? – Смирись с неизбежным, манипуляр, – нараспев проговорил сфинкс. – Твое присутствие будет полезным. Я впервые подумал, что под этим выщербленным панцирем есть нечто большее, чем механический разум. – Он хочет, чтобы я присутствовал при его аресте, – сказал я. – Так? Манипуляторы замелькали, как ловкие пальцы мастера борьбы пан гут. – Эти корабли здесь не для того, чтобы арестовать Дидакта, – сообщил мне сфинкс. – Они прибыли, чтобы просить его о помощи. Конечно, он откажет. Я не нашел что ответить и тихо последовал за сфинксом. Поскольку мой проводник нашел себе новое занятие – объяснить глупому Предтече, что на самом деле творится вокруг, – я задал еще один вопрос: – Что с горой? Почему она разрушена? – Библиотекарь. Конечно, это был не тот ответ, на который я рассчитывал, но сфинксу удалось заинтриговать меня. Происходит что-то серьезное, это ясно. Я без своей нательной брони не должен был появляться на глазах у старших – и даже у манипуляров моей касты, если уж быть откровенным. Но то, что Дидакт все еще помнит о моем существовании и требует моего присутствия, тоже весьма удивительно. Я оглядел внутренний берег. Какой-то блеск привлек мое внимание; я всмотрелся в основание горы, в устремленные к облакам колонны и увидел других боевых сфинксов. Они перебирались через внутреннее озеро и быстро карабкались, преодолевая высоту в несколько сот метров. Я огляделся. Внутренний берег был пуст. – Где все? – спросил я. Лючок в пилотской кабине сфинкса с влажным вздохом распахнулся. – Ты присоединишься к Дидакту. Садись. Я достаточно знал о протоколе воинов и их машин, а потому понимал, что меня не рекрутируют для славной отважной смертельной схватки. И тут мне пришло в голову, что люди, вероятно, уже сидят внутри других сфинксов. Почему мы так важны? Я попытался вскарабкаться по выщербленной временем поверхности. Манипуляторы услужливо образовали ступеньки, облегчая задачу. Я взобрался через задний лючок, который тут же закрылся за мной. Кабина была достаточно просторна, здесь уместился бы и зрелый Воин-Служитель, лишь едва уступающий размерами Дидакту, так что для меня пространства оказалось предостаточно. С удобством оказалось хуже: кабина никак не была приспособлена для небольшого и почти голого манипуляра. Тут было кресло, множество старинных дисплеев и трубок управления, присоединявшихся к нательной броне. Встав на сиденье, я мог заглянуть в наклонные иллюминаторы, придававшие сфинксам пренебрежительно-высокомерный вид. Я ощутил совсем незначительный толчок, и мы двинулись в направлении всеобщего центра притяжения – к таинственным колоннам на месте разрушенной горы. Над островом замерла спираль кораблей, не предпринимавших никаких действий. Возможно, они о чем-то переговаривались между собой. Где бы ни находился Дидакт, явно надвигалась какая-то буза. Я не мог даже вообразить себе его былую мощь, если даже сейчас, спустя тысячу лет, легионы Предтеч отправили на его поиски целый флот. За считаные минуты мы пересекли внутреннее озеро – тихую гавань для кораблей, предназначенных для пикирования с высокой орбиты, мгновенного облета континентов и децимации побежденных городов. Единственное, чего не хватало этим старым машинам, подумал я, так это прямого выхода в гиперпространство. Впрочем, я слишком многого не знал, так что… Сфинксы облетели основание прежнего пика, потом пролетели между колоннами и опустились в центре восьмигранной платформы, вновь выстроившись в оборонительный эллипс, который я впервые увидел несколько дней назад. Люк открылся. Я вылез наружу и соскользнул по заднему спуску. Из другого сфинкса появился Райзер, вид у человека был возбужденный. Роста у него маловато, чтобы дотянуться до иллюминатора, подумал я. Флорианец подбежал и стал рядом, дрожа и заламывая руки. – Там что-то есть внутри, – пробормотал он, потом ухмыльнулся, посмотрел на меня и потер лоб. – Не живое. Не счастливое. Очень плохое. Самый большой из двойных сфинксов появился последним и сел в центре эллипса. Словно от его прикосновения платформа под ногами завибрировала и начала вращаться. Все вокруг – колонны, основание горы, корабли в высоком строю, – все, казалось, перевернулось. Спираль кораблей обладала каким-то гипнотическим очарованием. Мы совсем не ощущали это движение. Райзер разочарованно буркнул. Дидакт спустился из двойного сфинкса и направился к нам, переступая слоновьими ногами. – Ты