Климов задумался. — Извини, старик, — произнес он. — Я денежки казенные уже тратить начал, бензину вчера полбака сжег в этих пробках… Да и костюмчик вот коллеги твои порвали, усердно стараясь убедить меня в том, что я вчера убил эту самую Галю. — Саша ткнул пальцем в порвавшийся по шву рукав. — Я уж грешным делом думать начал, не я ли и в самом деле загрыз ее в порыве африканской страсти? Клянусь тебе, раньше за мной такого не водилось. — Ну во-первых, это не мои коллеги, — веско поправил Климова майор. — А во-вторых, не надо борзеть, когда с ментами разговариваешь. — А чего я такого сказал? — вспетушился Климов. — Тебе бы не надоело подобный идиотизм выслушивать? — Надоело не надоело, — рассердился Богданов. — Какого черта ты там плел Нестерову про какого-то Эйрика да Анслена де… де Ша… Александр и действительно в ответ на уже набивший ему оскомину вопрос опера начал перечислять своих сообщников, называя имена героев, описанных в манускрипте мессира де Шатуана. Нестеров кинулся записывать, но, поняв, что над ним попросту издеваются, пришел в бешенство. — Не мучайся, Валь. Де Шатуана, — пришел на помощь майору Климов, — звучит красиво, а в переводе с французского означает всего лишь нечто вроде Совин, у папаши его блатная кликуха была Сова. — Ты чего мелешь, а? Чего мелешь? — с некоторой опаской (уж не спятил ли Сашка) глядя на старого армейского приятеля, забормотал Богданов. — Какая блатная кликуха, какая Сова? Кто такой? — Жил такой мужик в средневековье, у него два сына было… — Один умный, а другой дурак? — Приблизительно, — согласился Александр. — Так вот, дурак обратился волком и перегрыз глотку умному… Сам лично в газете читал, в экстренном выпуске, — продолжал паясничать Саша. — Хошь, поднимемся, и ты прочитаешь? Богданов, к Сашиному удивлению, согласился. — Дальше я сам еще не читал, — запротестовал Климов, отбирая у майора листы перевода. — С тебя пока и этого достаточно. Богданов, само собой, начал интересоваться, откуда, так сказать, «дровишки». Саше пришлось вкратце кое-что объяснить. — Стародумцев, Стародумцев… не припомню такой фамилии, — задумчиво проговорил майор. — Не-а, не припомню. — Ввиду преклонного возраста и невероятной по нашим временам порядочности названного мной гражданина, он ни в коем случае не может оказаться в числе ваших, господин майор, подопечных, — изрек Климов. — Ну-ну, — буркнул Богданов себе под нос, добавив что-то насчет того, что «у нас кто угодно может оказаться» в подопечных. Поднявшись, он решительно заключил: — Пойду я. — Так, а мне что делать? — засуетился Саша. — Ленька неизвестно где, Нинка — на нее надежд мало, она заинтересованное лицо… Подъехать к этому заму, что ли? — К нему уже подъехали, — язвительно сказал Богданов. — Заместитель директора фирмы «Лотос» погиб. Смерть наступила приблизительно на час раньше, чем погибла Фокеева. Характер полученных пострадавшими ран, повлекших за собой смерть жертв, абсолютно идентичный. — Что, что? Как вы сказали? — Саша приложил руку к уху, точно внезапно оглох. — А если по-человечески? — Глотку ему перервали, как Фокеевой, товарищ младший сержант, только и всего, — спокойно ответил майор. — Что узнаешь, звони. Оставшись в одиночестве, Саша предался невеселым раздумьям. Получалось, что по городу бегает взбесившийся волк и жрет всех, кто имел какое-то отношение к чертовым пропавшим гринам. «Не пора ли обзаводиться ружьецом, товарищ Климов?» — спросил себя Александр. * * * — Ну-с, Натали, так как обстоят дела с нашим подопечным? — спросил