похищен, молодой манипуляр, – громоподобным голосом пророкотал он; колонны при этом устремились вверх. – Людям тоже придется присоединиться. Сожалею. Я опустил глаза, чтобы справиться с головокружением. – Какие уж тут сожаления, – вздохнул я. Выражение Дидакта не изменилось, и моя дерзость осталась без последствий. В конце концов, для него я был несмышленым щенком, бунтующим против прометейца с жизненным опытом в тысячи лет. Он лишь посмотрел вокруг, задумчиво свел брови и спросил: – А где другой человек? – Прячется, – ответил Райзер. – Болеет. Чакас выбрал именно этот момент, чтобы выглянуть из сфинкса. Вид у него и правда был нездоровый. Кое-как спустившись, он приземлился на согнутые ноги, завалился на бок, и его вырвало. – Плохое небо, – стоически сказал Райзер. Прометеец проигнорировал это проявление человеческой слабости, как и мою дерзость. – Через несколько часов здесь не останется и следа моего пребывания. Никто не сможет доказать, что я когда-либо находился в этом месте. – А с кораблей нас не видно? – Пока нет. Но они явно что-то знают. – Почему их так много? – спросил я. – Они прилетели просить меня о помощи… или снова арестовать. Я предполагаю первое и, похоже, знаю причину. Но я не должен им помогать. Я и без того задержался здесь непозволительно долго. Пора исчезнуть. Вы полетите со мной. – Куда? Как? Ответ я узнал, еще не закончив вопроса. Платформа продолжала подниматься. Из колонн появились перегородки, перекладины, стойки. Вокруг нас образовывался скелет космического корабля, способного перемещаться через гиперпространство. Совсем скоро колонны скрылись за обшивкой стен, флот Предтеч исчез из вида, и мы оказались в полностью закрытом пространстве. Чакас подошел на нетвердых ногах и стал с другой стороны от меня. Было понятно, что его может вырвать еще раз. Какая отвратительная привычка, подумал я. И бесполезная. Люди стояли по бокам от меня, а передо мной, повернувшись спиной, возвышался Дидакт, протянутые руки которого словно приказывали кораблю строиться. Возможно, именно так все и обстояло. – А вот это они уже могли заметить, – предположил я. – С того места, где они находятся, видны только джунгли и вода внешнего озера, – снизошел до объяснений Дидакт. – Они узнают обо всем лишь после нашего старта. Библиотекарь строит планы более высокого порядка, чем позволяет ее статус. Она всегда была хороша в планировании. – Она сделала это ради вас? – осмелился я на вопрос. – Ради нашего великого дела, – сказал Дидакт. – Мы сражаемся во славу Мантии. Дидакт повернулся ко мне, и в этот момент помещение, в котором мы находились, приобрело окончательную форму, став просторным, полностью оснащенным командным центром. Даже мой отец не смог бы сконструировать более совершенного корабля. Я легко мог представить себе корпус снаружи – серое сверкающее яйцо длиной с тысячу метров. Энергетические и материальные затраты наверняка были огромны, но Библиотекарь очень умно решила не прятать готовый корабль, а посеять его конструкцию под центральным пиком и совершенствовать ее по мере появления новых технологий. Наука Предтеч все еще развивалась рывками. Вероятно, Библиотекарь получала эти технологии в обмен на немалые услуги. Дисплеи по всему командному центру ожили, показывая на разных частотах и с разных ракурсов изображения внешнего берега, далекие стены кратера; а наверху я, выгнув шею, разглядел собравшийся на поиски флот. За пределами круга кораблей горела одинокая яркая звезда. Это была расчетная точка выхода для нас. В начальном гиперпространстве столкновение с таким массивным объектом, как космический корабль, весьма нежелательно. Дисплеи командного центра показывали, что мы уже летим, однако внутри движение никак не ощущалось. «Теперь они не могут нас не увидеть, – подумал я. – Такой большой корабль наверняка оставляет след». На миг накатило чувство опустошения – вся история, все воспоминания свернулись, а потом мучительно возвратились. Все частицы нашего корабля, самих наших тел были выхвачены из пространства меж двух часовых стрелок и были вынуждены искать себе новые судьбы где-то далеко-далеко. – Айя, – сказал прометеец. – Мы ушли. Дело сделано. Дисплеи теперь показывали наш путь. Мы двигались наружу по громадному спиральному рукаву, в котором находились и Орион, и Эрде-Тайрин – всего несколько десятков тысяч световых лет. Для нас едва ли прошло несколько часов.