Олеандров и, бросив взгляд на лежащие на столе бумаги, продолжал: — Вы встретились? — Вам прекрасно известно, Анатолий Эдуардович, что нет, — сказала брюнетка, доставая из сумочки сигарету и закуривая. — Он в милиции. — Опять? Как интересно, — покачал головой Олеандров и поморщился, когда его лица достигло облачко сизого дыма. — Что же он такого натворил на сей раз? Опять убил кого-нибудь? Да, преступность в городе возрастает с каждым днем! — причмокнул губами Анатолий Эдуардович, и по тому, как это прозвучало, было ясно, что это обстоятельство его не очень огорчает. — Просто безобразие! Власти, как на местах, так и в центре, совершенно беспомощны… Так что он там натворил? — Могу только догадываться… Олеандров замолчал, внимательно глядя на девушку, одетую на этот раз в джинсы и коротенькую белоснежную маечку, оставляющую открытым упругий, как и все тело, мраморно-белый живот. Наташа, закинув ногу на ногу, курила, глядя куда-то в сторону с задумчивым и каким-то отрешенным видом. Первой молчание нарушила девушка. — Думаю, что вам пора вмешаться, Анатолий Эдуардович. — Ты думаешь, — покачал головой Олеандров и постучал пальцами по краешку огромного стола. — Это хорошо, но надо действовать… — Почему бы вам просто не позвонить ему и не назначить время встречи? Разумеется, когда его отпустят, — спросила Наташа. — Он не слишком-то занят сейчас… К тому же, как я уже говорила, положение его довольно серьезное… — Не смеши меня, — оборвал собеседницу хозяин кабинета. — Милиция? Один мой звонок, и он окажется на свободе. А что касается нашей встречи, то она, как я уже говорил тебе, должна быть подготовлена. — Милиция, может быть, и не представляет собой угрозы, — согласилась Наташа. — А вот Адыл Мехметов, как мне кажется, совсем другое дело. — Мехметов? — Именно. — Им интересуется Мехметов? Откуда такие сведения? — с некоторым недоверием поинтересовался Олеандров. — Просто я много езжу, — пожала узкими плечиками Наташа и усмехнулась. — Много смотрю, еще больше слушаю, иногда задаю вопросы, и все такое… Олеандров надулся. Что-то в последнее время эта девчонка стала важничать. Говорит загадками, ведет себя, пожалуй, уж слишком независимо… Однако верить ей можно и пока она нужна. Пока. — Хорошо, я возьму это на заметку, — ответил он с достоинством. — У тебя все? Наташа кивнула. — Иди и помни, ты должна встретиться с ним. Ничего не ответив, Наташа затушила догоревшую до фильтра сигарету в большой, литой, фигурной пепельнице, изготовленной в виде головы черта с раскрытой пастью, и направилась к выходу. Олеандров снял телефонную трубку и набрал номер. Нужный человек оказался на месте и обещал помочь. Попробовал бы он отказать! Все больше и больше начинают заискивать перед Анатолием Эдуардовичем должностные лица города, никому не хочется ссориться с будущим мэром. Старый городской голова, демократ, доказал свою полную беспомощность. Одно дело произносить пламенные речи перед обозленным бездарным коммунистическим правлением народом, а другое — суметь сделать так, чтобы этот народ в массе своей остался доволен. Преступность возросла, люди боятся выходить на улицу с наступлением темноты, многие не выпускают детей одних даже во двор. Предприятия закрываются, а те, что еще держатся на плаву, работают неполную неделю. Зарплату сотрудникам не платят по нескольку месяцев. Картина, словом, безрадостная, такая же, как и во всей стране… Мэр, мэр… Нет, не на этот пост нацелил свой взгляд Анатолий Олеандров. И ведь как мало нужно для этого, как, в сущности, мало и как много. Любовь народа. И он получит ее теперь… Олеандров взглянул на разложенные на столе листы, и перед мысленным взором Анатолия Эдуардовича возникли, сменяя одна другую, страшные картины: искаженные неистовой яростью лица Эйрика и Анслена де Шатуана превращались в волчьи пасти, пылали дома, лилась кровь, свистели стрелы, звенели мечи, гибли люди, затягивался, на чьей-то шее ременный аркан, кого-то, в радостном возбуждении от предстоящего зрелища, волокли на костер, кому-то рубили руку, кому-то голову. Кровь, кровь, кровь. Ну почему? Почему? Почему не он, а какой-то другой, жалкий человечишка имеет таких предков? Какая мощь, ненависть истязаемого живого существа, его мечта о возмездии, страсть к отмщению, передаваемая из поколения в поколение, через десятилетия и века на генетическом уровне, укрывающаяся в какой-то глубинной ячеечке мозга ничего не подозревающего индивидуума. Безумная энергия! Так вот в чем секрет тех, кто шарлатанствует на стадионах и телеэкранах, называя себя «псыхотэрапэутами». Боже мой, насколько убоги цели этих людишек! Ведь если человек может убедить себя и окружающих, что он зверь, то с таким же успехом он может убедить кого угодно, что он бог. Неиссякаемый источник психической энергии. Не сравнимое ни с чем по масштабам гипнотическое воздействие. Это-то как раз и нужно, чтобы повелевать массами. Это удавалось Гитлеру, рядом с которым стоял группенфюрер Вайстор — Карл Виллигут, чьи предки не более древние, чем… «О! Это удастся и мне, рядом с которым будет наследник самого Эйрика Бесстрашного, сына Вотана. Ведь, как знать, может быть, капельки той же самой крови текли и в жилах Генриха Птицелова?» «Я чувствую, чувствую, чувствую! Это так! Я вижу! Вижу! Вижу!» — Душа Олеандрова пела и трепетала. — Черт!!! — завопил Анатолий Эдуардович, услышав голос секретарши, зазвучавший из переговорного устройства. — Что такое, Иоланта! Ведь просил же не соединять меня ни с кем, когда я работаю?! Просил? Какого черта? — Но это звонит генерал Физкультурников, — испуганно пролепетала секретарша — хрупкая стройная блондинка с кукольным личиком. — Что за чушь? — взвился Олеандров. — Какие генералы у физкультурников? — Это фамилия, — еле слышно вымолвила девушка. — И потом, вы сами говорили, что он будет вам звонить! — Фамилия? А… да, конечно, соединяй! Ах, как далеко уносился на сверкавших крыльях мечты, которая могла вот-вот стать реальностью, Анатолий Эдуардович Олеандров, совсем забывая о серой обыденности и неотложных заботах, приносимых ею! * * * — Какая ты счастливая, Наташка, — произнесла с искренним восхищением маленькая стройная шатенка, сидевшая напротив хозяйки за столом на кухне. — Выглядишь потрясно! Какая кожа — просто молоко. Знаешь, что меня больше всего в тебе поражает? Выглядишь ты всегда по-разному. Каждый раз смотрю на тебя на улице и думаю, ты или не ты? И париками пользуешься, и шмоток у тебя тьма, ни разу тебя в одном и том же не видела, и тачки меняешь как перчатки… А у меня и перчатки-то одни. От мужиков, наверное, тоже отбоя нет, а у меня… — она вздохнула и махнула рукой. — Да ты, Свет, не грусти, — сочувственно улыбнулась Наташа. — Налегай на кондитерские изделия, нам с тобой можно. Фигуру беречь не надо. Света взяла пирожное. — Вкусное. — Итальянское, — равнодушно пожала плечами Наташа. — Мне лично наши больше нравятся, да что попалось, то и купила. — Дорого, наверное? — спросила шатенка. — Черт его знает, я уже забыла, — отмахнулась Наташа. — Молодец ты, — покачала головой Света. — А я…